Олег Соколов: Это ведьма страшная!

Фото: Елена Горбачева/Русская планета

Какие демоны захватили разум всемирно известного учёного

Екатерина Петрова

11 ноября, 2019 18:23

8 мин

Историк Олег Соколов, которого обвиняют в убийстве своей аспирантки, заявил в суде, что девушка сама его провоцировала. «Это ведьма страшная!» - добавил Соколов. На суде он также рыдал и бился головой об стену. Что могло довести учёного до роковой черты, почему реконструкторы отказываются говорить о своём патриархе и почему нельзя рационализировать зло – пыталась разобраться «Русская Планета».

Фёдору Михайловичу Достоевскому в эти дни, наверное, особенно пришлось поворочаться в гробу. Леденящая душу история, случившаяся на днях в Санкт-Петербурге, уж слишком созвучна с творениями великого русского писателя, исследователя самых тёмных глубин человеческой души, криминального летописца. Потому как все обстоятельства убийства 63-летним историком молоденькой аспирантки с большим трудом могут уместиться в одной голове, если только это не блестящий разум русского писателя-гения.

Напомним, что в минувшую субботу в Санкт-Петербурге из реки выловили пожилого нетрезвого мужчину. При нём в пакете (или в рюкзаке, данные разнятся) нашлись отрубленные женские руки. Выяснилось, что в Мойке пытался утопиться не кто иной, как историк-реконструктор, один из крупнейших исследователей Наполеона в мире, 63-летний Олег Соколов.

Отрубленные руки принадлежали убитой и расчленённой им же 24-летней аспирантке Анастасии Ещенко, с которой доцента СПбГУ связывали романтические отношения на почве пламенной любви к наполеоновской эпохе. Нижние конечности девушки Соколов к тому моменту успел отправить в Мойку, остальные фрагменты тела любовницы обнаружились в его квартире. Сам Соколов по завершении своих кровавых дел якобы намеревался покончить с собой, нарядившись в мундир Наполеона.

Мы очень сильно хотели пожениться. Жить счастливо. Но ее в последнее время начали бесить мои дети. Начали происходить какие-то изменения. Она стала агрессивно реагировать на детей, я встретил с цветами, с шампанским. Это ведьма страшная. Дальше случилось несчастье. Я не видел такого потока агрессии. Она напала с ножом. Я не понимаю, как это могло быть. Девушка-идеал превратилась в существо из страшной сказки

- цитирует его слова «Комсомольская Правда».

Для тусовки исторических реконструкторов Олег Соколов фигура знаковая, всё равно, что патриарх. Он стоял у истоков реконструкторского движения в России как такового: это сейчас в тёплое время года что ни неделя, то где-нибудь очередное сражение разыгрывают. А начиналось всё с возрождения самой знаменитой нашей битвы под Бородино на излёте 80-х. А она, в свою очередь, вышла из Соколовской Ассоциации любителей наполеоновской эпохи.

Как и многие в «реконсе», Олег Соколов был человеком непростым, рассказал «Русской Планете» один из людей, знакомых с доцентом по реконструкторскому движению. Частенько надев мундир, позволял себе оскорбления, и агрессивную реакцию. Держался всегда как его императорское величество – именно за это и получил прозвище «сир». Без мундира Соколов был честолюбив, тщеславен и вспыльчив. Но при этом пьяным собеседник «РП» не видел его ни разу.

Всё это какая-то жуткая и странная история. Последние годы у него какие-то судебные тяжбы из-за его научно-исторической деятельности. Не исключаю, что человека допекли. Мы ничего толком не знаем...

Немногие представители реконструкторской тусовки соглашаются в эти дни на комментарии для прессы. Потом их нещадно гнобят по соцсетям свои же, и дают наставления: для журналистов – никаких комментариев. По крайней мере, до приговора суда. Это можно понять: люди опасаются, что чудовищная история может бросить тень на всё реконструкторское движение в России. Ведь уже раздаются упрёки - мол, у вас там вообще сборище фриков какое-то, а уж на полном серьёзе рядиться в камзол Наполеона – ну так сразу же было понятно, что у человека не всё в порядке с головой.

Оно и немудрено: вспомните 2014 год, новостные сообщения из Славянска, героем которых был реконструктор Игорь Стрелков, оно же Гиркин. Вообще, всё происходившее в те месяцы на Украине поначалу мало напоминало реальность. Словно ожили романы-пророчества отдельно взятых российских популярных писателей недавнего времени. «Из тусовки для городских маргиналов, из лесопарков и с пустырей за гаражами реконструкторы вышли на авансцену российской политики» - это не наши слова, а журнала Forbes. Игорю Ивановичу, тоже непростому человеку – «как и многие в реконсе» - и в этот раз досталось «на орехи», как и всей тусовке. Мол, все они там такие.

С другой стороны, именно столь яростное нежелание говорить на эту тему заставляет думать, что они там все и правда «такие». Что покрывают своего даже в случае столь ужасного преступления. А всё, что можно открыто сказать на эту тему – циничное «малолетки – зло» (встретилось в фейсбуке одного из тех, кто активно призывал молчать). Будто за этой ужасной трагедией кроется нечто такое, о чем «реконсы» знают, и поэтому молчат. Примечательно, к слову, что Российское военно-историческое общество попыталось и вовсе сделать вид, что Олег Соколов к ним никогда не имел отношения – что само по себе, разумеется, неправда, а также удалило все упоминания о нём со страниц своего сайта.

Попытки защитить не своего, а самих себя – прямое следствие процессов, ставших, к несчастью, общим правилом: каждый раз мы пытаемся как-то рационализировать зло, придать ему логичную форму, найти первопричину. Подросток расстрелял одноклассников и был при этом подписан на паблик, посвящённый компьютерным шутерам? Разумеется, во всём виноваты видеоигры…

Но в реальном мире так не бывает. Зло есть зло, у него может быть первопричина, а может и не быть, и мы никогда не поймём, где же был тот самый момент, когда нужно было стелить солому. Разве страсть к переодеванию в исторические костюмы – это диагноз? Тяжёлый характер, неуживчивость – повод вызывать санитаров? Да и мезальянс, хоть и не считается в нашем обществе чем-то социально одобряемым, как уголовная статья рассматриваться не может…

Тема психического здоровья в нашей стране и так слишком сильно табуирована. Общественное сознание до сих пор не воспринимает депрессию как болезнь, а обычный человек, реши он поправить своё психическое здоровье, к врачу так просто вряд ли отправится – испугается клейма в виде постановки на учёт. Поэтому говорить об этом нужно. Чем громче – тем лучше. И обращать внимание на то, что происходит вокруг – будь то молодая мать со стеклянным взглядом, бредущая по улице с младенцем, или преподаватель, склонный к рукоприкладству – кто-то должен хотя бы попытаться взять ответственность и вовремя отправить человека к врачу.

В последнее время вся историческая тусовка пристально следила за «баттлом» Олега Соколова с Евгением Понасенковым: тот пытался уничтожить оппонента в судах, обвинял в плагиате, но добился лишь осуждения за оскорбительные высказывания, уж за ними самонадеянный и вспыльчивый Соколов в карман не лез. Но чтобы отрубать руки молодой девушке? Пытаться замести следы жестокого убийства? Где же был тот самый момент, когда в голове у доцента Соколова что-то пошло не так?

«Я всегда предупреждал, что он опасен!» - твердит сейчас на каждом углу Понасенков. Виновата ли сама Анастасия Ещенко, которая, как говаривают некоторые, решила уйти от Соколова, а он в итоге приревновал и вспылил – да-да, есть и такие версии, об этом уже и сам Соколов уже озвучил это в суде… Виновато ли руководство СПБГУ, которое вовремя не отреагировало на жалобу другой студентки, обвинившей Соколова в побоях? И что вообще из всех этих упоительных историй – правда? Пожалуй, тут и впрямь нужен талант уровня Достоевского. Не чтобы оправдать, Боже упаси. А чтобы показать, как всё это (и, возможно, многое другое, что не стало пока достоянием общественности) могло сосуществовать в одном-единственном человеке в рамках одной истории.

Но даже если и так, даже если следствие сможет установить все обстоятельства гибели 24-летней девушки, зло, как и всегда, не поддастся рационализации. Стало быть, общих выводов из этой истории делать не стоит. Кроме одного: историческая наука и реконструкторское движение эту историю как-то, да переживут. А об остальных суд позаботится.