Мир меняется. За покупку нефти начинают доплачивать
Живущие в эпоху больших перемен люди не всегда осознают эти перемены. Одно дело – война, революция, патроны получишь в штабе, лошадь приводи свою. Другое – постепенная мутация общественных отношений и искажение сознания для того, чтобы извращенная реальность воспринималась как норма.
Немного о нефти
Мы привыкли оценивать состояние нефтяного рынка по сорту Brent – смеси из иссякающих скважин Северного моря. На самом деле Россия продает иные сорта – на Запад уральско-поволжский Urals, который из-за высокого содержания серы чуть дешевле «Брента», на Восток – Siberian Light, ESPO, Sokol и другие сибирские и дальневосточные сорта, как правило, несколько дороже «Брента». Бюджет России рассчитывается из стоимости Urals.
В момент написания этих строк фьючерс Brent (гарантия поставки нефти в июне) стоит 26,28… ой, уже 26,27 доллара за баррель (16,5 центов за литр – дешевле любой газировки). Дисконт для Urals, еще в начале февраля при относительно приличных ценах составлявший лишь 15 центов за баррель, достиг космического размера 4,20 доллара – то есть наше национальное достояние уходит на Запад за абсолютно смешные деньги.
Но оказывается, это еще далеко не предел. Иногда цена достигает отрицательных значений, и как бы нам не пришлось с этим столкнуться.
Самовывоз с доплатой
Американский сорт Wyoming Asphalt Sour – много, очень много серы, Urals нервно курит в сторонке – 25 марта продавался за минус 19 центов за баррель.
Понятно, с самовывозом – забираете нефть, и вам еще доплачивают. Это, кстати, не первый такой пример – в 2016 году сорт North Dakota Sour торговался еще дешевле, по минус 50 центов
Если вы хорошо представляете себе карту США, вы поймете одну из причин подобного парадокса. И Вайоминг, и тем более Северная Дакота находятся в глубине североамериканского континента, далеко и от портов, и от крупных производств. Охотников тащить эту нефть до моря или хотя бы завода уже немного, а если учесть ее, прямо скажем, паршивое качество, то число претендентов снижается практически до нуля.
Казалось бы, чего проще – не продавать себе в убыток. Но и тут проблема: даже производство табуреток не всегда легко остановить, что уж говорить про добычу нефти. Остановка работ. Консервация месторождений и последующий обратный процесс – удовольствие очень дорогое. А хранилища между тем не бездонные. Вот и получается, что в краткосрочной перспективе выгоднее отдавать нефть с доплатой, чем копить ее или приостанавливать добычу. Разумеется, если бы владельцы скважин в Вайоминге откуда-то знали, что низкие цены – скажем, на два года, они бы все-таки закрыли предприятия. Но мы пока что живем в очень оптимистичном мире.
Все уже было
А ведь если подумать, это далеко не единственный пример того, что за собственную работу, имущество, деньги нужно еще и доплачивать. Все это уже было, например, во время Великой депрессии в США. Фермерам тогда запрещали выращивать хлопок сверх определенного лимита и приплачивали из бюджета за это самоограничение. А вот не подчиниться, вывезти на рынок «сверхсметный» хлопок означало конфискацию плюс существенный штраф – чем не ОПЕК+ и отрицательные цены?
А политика европейского Центробанка и ряда подчиненных ему организаций, время от времени устанавливающих отрицательную ключевую ставку? Положил в банк 1000 евро – через год получил 990. Да, банк пользовался твоими деньгами, пускал их в оборот, зарабатывал, ну и что? Он же обеспечил их безопасность, а безопасность сейчас стоит денежек. Кстати, в скором времени отрицательные ставки появятся и у нас. Мы вообще очень охотно перенимаем зарубежный опыт, когда он позволяет пополнить карманы банкиров.
Что дальше?
Все это не просто капризы рынка, но и постепенное проявление новой мировоззренческой парадигмы, когда за право обладать собственностью или получать прибыль надо платить, платить и еще раз платить. Мы живем в эпоху самых высоких налогов в истории человечества – одни только НДФЛ, НДС и разного рода страховые взносы отбирают у людей по всему миру до половины доходов, а ведь есть еще сотни других поборов, так или иначе сказывающихся на цене товаров.
Производитель больше ничего не диктует рынку, он подневольная пешка, его задача – «инвестировать в производство», то есть вкладывать собственные деньги в создание товара, который у него могут отобрать в любой угодной государству или «рынку» форме. Это уже происходит с сельскохозяйственными предприятиями в России (и далеко не только в ней), все чаще работающими в убыток себе из-за жесткого ценового давления торговых сетей.
Это происходит по всему миру с гражданами, покупающими жилье со спасительной помощью банков и десятилетиями выплачивающих удвоенную, а то и утроенную стоимость этого жилья. Везде одно и то же – теперь не столько пролетарий, сколько уже производитель и собственник являются объектами самой жестокой эксплуатации государством и банками.
От классовой борьбы, при которой 10% населения угнетали 90%, мы пришли к практически бесклассовому обществу, где 0,1% населения (в России это 146 тысяч – политическая и банковская верхушка с семьями) делают все, что хотят, со всеми остальными
Следующим шагом может стать запрет этим остальным вообще иметь деньги. Для начала – наличные.
