Крым Бориса Ельцина и Крым Владимира Путина
Над очень странным вопросом жителям Автономной Республики Крым предложили «помедитировать» в ходе референдума, который состоялся 20 января 1991 года:
— Вы за воссоздание Крымской Автономной Советской Социалистической Республики как субъекта Союза ССР и участника Союзного договора?
«Да»
«Нет»
Вычеркнуть ненужное. Слово «Нет» вычеркнули 93% жителей полуострова, тем самым сказав «Да!» воссозданию автономии, которая, напомним уже существовала с 1921 по 1945 год. А 30 июня 1945 появилась входившая в состав РСФСР Крымская область, которую в 26 апреля 1954 года «с барского плеча» отдали УССР, не подозревая, что пройдут годы и Украина обретёт независимость, прокляв советское прошлое.
С момента проведения референдума прошло почти 30 лет, но споры о том, для чего был нужен этот референдум, какую роль сыграл в истории, а главное – какие, собственно, результаты показал?
Идея восстановления крымской автономии обсуждалась ещё в 1989-м. Было издано Постановление Верховного Совета СССР, в котором были озвучены предложения специальной комиссии о проблемах крымско-татарского народа, изгнанного из Крыма по окончании Великой Отечественной за массовый переход из регулярных частей Советской Армии на сторону врага в годы войны.
В Постановлении прямо было указано, что реализовать эти права обиженных ещё при Сталине за массовую измену Советской Родине крымских татар невозможно, без образования автономии — Крымской АССР в составе союзной украинской республики.
Ветер эпохи располагал к чему-то большему: в рамках пресловутого «парада суверенитетов» каждая союзная республика считала своим святым долгом максимально дистанцироваться от союзного центра и начать свою игру. В Крымском обкоме партии засуетились, решив на волне всеобщего дележа власти, на всякий случай, заручиться поддержкой жителей Крыма.
Новоогарёвский процесс, в ходе которого обсуждался новый союзный договор — эта отчаянная попытка сесть за круглый стол и договориться с куда-то ускользающими республиками Советского Союза — будет запущен только в апреле 1991 года. Но уже на стадии подготовки (на правах его предтечи) звучали бесконечно заманчивые для руководителей Крымского обкома партии идеи придании автономным республиками статуса советских.
Союзный центр тщился удержать под своим влияниям народы и народности любой ценой. В Москве были готовы обещать любые «плюшки», про которые впоследствии можно было спокойно забыть. Но русские в Крыму прикидывали свои шансы абстрагироваться во всех смыслах этого слова от влияния национализирующейся на глазах украинской верхушки. И, наконец, в декабре 1990 года, решились на «референдум», назначенный на 20 января.
Чисто русское решение
Принято оно было с большой надеждой. И надежда эта была, конечно, на русский «авось». Процессы демократизации шли полным ходом. Было ясно, что руководство украинской (но всё ещё союзной) республики не посмеет одёрнуть крымчан в их, в общем-то, вполне демократичной и пока невинной попытке волеизъявиться. Почему? Потому что политическая верхушка Украины в этом случае должна была одёрнуть в аналогичном стремлении, в первую очередь, саму себя.
Тем более, любой плебисцит по старой доброй традиции был формальным во всех отношениях. Мнение народа на постсоветском пространстве никогда и никого не интересовало. Оно всегда имело самое минимальное «консультативное» значение и становилось «политическим локомотивом», платформой для решительных действий, только в том случае, когда попирались интересы высших эшелонов власти.
Вспомните хотя бы референдум, прошедший в марте 1991 года, о сохранении Союза ССР. За Союз проголосовало большинство. В том числе, и большинство жителей Украинской ССР. Но на результаты этого опроса смачно плюнули в ходе подписания Беловежских соглашений, когда с двоевластием нужно было что-то решать и Ельцину хотелось сбросить «горбачёвское ярмо».
Зато в 2014-м, когда Украина самым активным образом шла на Запад, и возникал риск торпедирования российского флота американскими эсминцами в Крыму, вопли о страданиях полвека никого не интересовавшего русского народа на полуострове стали платформой силовой операции по «Возвращению Крыма домой».
Тот факт, что референдум 1991 года был откровенной авантюрой и «потешным мероприятием» подтвердит любой юрист. Правом проводить какие-то референдумы в соответствии с Законом СССР «О всенародном голосовании», который приняли 27 декабря 1990 года, наделялись власти СССР и союзных республик.
А Крымский Совет депутатов? Нет. Ни союзные власти, ни, тем более, власти Украинской Советской Социалистической Республики такой референдум не санкционировали.
Но главное: сама формулировка вопроса, выдвинутого на референдум, допускала самую широкую вариативность трактовок. Вы за воссоздание Крымской Автономной Советской Социалистической Республики как субъекта Союза ССР и участника Союзного договора?
А о какой автономии шла речь?
Автономия в составе УССР? Или в составе РСФСР? А может, в составе СССР на правах союзной республики с потенциальной возможностью после распада Советского Союза, до которого было рукой подать, образовать отдельное государство?
Каждый из тех, кто принимал участие в референдуме, трактовал сформулированный вопрос, как хотел. Ничего не хотели только крымские татары, процесс возвращения которых был запущен, но не завершён.
Любой вариант автономии выразительно отсвечивал «русскостью». Депортированные в 1945 году потомки коллаборционистов прекрасно понимали, что пока в Крыму большинство населения составляют выходцы из Рязанской, Курской, Курганской и других областей РСФСР, автономия им не может быть интересна по умолчанию.
Любопытны воспоминания тогдашнего главы Верховного Совета Крыма Леонида Грача. Они тоже намекают на откровенную авантюрность референдума, на который явно умышленно вынесли вопрос с максимально широкой вариативностью трактовок для получения большего количества голосов.
— Киеву крымская проблема не нужна, они не хотели ни слышать, ни видеть и не понимали даже. Москва абстрагировалась. Именно это нас побудило. Мы решили «Давай, ребята, подеремся!» Никто не знал, что такое референдум. Никогда этого не было. О том, где быть Крыму, никто не рассуждал, потому что это был ещё СССР. Мы обсуждали это в своих беседах, но не ставили этот вопрос. Это было бесполезно. Тогда не был бы принят результат референдума. А так, буквально через месяц, Верховный Совет Украины утвердил результаты референдума!
Какая искренность! А почему Украина утвердила результаты этого референдума, сделав неожиданный «реверанс» в сторону полуострова, вдруг возжелавшего восстановить утраченную почти десятки лет назад автономию?
Будущий первый президент Украины Леонид Кравчук, являвшийся на момент описываемых событий членом Политбюро ЦК КПСС Украины, давал свой ответ на произошедшее:
— Они решили, опираясь на историю, возродить, обновить, автономную республику и проголосовали за это. Мы понимали, что это нелегитимно, но исходя из ситуации, которая складывалась, отнеслись с уважением к Крымскому народу, так можно сказать, а лучше — к крымчанам. И мы не хотели делать шаги, которые могли бы развить сепаратистические настроения...
Я убеждён: опираясь строго на законы, на международное право, что согласно итогам референдума 1991 года Крым остаётся неотъемлимой частью Украины.
С бывшим украинским президентом не согласен руководитель Республики Крым Сергей Аксёнов, который ежегодно, 20 января, поздравляет крымчан с Днём Республики Крым, утверждая, что это был первый референдум, на котором жители полуострова проголосовали за возвращение в Россию.
С точки зрения Аксёнова коварные власти Украины, где уже витал пьяный воздух оголтелой бандеровщины, в точке распада Советского Союза трактовали итоги референдума, по-своему — «тихой сапой» — прибрав Крым к рукам.
Один факт можно считать практически непреложным: все без исключения люди, сказавшие на референдуме «Да!», шли голосовать, желая большей автономии, большей свободы, чем та, на которую могла рассчитывать одна из областей Украины. Но любой реальный (а не номинальный) уровень автономии этим людям мог бы дать исключительно новый Союзный договор, будь он заключён.
И весь фокус в том, что такой договор заключен так никогда и не был. А вся автономия была «потешной», делавшей АРК полностью подконтрольной Украине.
И Ельцину, и Кравчуку, и белорусскому Шушкевичу, и всем остальным местным «царькам» отчаянно хотелось стать руководителями новых стран, возникших на руинах Советского Союза. И основательно поживиться созданными на протяжении 74-х лет существования СССР богатствами, обеспечив себя и внуков до десятого колена.
В этом смысле 93% жителей полуострова, пришедших на референдум, действительно обманули на все 100%, ещё раз подтвердив тезис, что мнение народа в нашей стране никому не интересно. Никакой автономии референдум Крыму не прибавил. Ельцин и Кравчук «ударили по рукам», заявив о взаимном отсутствии территориальных претензий.
И лучше всех тогдашнюю позицию России объяснил в своих воспоминаниях Александр Коржаков, личный телохранитель Бориса Ельцина, начальник его службы безопасности, недавно отметивший своё 70-летие:
«Ельцин был готов мать родную продать, а не то что Крым, лишь бы Горбачёва убрать […] Тогда главный вопрос был разделиться и поделить ядерное оружие.
Спрашивается, причём тут «ушлые украинские политиканы», о которых говорят сегодня? Где они – те, кто извратил результаты референдума, оставив Крым в составе Украины?
Отличие результатов референдума в Крыму в 1991 году от результатов референдума в 2014-м заключается лишь в том, что 29 лет назад Крым был абсолютно не нужен лично Ельцину. А в 2014-м понадобился лично Путину. Понадобился в тот момент, когда забрезжила реальная угроза изгнания Черноморского флота из Крыма, наводнения акватории Чёрного моря натовскими эсминцами и нанесения невиданной силы ущерба… личной репутации президента России.
Зачем же врать о том, что «полуостров был насильно переведён в состав Украины» вопреки воле народа, если воля народа никогда за всю историю Российской Империи, Советского Союза и современной России ничего не решала? Ею просто камуфлировались давно принятые властью решения, в чём нам предстоит убедиться на конституционном референдуме 2020 года.
Судьба Крыма решалась власть имущими столетия напролёт: и в 1783 году, когда императрицей Екатериной Великой был подписан Манифест о присоединении к Российской державе Крымского полуострова, и в 1954 году, когда первый Секретарь ЦК КПСС даровал его Украине, и в 1991, и в 2014-м.
Чего же хотел Крымский народ в реальности?
Ответим вопросом на свой же вопрос: а какой народ? Изгнанные из Крыма за переход на сторону врага крымские татары? Возможно они хотели бы реставрации Крымского ханства с элементами присущего ему рабовладельческого строя. Переселенцы из разных регионов России, свозившиеся на замену им в 1945-м? Возвращения в РСФСР, не меняя точки дислокации.
Можно с уверенностью говорить лишь о том, чего хотели те, кто инициировал референдум со словами «Ребята, давайте подерёмся!». Они хотели власти, как и все, кто следил за судьбой летящей в пропасть страны, прикрываясь, как и сегодня, лозунгами о хорошей жизни по-прежнему нищего в основной своей массе народа.
