Новости – Политика

Политика

Косенко приговорен

Михаил Косенко в суде, 8 октября 2013 года. Фото: Алексей Ничукин / РИА Новости

Фигурант «Болотного дела» Михаил Косенко признан невменяемым и направлен на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа

Егор Сковорода

8 октября, 2013 16:35

24 мин

Во вторник судья Замоскворецкого районного суда Москвы Людмила Москаленко вынесла приговор фигуранту «Болотного дела» Михаилу Косенко.

Инвалид II группы по психическому заболеванию, у которого во время судебного следствия умерла мать,

Косенко направлен на принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа; срок содержания там может продлеваться судом каждые полгода на основании заключения врачей.

Небольшой зал Замоскворецкого суда во вторник был битком набит публикой и журналистами — за плотным рядом телеоператоров судья Москаленко была попросту невидна; с трудом можно было рассмотреть лицо подсудимого между прутьями клетки. Среди немногих попавших в зал оказались политик Алексей Навальный, правозащитники Людмила Алексеева (Московская хельсинская группа) и Олег Орлов («Мемориал»).

Людей пришло так много, что очередь на вход не только выплеснулась на улицу, но и заняла добрую часть Большого Татарского переулка. Напротив здания суда выстроилась цепочка из одиночных пикетов; кто-то из пикетчиков держал в руках лист ватмана с приклеенной к нему фотографией подсудимого за решеткой и словами: «Косенко вменяем, а власть нет!».

«Врачи — не палачи!» — было написано на другом плакате.

Появление Косенко зал встретил криками: «Свободу!»; с улицы доносились аплодисменты.

Оглашение приговора, назначенное на 14:00 мск, началось с более чем часовым опозданием. Судья Москаленко читала очень быстро и очень тихо, с одышкой, так что большую часть ее речи в зале было невозможно разобрать.

Временами судью и вовсе заглушали доносившиеся с улицы рукоплескание и скандирование: «Миша! Миша! Свободу! Сво-бо-ду!»

«Судом установлено, что Михаил Косенко... совершил участие в массовых беспорядках... применил в отношении представителя власти... Казьмина физическое насилие, опасное для его жизни... нанес не менее одного удара рукой и не менее одного ногой», — зачитывала Москаленко.

Косенко слушал текст приговора с непроницаемым лицом.

«Все предоставленные обвинением доказательства — протоколы, экспертизы — суд признает достоверными. Суд приходит к выводу об участии Косенко в массовых беспорядках и применении насилия к представителю власти», — продолжала судья.

«Показания свидетелей защиты не опровергают действия Косенко, полагает суд», — резюмировала Москаленко и перешла к выводам медицинской экспертизы, которая признала подсудимого невменяемым.

На основании заключения врачей Косенко подлежит освобождению от уголовной ответственности, огласила свое решение судья; к нему будут применены принудительные меры медицинского характера.

Фотография из материалов уголовного дела

Задержание Михаила Косенко 6 мая 2012 года. Фотография из материалов уголовного дела

Таким образом, Косенко стал уже третьим фигурантом «Болотного дела», относительно которого вынесено решение суда. В ноябре 2012 года суд вынес приговор предпринимателю Максиму Лузянину, а в апреле 2013-го — левому активисту Константину Лебедеву, который пошел на сделку со следствием. Оба согласились на рассмотрение дела в особом порядке и полностью признали свою вину: Лузянин — в насилии над полицейскими и участии в массовых беспорядках, Лебедев — в организации массовых беспорядков.

Михаил Косенко обвинялся в том, что 6 мая 2012 года он якобы принимал участие в избиении бойца московского ОМОНа Александра Казьмина.

«Косенко М. А., а также действовавшие умышленно неустановленные участники массовых беспорядков, сорвали с Казьмина А. В. шлем противоударный "Джетта", бронежилет "Кора-Кулон", отняли специальное средство — резиновую палку (ПР-73М), изделия "Щиток", "Пояс" и "БР", а также противогаз "ГП 8В", удерживали Казьмина А. В., а также нанесли множественные удары руками и ногами по голове и телу», — говорится в тексте обвинительного заключения по делу Михаила Косенко, составленном следователем Еленой Пумырзиной.

В результате потасовки боец Александр Казьмин получил «следующие телесные повреждения: закрытая черепно-мозговая травма, ссадины лобной области, сотрясение головного мозга».

Косенко были предъявлены обвинения в участии в массовых беспорядках (часть 2 статьи 212 УК РФ) и в применении насилия, опасного для жизни или здоровья сотрудника правоохранительных органов (часть 2 статьи 318 УК РФ), —

он единственный из фигурантов «Болотного дела», кому вменяется именно вторая, более тяжелая часть 318 статьи; максимальное наказание по ней составляет 10 лет лишения свободы.

Даже действия Максима Лузянина, который также проходил по эпизоду с избиением Казьмина, следствие квалифицировало по первой части (применение не опасного для жизни и здоровья насилия; до пяти лет лишения свободы).

Лузянин признал все предъявленные ему обвинения, в том числе то, что он подбежал сзади к Александру Казьмину, схватил его за шею и швырнул на асфальт. Подмосковный предприниматель согласился на рассмотрение его дела в особом порядке и 9 ноября 2012 года был приговорен к 4,5 годам заключения в колонии общего режима.

Акция в поддержку Михаила Косенко у здания суда, 8 октября 2013 года. Фото: @VladiannaS (ссылка https://twitter.com/VladiannaS )

Акция в поддержку Михаила Косенко у здания суда, 8 октября 2013 года. Фото: @VladiannaS

Одним из основных доказательств обвинения по делу Косенко стал видеоролик интернет-канала «Грани-ТВ», на котором оказался запечатлен момент начала избиения Казьмина. Этот ролик доступен в сети, и на нем действительно можно рассмотреть, как перед цепочкой демонстрантов мужчина с бородкой и в белой рубашке держит за голову склоненного омоновца Казьмина. За спиной этого мужчины стоит Михаил Косенко в красной рубашке и черной куртке. Правой рукой он как будто придерживает омоновца за одежду.

В ту же секунду слева появляется человек атлетического сложения в черной маске — это Максим Лузянин — и, схватив Казьмина за шею, валит его на асфальт. На видео заметно, что Косенко тянется вслед за омоновцем, но разобрать, наносит ли он ему хоть какой-нибудь удар, невозможно: от камеры их заслоняет другой боец ОМОНа. Все эти события длятся около десяти секунд.

Другим важным доказательством обвинения были показания самого потерпевшего бойца Казьмина и тех омоновцев, которые находились рядом с ним во время потасовки. Все они выступали в суде.

В июне допрос судом сотрудников московского ОМОНа Сергея Лукьянова и Максима Санаева де-факто прошел в закрытом режиме: судья Москаленко тогда без объяснения причин запретила приставам пускать в зал публику и прессу.

В коридоре суда Санаев и Лукьянов не расставались с бутылкой минеральной воды и, по свидетельствам очевидцев, распространяли заметный запах перегара. Позже руководство Центра специального назначения (ЦСН) сил оперативного реагирования ГУ МВД России по Москве потребовало от «Русской планеты» опровергнуть эти факты, отраженные в репортаже с судебного заседания.

«Считаем, что данная статья преследует выраженную цель — дискредитировать сотрудников ОМОН ЦСН ГУ МВД России по Москве перед гражданами РФ и обществом в целом», — заявил в своем письме заместитель начальника ЦСН по работе с личным составом Вячеслав Ткач.

Согласно показаниям, данным во время предварительного следствия, 31-летний прапорщик Санаев сам момент избиения Казьмина не видел и о нападении знает только со слов самого бойца.

«Чуть правее меня из цепочки вышел Казьмин Александр, он был в состоянии шока, у него отсутствовал бронежилет, "Джетта", ПР-73, в руках находился противогаз, пуговицы на форме были оторваны. На шее слева у него была красная полоса, на правой стороне лица, на щеке была большая длинная ссадина», — говорится в протоколе допроса Санаева от 25 мая 2012 года.

«Я у него спросил, что случилось, на что он мне ответил, что, работая в группе задержания, он забежал в толпу, чтобы задержать зачинщика. Его затащили в толпу, сняли бронежилет, сорвали каску, порвали форму, избили», — утверждал тогда Санаев.

Как рассказывал на своем допросе 22 мая омоновец Сергей Лукьянов, в какой-то момент после прорыва полицейской цепочки на Болотной площади он, Александр Казьмин и еще один их сослуживец «вышли за периметр оцепления и вклинились в толпу, чтобы задержать мужчину в черной маске на голове, который являлся провокатором толпы». Когда бойцы подошли к мужчине в маске, их окружила толпа, которая стала отбивать мужчину.

«Когда я повернул голову перед собой, то увидел, что Казьмин А. В. уже стоял на четвереньках на асфальте, и ему по голове и по другим частям тела наносили удары более трех человек», — рассказывал 24-летний омоновец.

По утверждению Лукьянова, он запомнил двух из этих троих: «Первый — парень лет 24—27, славянской внешности, темные волосы на голове, ростом около 185 см, плотного телосложения, "подкачанный такой", одет в черную футболку и черные спортивные штаны; второй — парень лет 20 на вид, обычного телосложения, ростом около 170—175 см, светлые волосы на голове, одетый в светло-голубую футболку и светлые штаны или шорты».

Тем не менее позже, во время очной ставки с задержанным Михаилом Косенко Лукьянов уверенно показывал на него как на одного из тех, кто бил бойца Казьмина.

Потерпевший Казьмин выступал на заседании суда 22 июля. Казьмин рассказал, что 6 мая их отряд располагался в районе Большого Каменного моста, а сам он входил в «группу задержания» вместе с двумя другими сотрудниками ОМОНа — Романом Пузиковым и с уже упоминавшимся Лукьяновым.

«Приблизительно в 17 часов стали появляться люди в масках, которые призывали к прорыву в сторону Кремля, стали бросать камни и какие-то дымовые шашки», — рассказал Казьмин.

По его словам, члены группы задержания заметили человека, который кидал камни, Лукьянов и Пузиков схватили его, а сам Казьмин «прикрывал их отход» — в это-то момент на него и напали демонстранты. С него сорвали шлем, бронежилет, вырвали дубинку и стали избивать руками и ногами.

После избиения Казьмин получил сотрясение мозга и провел в госпитале две недели.

— Знаком ли вам человек на скамье подсудимых? — указывая на Михаила Косенко, спросил его прокурор.

— Нет. Я не мог разглядеть там лиц и никого не запомнил, — ответил тогда Казьмин.

Ни в суде, ни во время следствия Казьмин ни разу не утверждал, что его бил именно Косенко.

«Я вообще никакого зла не желаю товарищу Косенко, — сказал в суде Казьмин. — И желаю ему тоже быть здоровым... Даже если это и действительно он наносил мне удары, я не хотел бы, чтобы он оказался в тюрьме. Я никому зла не желаю».

После окончания судебного допроса потерпевший попросил у суда разрешения сказать еще пару слов: он заметил, что в интернете о нем пишут, будто он врет и лжесвидетельствует, а также, что он «избивал сограждан».

«Так вот: хочу сказать, что на Болотной я никого не тронул пальцем, — добавил Александр Казьмин. — Я, наоборот, пытался все это минимизировать».

Дело Михаила Косенко было выделено в отдельное производство в августе 2012 года, после того как врачи Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского признали его «невменяемым». Следствие и прокуратура просили суд не только признать Косенко виновным, но и отправить его на принудительное лечение в психиатрический стационар. Адвокаты и независимые эксперты говорят, что врачи неправомерно «утяжелили» Михаилу диагноз для того, чтобы угодить следствию.

Диагноз «шизофрения вялотекущая, неврозоподобная, с выраженными изменениями личности в эмоционально-волевой сфере» был поставлен Михаилу Косенко еще в 2001 году. С тех пор он постоянно наблюдался в психоневрологическом диспансере и принимал лекарства. Как следует из медицинских документов Косенко, за все это время обострений болезни у него не было.

После задержания Михаила Косенко он был направлен на судебно-психиатрическую экспертизу в Центр имени Сербского. Там врачи уточнили его диагноз, обнаружив у фигуранта «Болотного дела» «хроническое психическое расстройство в форме параноидной шизофрении».

Пикет сторонников Михаила Косенко перед зданием Замоскворецкого суда, 8 октября 2013 года. Фото: Михаил Почуев / ИТАР-ТАСС

Пикет перед зданием Замоскворецкого суда, 8 октября 2013 года. Фото: Михаил Почуев / ИТАР-ТАСС

По мнению специалистов из Центра имени Сербского, Косенко «представляет опасность для себя и окружающих лиц, он нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа».

Об этом говорится в документе, составленном врачами С. Н. Осколковой, И. М. Ушаковой и М. А. Цветаевой и озаглавленном «Заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов от 24 июля 2012 года. № 690/а. Амбулаторно судебно-психиатрическая экспертиза»:

«Указанное психическое расстройство лишало Косенко М. А. в период инкриминируемых ему деяний способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих деяний и руководить ими. В настоящее время по своему психическому состоянию Косенко М. А. не может понимать характер и значение уголовного судопроизводства и своего процессуального положения, не способен к самостоятельному совершению действий, направленных на реализацию своих процессуальных прав и обязанностей, не может участвовать в судебно-следственных действиях. По своему психическому состоянию <...> представляет опасность для себя и окружающих лиц, он нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар общего типа».

По просьбе адвокатов Косенко заключение Центра имени Сербского изучил президент Независимой психиатрической ассоциации России Юрий Савенко, который назвал его «возмутительным».

«Эксперты Сербского на основании однократного осмотра в стрессовой ситуации, которая многое искажает, исправляют диагноз на паранойю», — находит независимый специалист.

Как пояснял Савенко, разница между двумя поставленными Косенко диагнозами достаточно велика. Болезнь, которая все еще известна в России как «вялотекущая шизофрения», в 1999 году была в соответствии с мировой практикой переименована в «шизотипическое расстройство личности». Параноидальная же шизофрения — диагноз более серьезный. По словам Савенко, человек с шизотипическим расстройством, скорее всего, опасности для общества не представляет, чего не скажешь о пациенте с параноидальной формой шизофрении.

Врачи из Центра имени Сербского осматривали Михаила Косенко только один раз в течение нескольких часов, тогда как для точного психиатрического диагноза необходимо длительное наблюдение за больным. По словам Савенко, о типе течения болезни осматривавшие Косенко врачи в своем заключении вообще умолчали, поскольку им нечего было противопоставить данным, собранным за десять лет непрерывного наблюдения у других психиатров.

По словам сестры Михаила Ксении Косенко, за время пребывания в заключении состояние ее брата заметно ухудшилось. Сейчас он находится в психиатрическом отделении СИЗО «Бутырка», известном среди заключенных под названием «Кошкин дом». До перевода туда у родных Косенко регулярно возникали проблемы с передачей необходимых ему лекарств.

Во время судебного следствия адвокаты Михаила Косенко не раз ходатайствовали о проведении повторной судебно-психиатрической экспертизы и о вызове свидетелем Юрия Савенко. Во всех ходатайствах судья Людмила Москаленко отказала.

Судебные слушания по делу Михаила Косенко начались в ноябре 2012 года и продолжались одиннадцать месяцев. В начале сентября умерла мать Михаила Нина Васильевна.

Адвокаты и родные Косенко обратились к суду с просьбой отпустить его на похороны, но получили отказ. В Уголовно-исполнительном кодексе признается право осужденных на отпуск до семи дней в случае тяжелой болезни или смерти близкого родственника. Подобной нормы для обвиняемых, то есть людей, чья вина еще не доказана, попросту не значится в законе, и, очевидно, вопрос о разрешении оставлен на усмотрение суда. Так, в декабре 2009 года суд позволил проститься с женой арт-директору пермского клуба «Хромая лошадь» Олегу Феткулову. Его с конвоем доставили на двадцать минут к гробу жены.

«Практики таких отпусков не существует», — через помощника объяснила свой категорический отказ судья Москаленко. Позже в суде уточнили, будто не могли отпустить Михаила на похороны из-за диагноза, поставленного врачами Центра имени Сербского: Косенко якобы «представляет опасность для себя и окружающих лиц».

Свое последнее слово Михаил Косенко произнес во время заседания 2 октября.

«Резко ограничив площадь проведения митинга (на Болотной площади 6 мая 2012 года. — РП) в отличие от согласованной, незаконные свои требования власти считали законом. Потому что власть думает, что закон — это она и есть. Когда в давке несколько десятков человек прорвали оцепление, власть решила, что теперь она вправе разогнать несколько десятков тысяч человек, пришедших на митинг.

Власть своей тактикой, действиями политически мотивированными, постоянно вызывала раздражение людей, которые давали отпор незаконным действиям. Власть нарушает закон, а когда получает отпор, строит из себя законника со своей 318 статьей»,

— говорил он суду.

«Что касается моей вменяемости, то прошу суд считать меня вменяемым», — завершил свое последнее слово Михаил Косенко.

Если во время аплелляции Мосгорсуд подтвердит сегодняшнее решение судьи Москаленко и приговор вступит в силу, то Михаил Косенко будет направлен на лечение в один из психиатрических стационаров общего типа. Срок принудительного лечения суд должен продлевать раз в полгода на основании заключения врачей, которые могут либо рекомендовать суду продлить этот срок, либо признать человека более не нуждающимся в стационарном наблюдении.

Российская практика принудительного лечения показывает, что оказавшийся в психиатрическом стационаре по решению суда пациент в большинстве случаев остается там как минимум на три года. В худшем случае пациент может остаться там на всю жизнь.

«Общаясь с психиатрами, я узнал, что человека, который попадает на принудительное лечение за тяжкое или особо тяжкое преступление, либо даже за преступление средней тяжести, — его в обязательном порядке будут держать три года под наблюдением в стационаре, — рассказывал «Русской планете» адвокат Дмитрий Динзе. — И это все вне зависимости от того, как у него идет, грубо говоря, затухание заболевания. То ли это ведомственная инструкция, то ли негласное правило, но действует оно повсеместно. Три года человек стабильняком будет сидеть и никуда даже не рыпнется».