Отказ от безумия

Фото: AP. Michel Euler/AP. Сергей Пятаков/AP. Игорь Беляев/«Русская планета»

Основной политический итог 2015 года в мире — уход от либерального тренда

Григорий Шугаев

29 декабря, 2015 12:00

10 мин

Год уходящий преподнес правящей западной элите целый ряд сюрпризов, которые ближе к 31 декабря стройно выстроились в ряд, позволяющий говорить о тенденции. Люди стали отказываться от либерального взгляда на жизнь и, стало быть, от соответствующей политики — и, как следствие, от политиков, исповедующих веру во все хорошее против всего плохого. А последний фактор очень неприятный, ибо, как пишет Росс Даутэт в заметке «Трещина в либеральном порядке», опубликованной в New York Times 26 декабря, впервые «темой этого года стала уязвимость либерального миропорядка, а не его устойчивость».

Речь идет не о полном крахе либерализма, а лишь о том, что во многих слоях западного общества появились сомнения и опасения по поводу незыблемости, как казалось еще в прошлом году, символа веры «общечеловеков». Но даже задумчивость европейцев и американцев по этому поводу сдетонировала и привела к изменению политической палитры общества. Последние 25 лет в мире господствовал либерально-демократический капитализм — в таком духе рассуждает Росс Даутэт, и пусть он не был идеальным и не все были с ним согласны, но его позиции казались достаточно стабильными. Было сложно представить, что этот строй может развалиться и тем более что-нибудь может прийти ему на смену.

Когда рванул «пузырь доткомов», когда произошла трагедия 11 сентября, случились Иракская война и финансовый кризис, многих удивляли консолидированность и консенсус, которые царили в западном обществе, пишет автор статьи в NYT. В мире на тот момент не появлялось никакой новой идеологии, которая могла бы предложить альтернативу либерализму, как фашизм или марксизм в свое время. К концу 2015 года ситуация изменилась, и особенно это ощущалось в Европе, где партии центра традиционно успешно побеждали те движения, что угрожали мечте об объединении континента.

Теперь же на окраинах Евросоюза — в Греции, Венгрии и Польше — такими победами похвастаться они больше не могут. Более того, в 2015 году главные партии стали проигрывать националистам в Великобритании, Франции, Испании и Швеции.

Громкий успех партии Марин Ле Пен в первом туре региональных выборов во Франции оказал незабываемое впечатление не только на парижский политический бомонд, но и на большой антикатолический слой общества страны, ориентирующийся на фирменное французское свободомыслие. В результате устроенного госпожами Ле Пен переполоха бывшие враги — социалисты Олланда и республиканцы Саркози — объединились, чтобы только ни в коем случае не допустить «Национальный фронт» к власти.

Подготовка к конференции лидера Национального фронта — Марин Ле Пен. Фото: Jacques Brinon/AP

Референдум в Дании положил конец безропотному следованию старцам Большого Брюсселя — страна высказалась против дальнейшей экспансии евроинтеграции. Всенародное голосование в Словении не позволило содомитам заключать так называемые браки и усыновлять детей, чем отправило в нокаут широко шагающий по планете марш всемирной гомосексуализации.

Здесь следует остановиться и для лучшего разумения нынешней ситуации обратиться к понятийной проблеме либерализма. Как известно, термин происходит от латинского слова liberalis, что значит свободный. Это философское и общественно-политическое течение, провозглашающее незыблемость прав и индивидуальных свобод человека. Ничего плохого нет в концепции личной свободы, чувстве собственного достоинства, свободе слова, всеобщих правах человека, религиозной терпимости, неприкосновенности личной жизни, частной собственности, свободном рынке, равенстве, правовом государстве, прозрачности правительства, ограничениях государственной власти.

Мы говорим о либерализме в том контексте, который имел в виду патриарх Кирилл, обращаясь с проповедью в Киево-Печерской лавре, еще 29 июля 2009 года. Тогда предстоятель обратил внимание на то обстоятельство, что исторически либерализм ставил «перед собой задачу бороться с тиранами, с тиранией, под которой подразумевались монархия и Церковь». Противоречия углубились с возникновением постмодернистского либерализма, который привел к размыванию понятий добра и зла. В исчезновении различий между добром и злом просматривается, по мнению Святейшего, апокалипсис. А серьезный акцент, если не зацикленность, передового отряда человечества на защите прав меньшинств входит в конфликт с правами других людей.

Противники культурного, постмодернистского либерализма, на наш взгляд, обоснованно видят в нем опасность для морального здоровья нации, традиционных ценностей и политической стабильности. Парадоксальным образом защищая «свободу», либералы умудряются ее же беззастенчиво попирать. В социальном плане это приводит к еще большему неравенству людей и расслоению общества. Борясь за свободу «индивидуума», они, по сути, оказываются проводниками интересов международного финансового капитала.

«Один из основных принципов, который пытаются сломать, — это отношение к бедности и богатству — так оценивает риски утверждения в общественном сознании либерального взгляда на жизнь публицист, психиатр и психолог Ирина Медведева. — Разве когда-либо в России полагалось относиться к богатству как к главной цели в жизни? Никогда богатство не ставили во главу угла. Никогда богатство не было критерием положительности человека. Потом русская культура общинна. У нас всегда люди любили вместе работать, вместе радоваться, вместе горевать. В Церкви это называется соборностью. В советское время это называлось коллективизмом. В последние десятилетия пытаются человека оторвать от других людей, пытаются внушить ему, что он должен быть сам по себе».

«Я помню, как в первое время, когда в моду вошло выражение "это твои проблемы", оно травмировало слух, — продолжает развенчивать либеральное мировоззрение исследователь. — Сделано все, чтобы общинный дух ушел из нашей жизни, но он уйти не может, потому что он в генетической памяти все равно есть, просто находится в подавленном состоянии. От любого давления происходит какая-то обратная реакция. То есть подспудно этот общинный дух, не имея возможности выйти на поверхность, подает бессознательные сигналы человеку. Из-за попыток культурного слома страдают и дети, и взрослые. Первый шаг к оздоровлению психики — это перевод бессознательного недовольства, бессознательной тревоги, бессознательного чувства чужеродности, того, чему в последнее время приходится подчиняться, и чувства чужеродности псевдоэталонов в сознание. А затем надо сознательно отвергнуть все чужеродное». Именно начало этих процессов мы и могли наблюдать в политической жизни Европы и Америки в уходящем году.

Комментируя итоги антисодомитского референдума в Словении, доцент кафедры психологии РПУ им. Иоанна Богослова Надежда Храмова акцентировала внимание на том, что «сейчас мы видим начало противостояния между народом и элитами. Это еще не поворот, а лишь обозначение реально существующего конфликта. И тут очень важно сказать, что источником уверенности, которую ярко продемонстрировал словенский народ, является Россия. Потому что в России относительно защиты традиционных ценностей народ и элита в целом едины. А в Западной Европе элита и народ разделились, и элита там не является суверенной».

И как раз в России именно в 2015 году в свет вышла знаковая книга «Узники свободы. Лекарство от либерализма». Соавторы Ирина Медведева и Татьяна Шишова отмечают, что люди стали чувствовать: «...эта жизнь, которая навязывает стереотипы, в буквальном смысле слова им не по душе». Человек начинает понимать: на самом деле «не он сумасшедший, а ему навязывают модели жизни сумасшедшего дома, что у него все правильно, что ему это противно. И он должен свое бессознательное сопротивление перевести в сознательное». Пока, по мнению Надежды Храмовой, сопротивление авангардной идее либерализма — однополым «бракам», продемонстрированное народами Франции (безуспешно) и Словении (успешно), свидетельствует о понимании того, что человечество подошло к грани самоубийства и самоуничтожения. Но это уже само по себе значительный прорыв.

Кстати говоря, неожиданно в этом году выяснилось: позиция российского общества в отстаивании традиционных ценностей принесла прагматические выгоды стране в вопросе отмены санкций. Поворот европейского общественного мнения в сторону прекращения санкционного давления Запада многие наблюдатели объясняют именно этим.

«Трамп не станет кандидатом в президенты от республиканцев, Джереми Корбин и Марин Ле Пен не возглавят свои государства, Швеция не превратится в фашистскую страну, а Евросоюз не развалится — так формулирует свою основную мысль Росс Даутэт в широко обсуждаемой ныне в рунете статьи NYT. — И версии, что Европа станет исламской империей или сталинистским государством, скорее относятся к фантастике, чем к реальным вариантам будущего. Либерализм, конечно, еще поживет какое-то время, но впервые за долгие годы Западу в этом вопросе стоит перестраховаться».

Становится все более очевидным, что постмодернистский либерализм нагло паразитирует на травме, полученной цивилизацией в первой половине XX века от пережитого в ходе мировых войн и практик тоталитарных режимов. Этим только он и жив. Этим только он и питается. И, можно надеяться, через понимание необыкновенной хрупкости мира человечество придет к новой созидательной фазе своего бытия. По мнению философа и поэта Ольги Седаковой, именно этот фактор может послужить таким же мощным фактором развития, каким на исходе существования древнеримской цивилизации являлось юное и мученическое христианство. А отсюда есть и надежда на новое обращение человечества к Спасителю. Возможно, не все потеряно. С Новым годом!

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе