Дания формирует «двухскоростную» Европу

Подсчет бюллетеней после референдума о сотрудничестве с ЕС в Копенгагене. Фото: Christian Klindt Soelbeck / Polfoto / AP

Датчане на референдуме проголосовали против дальнейшей интеграции с Евросоюзом

Григорий Шугаев

4 декабря, 2015 18:30

9 мин

Когда в недавнем интервью Петра Порошенко телеканалу Deutsche Welle ведущий Тим Себастьян с изумлением переспросил президента Украины, действительно ли тот наивно верит, что Европа едина, Петру Алексеевичу пришлось изумиться в свою очередь и начать лепетать про какие-то «общие ценности». Порошенко, как всегда, показал себя истинным романтиком и человеком, далеким от понимания истинного положения вещей в мире. Европейский союз начинался не с общих «ценностей», а, да простит нас глава совершенно теперь ни от кого и ни от чего не зависящей Украины, с общих интересов. Недаром основой и предтечей ЕС послужила такая совершенно прагматичная организация, как Европейское объединение угля и стали.

У шести государств Западной Европы были общие задачи и цели в конкретном сегменте экономики, и, как говаривал еще один романтик, «процесс пошел». Потом он все более и более политизировался, прежде всего под влиянием укрепляющейся и богатеющей Германии и пытающейся все это время не отставать Франции, и все пришло к тому, к чему пришло: к континентальному, забюрократизированному, турбулентному караван-сараю под названием Европейский союз. Как любой живой организм, сообщество вначале только развитых стран Запада нуждалось в дальнейшем развитии.

Под влиянием Франции и, прежде всего, Германии, финансовому и промышленному капиталу которых требовался простор, был выбран путь расширения организации. Евросоюз из-за этого иногда в шутку, иногда всерьез называют даже «четвертым рейхом». В расширении ЕС также были крайне заинтересованы ближайшие союзники и друзья евроинтеграторов — Соединенные Штаты Америки. Как теперь выяснилось, для того чтобы особенно не напрягаться и проглотить Европу скопом — так называемое Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство уже на пороге и вскоре свершится, как это произошло с аналогичным Транстихоокеанским партнерством.

Со стороны за европейской интеграцией с осторожностью и любопытством наблюдала Северная Европа. И хотелось, и кололось. «До 1973 года самыми активными противниками евроинтеграции были как раз Дания, Швеция, Норвегия, Финляндия и Исландия, — говорит заведующий сектором ИМЭМО РАН Константин Воронов. — Кстати, Дания из всех скандинавов первая вступила в ЕС в 1973 году. Только в 1994 году вступили Швеция и Финляндия. А вот Норвегия и Исландия до сих пор вне Евросоюза».

При вступлении в ЕС датское правительство сделало много значительных оговорок и предусмотрело несколько принципиальных для себя исключений из Маастрихтского договора: оставить родную крону и не переходить на общеевропейскую валюту, не участвовать в единой системе обороны, не осуществлять сотрудничество в юридической сфере и не вводить единое европейское гражданство. Эти условия членства формально не позволяют стране в полной мере участвовать в работе Европола, главной координационной службы внутренней безопасности ЕС.

И вот наступил очередной момент во внутренней политической жизни страны, когда еврооптимисты, всякие общечеловеки и строители светлого будущего на земле Королевства Датского собрались провести референдум о более тесном сотрудничестве с ЕС. «Там на голосование ставились целых 22 документа, которые касаются различных юридических аспектов, но решался главный вопрос — присоединение к Европолу, — конкретизирует Константин Воронов. — Можно трактовать итоги референдума таким образом, что датчане затормозили интеграцию в сфере внутренней безопасности, юридических сторон интеграции. Сторонники референдума, еврооптимисты, стращали тем, что Дания будет отрезана от европейского полицейского сотрудничества и это якобы приведет к тому, что страна будет в этой интеграционной волне барахтаться в одиночку, а не вместе с остальными».

Те, кто в России смотрит захватывающие и очень страшные датские полицейские сериалы, знают, что такая проблема время от времени всплывает, однако практические вопросы с Европолом всегда решаются быстро и оперативно. «На практическом уровне это ничего не изменит, — утверждает эксперт. — Более того, Норвегия и Исландия, которые не являются вообще членами Европейского союза, принимают активное участие в интеграции и кооперации в полицейской сфере и участвуют во всех программах и мероприятиях Европола. И заинтегрированы процентов на девяносто. Де-юре — это одно, де-факто — совсем другое».

«А формальное отделение от этих процессов означает ясный сигнал — желание сказать дяде: извините, в данном вопросе мы по-другому считаем. И чтобы не было автоматизма в принятии решения в этой сфере без учета их точки зрения, чтобы можно было хоть как-то управлять ситуацией, — продолжает объяснять мотивы решения датчан Константин Воронов. — Это серьезный сигнал Большому Брюсселю: извините, автоматизма в расширении интеграционных процессов нет, и нужно заниматься в большей степени селективными вещами. Так что некоторые страны в современных сложных политических и экономических условиях могут отыграть назад. И малые страны "Старой Европы", в частности Дания, тоже уже идут по пути контринтеграции».

Датские пограничники на границе со Швецией. Фото: Martin Bubandt / Polfoto / AP

У Дании есть свои резоны и выгоды участвовать в работе Евросоюза. Дания — это высокоразвитая промышленная и одновременно очень эффективная аграрная страна. Очень сильно развиты наукоемкие, передовые «хай-тековские» отрасли производства, с другой стороны, Дания — один из лидеров производства, например, свинины, да не на континенте даже, а в мире. Свои газ и нефть. Низкая безработица и профицит бюджета. С другой стороны — в стране живут чуть более 5 млн человек, и в то же время Дания занимает первое место в мире по объему внешнеторгового оборота на душу населения. Одним словом, за тем, что творится в Датском королевстве, нужен глаз да глаз.

«Они не хотят передавать национальные рычаги управления на уровень Большого Брюсселя, — утверждает Константин Воронов, — считая, что если по обсуждавшимся темам они отдадут полномочия дяде, то сами не смогут управлять в собственной стране ситуацией. Они просто не хотят терять то, что имеют. И поэтому они выборочно, селективно включаются в интеграционные процессы, в отличие от младоевропейцев, которые готовы все отдать, весь свой суверенитет: "Ради Бога, владейте нами, только гарантируйте повышение какого-то социально-экономического уровня"».

Путешественник, свободно пересекая немецко-датскую границу, всегда увидит, в отличие от границ с другими странами Евросоюза, подтянутых пограничников с оружием в руках и таких же таможенников — также вооруженных. Вас не остановят. Но шлагбаум может быть закрыт в любую секунду по сигналу из Кристиансборга — резиденции правительства, как уже произошло в мае 2011 года. Тот год был отмечен первой серьезной волной миграции с Ближнего Востока. Тогда правительство, возглавляемое нынешним премьером Ларсом Лекке Расмуссеном, объявило, что страна вводит пограничный контроль со странами Шенгенской зоны — Германией и Швецией. Кроме того, Дания объявила о выделении 36 млн евро на укрепление госграниц и оборудование блокпостов, но через несколько месяцев мероприятия пришлось отменить. Из Брюсселя прислали огромный привет и предупредили, что Дания играет с огнем.

Теперь же, после референдума и используя оговорки, сделанные при вступлении страны в Евросоюз, правительство Дании решило проводить выборочную, но систематическую проверку автомобилей на КПП. Кроме того, отказ от дальнейшей интеграции в юридическое пространство ЕС позволит Дании проводить более рациональную и, если угодно, более жесткую политику в отношении мигрантов. Несмотря на традиционное для Скандинавии гостеприимство по отношению к разного рода беженцам, Дания среди скандинавов слывет страной наименее толерантной. Шведы даже ставили это в упрек датчанам и в гордость себе еще какой-то год назад. Однако сейчас и в Швеции настроения уже изменились. Вообще-то вся Европа напугана лавиной беженцев.

А ведь еще несколько лет назад сама королева Дании Маргретте II говорила, «что есть отдельные группы людей с иностранными корнями, которые поворачиваются спиной к датскому обществу. Да, нам следует принимать их, но нам также следует говорить, чего мы ожидаем. Потому что это наше общество, в которое они приходят. Мы дадим им место, но им следует понять, куда именно они приехали». Вообще-то весьма красноречиво. Так что итоги референдума неудивительны.

Но, пожалуй, самый яркий итог датского референдума заключается все же в общеевропейской реакции на него. Кстати, недаром устроители референдума всеми силами добивались и все-таки добились переноса национального голосования на более ранний срок, непременно до британского референдума о выходе из ЕС. Они боялись, что если Великобритания останется в Евросоюзе, то и датчане проголосуют за дальнейшую интеграцию.

«Идет речь о том, чтобы сформировать так называемую двухскоростную Европу, — завершает мысль Константин Воронов. — Будет ядро, которое представляют страны зоны евро, и еще государства на внешней орбите, которые не хотят большой интеграции, которые не хотят вводить единую валюту, которые не собираются следовать бюджетному и валютному союзам и дальше двигаться в сторону конфедерации. Такая "двухскоростная" модель и получит путевку в жизнь. Многие сравнивают структуру, которая была до сих пор, с велосипедом, который, когда едет, не падает. Но если колеса начинают ехать с разной скоростью, то он может развалиться. И вот весь процесс расширения и углубления ЕС сейчас застопорился. Вначале датский, а затем и британский референдум могут привести вообще к остановке функционирования Евросоюза. Так что поедет велосипед или нет, мы узнаем скоро».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе