Обыкновенное чудо Ле Пен

Марин Ле Пен, лидер «Национального фронта». Фото: EPA / ИТАР-ТАСС

Чем вызвана и что означает победа «Национального фронта» на европейских выборах во Франции

Сергей Федюнин

3 июня, 2014 05:10

16 мин

Выборы в Европарламент, прошедшие 22—25 мая, не только стали новым тревожным сигналом для углубления европейской интеграции, но и в немалой степени способствовали внутриполитическим переменам в отдельных странах ЕС. На фоне общего прорыва правых сил и крайне правых движений (их лучше назвать национал-популистами и евроскептиками) событием национального масштаба стала победа «Национального фронта» во Франции.

С одной стороны, это явление не уникально. В Великобритании на первой позиции с 27,5% голосов оказалась Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP). Речь идет о партии, строящей свой дискурс на критике иммиграции из менее экономически благоприятных регионов мира и Евросоюза, а также на построении образа Европы-хищника, убивающей британскую экономику и культуру.

Евроскептики также получили хорошие результаты в Италии и Дании, где раньше особенно не блистали. В Греции прохождения в парламент объединенной Европы добились неонацисты из «Золотой зари».

Все эти данные говорят о том, что общее недовольство нынешним состоянием ЕС и действиями европейских властей растет повсеместно. На европейских выборах люди голосуют прежде всего за программы партий, касающиеся пересмотра отношений с Брюсселем. И в этом смысле Франция с феноменальным успехом евроскептического «Национального фронта» не исключение.

На первый взгляд результат «Национального фронта» выглядит не очень убедительным. Партия Марин Ле Пен получила четверть голосов тех, кто пришел на избирательные участки, притом что явка на выборы в среднем по стране составила 42,5%. Но результат становится более впечатляющем, если сделать три уточняющих замечания. Во-первых, данный уровень явки совсем не низкий: пять лет назад на европейских выборах проголосовали лишь 38% французов. Замечание второе еще более существенное: все партии, включая правоцентристов и социалистов, кроме самого НФ, потеряли в сравнении с выборами 2009 года как в процентах, так и в количестве полученных мест в парламенте ЕС. Наконец, результат фронтистов позволяет им получить в Европарламенте 24 места, тогда как раньше у них было всего три депутатских мандата.

Все эти цифры указывают на то, что предположения о глубинных трансформациях французской политической системы обоснованы. Майские европейские выборы подкрепляют тенденции, которые стали явными еще по итогам мартовских муниципальных выборов.

Лежачих бьют

Социалисты, контролирующие парламент, правительство и президентское кресло с 2012 года, получили новый удар после поражения на местных выборах в марте. Деятельность президента Франсуа Олланда к этому моменту уже не пользовалась массовой поддержкой, а на следующий день после второго тура муниципальных выборов он объявил о перестановках в правительстве.

Новый премьер-министр Мануэль Вальс предложил план реформ, начиная от налоговой сферы и заканчивая реформой административного деления страны. Но реализация предложенных мер требует времени, тогда как доверие к правящей команде, похоже, безвозвратно утрачено. Это вновь показал оскорбительный для социалистов (которые шли единым списком с Левой радикальной партией) результат европейской кампании — менее 14% голосов. Президент Олланд является уже не просто объектом для выражения негодования и гнева — он стал совершенно безразличной фигурой для большинства французов, пожалуй, самая страшная кара для политика. О весне 2012 года, когда Франсуа Олланд считался президентом надежды, сейчас даже как-то нелепо вспоминать.

Премьер-министр Франции Мануэль Вальс. Фото: Cristophe Ena / AP

Утратой доверия со стороны общества объясняется то, что все инициативы социалистов, даже самые разумные в нынешней ситуации (как, например, снижение или отмена налогов на домохозяйства с низкими по французским меркам доходами), воспринимаются с иронией. Совершенно неясно, как в такой ситуации социалистам удастся действовать и проводить необходимые реформы до парламентских и президентских выборов 2017 года. Профессор Института политических наук Парижа Паскаль Перрино в этой связи отмечает: «Положение Соцпартии, которая сумела набрать менее 14% голосов и мобилизовать на свою поддержку лишь два с половиной миллиона избирателей, ставит реальную проблему доверия к власти».

Правящая СП оказалась в сложнейшей ситуации за последние десятилетия. С одной стороны, правительство вынуждено проводить амбициозный план по сокращению государственных расходов (€50 млрд) для того, чтобы наконец приблизиться к европейскому правилу, согласно которому дефицит бюджета не должен превышать 3% ВВП. С другой стороны, во Франции наблюдается практически нулевой экономический рост пятый год подряд, средств в бюджете не хватает. В условиях кризиса ожиданий продолжает расти безработица, а сбор налогов в 2013 году значительно ухудшился по сравнению с предыдущим годом. На этом фоне выполнение требований Европейского центробанка и заверения руководства государства в том, что более глубокая экономическая интеграция в европейское пространство принесет свои плоды, выглядят в глазах многих французов весьма странно.

Однако у другой «системной партии», оппозиционного СНД, дела обстоят не лучше. Несмотря на укрепление своих позиций на мартовских муниципальных выборах, умеренные правые сегодня оказались в незавидной ситуации. Союз правоцентристов пострадал на европейских выборах (набрал менее 21% голосов вместо почти 28% в 2009 году) за свой чрезмерно осторожный план в отношении единой Европы. Сказалось и отсутствие четкой и ясной программы, которая была бы способна внушить избирателям надежду на перемены к лучшему. Жесткая позиция по иммиграции, с которой накануне выборов выступил бывший лидер СНД Николя Саркози, предложивший отказаться от Шенгенского соглашения в нынешнем его виде и усилить регулирование миграционных потоков в ЕС и на национальном уровне, не компенсирует иные пункты европейской программы партии. Нельзя забывать, что умеренные правые в целом выступают за сохранение зоны евро, за приведение бюджета Франции в сбалансированное состояние (ограничение дефицита), а также против протекционизма и за более эффективное использование европейских механизмов. Конечно, все эти пункты в нынешней ситуации не способствовали мобилизации правого электората: не совсем очевидно, чем предложения правых и центристов в основной своей массе отличаются от программы социалистов.

Однако самое сложное испытание у СНД еще впереди. Оно связано с потерей лидера. И это притом, что партийные структуры умеренных правых еще со времен де Голля во многом опирались на фигуру сильного лидера, олицетворяющего собой всю партию. Дело в том, что сразу после европейских выборов разгорелось давно тлевшее скандальное дело о незаконном финансировании (сверх установленной законом нормы) избирательной кампании Николя Саркози, который в 2012 году баллотировался на пост президента Республики от данной партии. (Этот скандал и нынешнее юридическое разбирательство получили прозвище «дело "Бигмалиона"» по названию пиар-агентства, которое, предположительно, согласилось на участие в афере.) Лидер Союза Жан-Франсуа Копе, как и Саркози, поспешил заявить, что был не в курсе. Однако скандал приобрел такой размах, что он был вынужден объявить о своей отставке с поста руководителя партии с 15 июня. Во главе СНД, как предполагается, временно встанут несколько бывших лидеров правоцентристов, тогда как единой кандидатуры на пост Копе нет. Все это означает, что период внутрипартийной нестабильности, который начался после ухода Саркози с позиции лидера партии в 2012-м, не завершился длительным противостоянием между Копе и Франсуа Фийоном (бывший премьер-министр при президенте Саркози).

Николя Саркози, бывший лидер партии «Союз за народное движение». Фото: EPA / ИТАР-ТАСС

Сегодня СНД раздроблен изнутри, а идеологическая составляющая умеренных правых непоследовательна и близка к терпящим бедствие социалистам. Поэтому крупнейшей оппозиционной силе трудно воспользоваться нынешним моментом для расширения электоральной базы.

Новое лицо Франции

А вот для «Национального фронта» нынешние условия дают отличный шанс для укрепления своих позиций и завоевания желанного места под солнцем — места крупной партии в рамках большой французской политики. Подъем национал-популистов на фоне ослабленных правоцентристов и растерявших доверие социалистов выглядит практически неизбежным.

Европейские выборы, вслед за успехом на местах, открывают новые пути перед фронтистами. Марин Ле Пен, после появления первых результатов, в выступлении перед французами изрекла что-то вроде знаменитой формулы Авраама Линкольна: «Наш народ требует только одной политики — политики французов, для французов и (осуществляемой вместе) с французами». Затем лидер крайне правых выразила уверенность в будущем Франции, ведь ее сограждане наконец «заявили» о восстановлении народного суверенитета перед лицом никем не выбираемых еврокомиссаров. Очевидно, что Ле Пен старается сконструировать образ той надежды, которой сегодня так не хватает французскому обществу.

Триумф «Нацфронта» — это не только следствие того, что партия предлагает действительную антиевропейскую альтернативу. Конечно, нет ничего удивительного в том, что в кризисных условиях побеждают социал- и национал-популисты. Но дело еще и в том, что произошла «нормализация» этой партии, которая ранее сама использовала имидж несистемной политической силы. Марин Ле Пен за последние три года практически сумела снять демонический образ со своей партии и существенно расширить ее дискурс и идеологическую платформу.

Показательно, что после феноменального результата «Нацфронта» на европейских выборах на улицы Парижа и крупных городов вышло совсем небольшое количество протестующих, несравнимое с массовым бойкотом партии в 2002-м (когда Жан-Мари Ле Пен прошел во второй тур президентских выборов). В борьбе за привлекательность помогло активное использование социального популизма: провозглашение мер, направленных на защиту «коренных французов» (Français de souche) в свете их «ограбления» при помощи единой европейской валюты и перед лицом «безумной» иммиграционной политики ЕС. «Нацфронт» утверждает, что если бы Франция вышла из зоны евро, восстановила национальную промышленность и перестала кормить греков и приезжих, то ей не пришлось бы даже думать о сокращении государственных расходов (austérité) и кризисе государства всеобщего благоденствия. И такие утверждения находят отклик в среде избирателей.

Все подобные заявления, бросающие вызов ослабшим левым и правым еврооптимистам, ставят перед многими французами вопрос: а почему бы не НФ? Почему бы не попробовать реальную альтернативу? Между тем о том, что за этой альтернативой нет ни серьезной экономической и политической программы, ни четких расчетов, ни убедительной стратегии реализации обещаний и лозунгов, задумываются очень немногие.

Так или иначе, «Национальный фронт», по всей видимости, стал реальной третьей политической силой Франции. По результатам европейских выборов профессор Перрино констатирует: «Произошло нечто важное, значение чего не стоит преуменьшать. Уровень поддержки НФ сохраняется после удачной муниципальной кампании и хорошего результата участия Марин Ле Пен в президентской гонке (в 2012 году). Все это показывает, что речь идет не о ситуативном движении гнева, а о хорошо сформированном движении». Левым и правым придется потесниться, поскольку «бипартизм уступает место системе с тремя доминирующими партиями, что повлечет за собой глубокие институциональные трансформации», — заключает эксперт.

Безвременье по-французски

В основе происходящих политических трансформаций, отразившихся в голосовании на европейских выборах, лежат социальные причины. Речь идет о феномене социального недовольства и даже отчаяния. Этот феномен вызван даже не столько реальным ухудшением ситуации и экономической стагнацией. Конечно, многие уже на протяжении нескольких лет чувствуют на себе последствия экономического кризиса, так как найти работу чрезвычайно трудно, а неравенство ощутимо выросло (чему посвящена книга французского экономиста Тома Пикетти «Капитал в XXI веке», впервые опубликованная в 2013 году и сразу ставшая бестселлером во Франции, а затем и в США).

Акция протеста против «Национального фронта» в Париже, 25 мая 2014 года. Фото: EPA / ИТАР-ТАСС

Но более глубокой причиной социального недовольства и, как следствие, роста политического протеста, является ощущение нестабильности и неуверенность в завтрашнем дне. Французы сегодня не столько ощущают на себе потерю привычных общественных благ и доступа к ним, сколько полагают, что их объем может существенно сократиться в недалеком будущем. Ощущения того, что лучшие времена позади, а дети будут жить хуже родителей, стали массовыми. Все больше французов утрачивают веру в Европу, которую сегодня можно сравнить с путником, идущим в гору и остановившимся на полпути без сил для того, чтобы завершить восхождение.

Тревога перед будущим становится определяющим фактором настоящего. Такое состояние можно, вслед за профессором Эмилем Паиным, назвать безвременьем. Конечно, контексты России и Франции радикальным образом отличаются, но общее ощущение нестабильности и шаткости нынешнего общественного состояния присутствует в обоих случаях. Главной силой, прорывающей состояние безвременья во Франции, по всей видимости, будет «Национальный фронт».

Яд и противоядие демократии

Выдающийся австрийский экономист Йозеф Шумпетер, описывая суть капитализма через механизмы постоянных инноваций и конкуренции, ввел понятие «созидательное разрушение». Его суть проста: в конечном счете в процессе непрерывного соревнования побеждает наиболее адаптивная форма, а плохие альтернативы постепенно отмирают. В политике, в условиях институционализированной демократии с гарантиями прав оппозиции, действует та же логика. Она работает во всех конкурентных партийных системах, двух- и многопартийных. Главное, что приводит в действие этот механизм, — ответственность избранных. Те, кто начинает побеждать, должны готовиться разделить ответственность за принятие решений. Если они не смогут этого сделать, то будут сметены конкурентами в следующем электоральном цикле.

Именно в таком положении сегодня оказался «Нацфронт». Подъем авторитета партии неминуемо означает разрастание пузыря антиевропейского, социального и национального популизма. Это плохая новость. Но есть и хорошие новости. Первая из них состоит в том, что фронтистам придется отвечать за свои предложения и их возможную реализацию в будущем перед избирателями. Вторая хорошая новость — усиление позиций НФ является не только вызовом, но и стимулом для проигрывающих партий, во-первых, объединять усилия там, где это возможно, и, во-вторых, что самое главное, переосмыслить свою программу, стратегию, принимая в расчет новую расстановку сил. «Национальный фронт» вновь запускает механизм созидательного разрушения, невольно вынуждая умеренные силы переформатироваться и предлагать содержательные альтернативы для завоевания популярности.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе