Новости – В мире
В мире
«С русскими нужно считаться»
Андрей Попко и Александр Куркин. Фото: личный архив
Интервью с Александром Куркиным и Андреем Попко — россиянами, которые провели акцию против присутствия сил НАТО в Латвии
20 октября, 2015 14:30
25 мин
Ребята еще сидели в Центральной Рижской тюрьме, когда «Русская планета» обратилась к следователю Полиции безопасности Латвии с просьбой разрешить интервью. Пока бумаги ходили по инстанциям, суд изменил активистам «Другой России» меру пресечения с ареста на подписку о невыезде из Латвии. РП встретилась с Александром Куркиным и Андреем Попко, так сказать, на вольном поселении.
— НАТО наращивает военное присутствие по всей линии так называемого Восточного фронта. Почему вы выбрали для проведения своей антинатовской акции именно Латвию, а не Румынию, Польшу, Эстонию или Литву?
Александр Куркин: Латвия еще ближе к границам России, чем Польша и Румыния. Если с Польшей граничит только одна Калининградская область, то с Латвией — уже Псковская область, а рядом находятся Петербург и Москва. К тому же и отношение к НАТО в Латвии, как нам было известно, очень разное. Многие жители Латвии воспринимают военное присутствие НАТО без особого восторга. Мы решили выбрать Латвию для проведения акции, поскольку здесь острее всего проявляется политика НАТО по наращиванию военного присутствия у границ России и мы предполагали, что многие жители Латвии поддержат нашу акцию.
Национальный вопрос в тюрьме
— Вы рассчитывали на значительное по удельному весу русскоязычное население Латвии?
А.К.: Да, в Латвии достаточно велика русская община. Она, вероятнее всего, нас поддержит, но, как выяснилось из общения с людьми разных национальностей в тюрьме, не только русское население Латвии, но и немало латышей нас тоже поддерживают.
— Но у вас был также опыт общения с русскоязычными слушателями программы на местном радио, со стороны которых прозвучали исключительно негативные отзывы о вашей акции. Дескать, приехали, нагадили — и поделом им.
А.К.: Да, это было заметно. Подобные люди есть и в России. Но они составляют меньшинство. Против нашей акции в радиоэфире высказались три человека, в то время как 20–30 человек за четыре месяца общения высказались в нашу поддержку. Вопрос, кто слушает эту радиостанцию? В Москве таких людей называют креативным классом. А в среде простого народа, который сидит в тюрьме, популярны несколько другие взгляды на внешнюю политику, на Россию и на Латвию.
— Вы делаете далеко идущие социологические выводы, исходя из того, что заключенные в тюрьме поддерживают вас?
А.К.: Таких людей достаточно много. Все они выходцы из простых семей, из простого народа, будь то латыши или русские. Но их позиция по отношению к нам не была проявлением солидарности одних правонарушителей с другими правонарушителями. В Латвии в тюрьмах сидит непропорционально много людей. Слишком много. Сидят за мелкие кражи, например за кражу из магазина булочек и мороженого на сумму 3 евро. У меня сложилось впечатление, что в отсутствие каких-то серьезных угроз (и слава богу!) латвийское государство и силовые структуры занимаются уже совершенно мелкими делами. Например, штрафуют за переход улицы в неположенном месте, пристают к людям с целью проверки прав на вождение велосипеда. В России, где совершенно другой уровень угроз и преступности, на такие вещи нет ни времени, ни средств. В результате в Латвии в тюрьмах сидит непропорционально много простых людей. Одни более, другие менее образованны, но в целом все они позитивно относятся к России, к ее политике и к нашей акции.
— Раз уж мы заговорили о ваших сокамерниках, вам не бросилось в глаза, что русских среди заключенных больше, чем латышей?
А.К.: Да, в целом чуть больше, может быть. Но в глаза это не бросается. Даже среди охраны были латыши, говорившие по-русски. Русский — основной язык общения в тюрьме. Я не считаю, что из этого можно сделать вывод о какой-то этнической предрасположенности к криминалу. Есть камеры, в которых латыши составляют большинство. Однако в тюрьме нет жесткого национализма в отношении какой-либо этнической группы. Все относятся друг к другу нормально. Языкового, национального вопроса в тюрьме нет.
Александр Куркин. Фото: личный архив
Привет от гражданского общества
— Почему вы считаете, что именно в Латвии острее всего стоит вопрос продвижения НАТО на восток?
А.К.: Все же в Латвии большая, чем где бы то ни было, часть населения настроена против наращивания военного присутствия НАТО. Мы учитывали позицию местного населения. Здесь и русских больше, чем, скажем, в Литве, где и авиабаза НАТО действует, и позиция руководства которой является волнующей.
— Правильно ли я понял, что вы если не явно, то подспудно стремились спровоцировать русскоязычное население Латвии?
А.К.: Главная цель акции — информационная: оповестить руководство военной базы в Адажи о позиции, как мы полагаем, подавляющего большинства населения России, заявить, что нас не устраивает. Спровоцировать местное население, вы говорите? Поскольку мы не местные жители, мы можем отвечать только за Россию. Как это будет происходить в Латвии, будет ли здесь спровоцирован конфликт, мы говорить не можем. Мы понимали, что нас задержат, будут допрашивать. Закроют ли нас в тюрьму, было под вопросом. Было ли спровоцировано общественное мнение в Латвии, трудно судить. Но информационный повод к осмыслению был создан. И в России, и в Латвии, и в других странах. И военному, и политическому руководству в разных странах стоит задуматься.
— Вы полагаете, что руководство базы в Адажи, руководство латвийских Национальных вооруженных сил и Латвии в целом, военное и политическое руководство стран НАТО не понимает, что военное присутствие сил альянса в Прибалтике может раздражать Россию и негативно ею восприниматься?
А.К.: Мы выразили позицию не государства, а общества России. Если государства где-то в чем-то могут договориться между собой, то население России складывающаяся ситуация не устраивает, какие бы договоренности ни были достигнуты на государственном уровне. В данном случае мы донесли позицию населения...
— То есть вы не доверяете российскому государству и не верите в то, что оно выражает и отстаивает интересы большинства российского общества?
А.К.: Нет, та внешняя политика, что проводится на данном этапе, в целом нас удовлетворяет. Правда, мы считаем, что в каких-то вопросах нужно было бы высказываться более жестко и более понятно и, наверное, действовать более быстро, как мы полагаем. Данная акция — попытка указать на этот аспект. В целом мы поддерживаем общее направление российской внешней политики, но считаем, что во многом какие-то действия являются половинчатыми, недостаточными, недостаточно последовательными и не идущими до конца, скажем так. В качестве примера: мы на 100% удовлетворены тем, что произошло в Крыму, где все было сделано быстро, четко, без единого выстрела, без лишних жертв, одним словом, грамотно. В каких-то вопросах российское руководство не медлило. Плюс еще общественное мнение жителей Крыма было целиком на стороне России. Я не говорю, что то же самое нужно провести в каких-то других странах, например в той же Латвии. Нет. Но сам посыл и само поведение, когда все делается четко, слаженно и происходит в необходимые сроки, специфика действия — правильная. В этом русле и следует двигаться.
— Раз вы привели «положительный» пример, то, наверное, будет правильно попросить вас привести пример отрицательный, когда российское руководство, по вашему мнению, действовало противоположным образом.
А.К.: Четко противоположным образом российское руководство действовало, когда в свое время сдало Китаю территории по реке Амур. Сейчас курс взят совершенно иной, и, как нам кажется, руководству следовало занять более четкую и жесткую позицию по Донбассу и по русскому населению на Украине. Проблему, как мы полагаем, можно было решить быстрее, с меньшими потерями и с большим успехом. Но, видимо, кто-то из руководства...
Аспект политический
— Логично предположить: если вы ожидали от руководства России более решительных действий по защите русскоязычного населения на Украине, то и в случае с Казахстаном, и в случае с Прибалтикой вы ожидаете от руководства своей страны такой же решительности. Попробуйте понять другую сторону. Не произойдет ли и здесь то же самое? В Латвии тоже есть русскоязычное население, которое тоже страждет...
Андрей Попко: Возможно, когда начнут убивать, тогда придется вмешаться. Сейчас военных действий, революции нет. Я думаю, и не предвидится, поэтому опасаться пока нечего.
Андрей Попко. Фото: личный архив
— То есть, по-вашему, это такие превентивные меры России, дабы предостеречь руководство этих стран от насильственных действий в отношении русскоязычного населения?
А.П.: На Украине это была уже не превентивная, а вынужденная мера. На Украине не ущемляли по национальному признаку, а убивали людей, не согласных с новым руководством страны. Их стали поливать бомбами. В Латвии этого пока нет, и в Казахстане тоже. Надеюсь, и не будет. Другое дело, что есть русские люди, и с ними нужно как-то считаться.
А.К.: На Украине произошел последний Майдан, свергнувший режим Януковича. И с самого начала декларировалась явная агрессия: в частности, отказ от Европейской хартии региональных языков и наступление на русский язык, борьба с памятниками. Все это было явной демонстрацией намерения усилить украинизацию русской части Украины. На Украине уже была пролита кровь. Люди с определенными намерениями готовы были утверждать эти намерения огнем и мечом. Стоял вопрос, вмешается ли Россия, защитит своих соотечественников от убийств или она не сделает этого? В Латвии или Казахстане такой ситуации нет. Может или не может такое случиться, говорить некорректно. Главное, что никого не убивают и не льется кровь. Мы стремились указать на проблему иностранного военного присутствия в Прибалтике, в частности в Латвии. Желательно, чтобы такой крупный военный блок, как НАТО, в сложившихся политических обстоятельствах не ухудшал, не накалял и без того накаленную обстановку. Мы и так оказались в состоянии новой холодной войны. Такое ощущение, что НАТО, в первую очередь США, подливают масла в огонь, пытаясь все усугубить.
— Не кажется ли вам, что и вы со своей стороны подливаете масла в огонь? Такая акция — пусть ненасильственная, но очень дерзкая — по вторжению на военную базу НАТО, — может вызвать ответную реакцию по усилению охраны, ужесточению контроля, дальнейшему наращиванию военного присутствия. А то эти россияне уже совсем обнаглели...
А.К.: Да, акция дерзкая, но она носит ответный характер. Со стороны Запада мы видим новые танки, новые воинские контингенты, а тут два безоружных человека, имевших при себе листовки на английском языке для иностранных военных и иностранный флаг, а также сломанную зажигалку и ничего похожего на оружие или так называемые спецсредства, просто выразили свою гражданскую позицию. Не более того. Мы не закидывали их и не собираемся закидывать гранатами, взрывать, как это происходило в других регионах мира. Мы не оказали этим военным никакого сопротивления. Это мирная, ненасильственная акция, носящая информационный характер: не надо усугублять, мы безоружны, готовы сдаться, не сопротивляемся.
— Вы были услышаны?
А.К.: Мы думаем, да. Информационная цель акции была достигнута. Большое число людей в Латвии, России и других странах о ней услышали и узнали. Как будут действовать военачальники НАТО, от нас не зависит. Мы сделали все, что зависело от нас. Надеюсь, разум возобладает и Латвия не станет накалять обстановку во взаимоотношениях с Россией, а также между Россией и НАТО. Думаю, латвийский народ хочет мира и спокойствия и ни в коем случае не хочет повторения того, что имеет место сейчас на Украине.
— По крайней мере, часть латвийского народа, глядя на то, что происходит на Украине, думает: надо бы побольше войск НАТО сюда затащить, чтобы россиянам даже в голову не пришло соваться в Латвию, что бы тут ни происходило.
А.К.: Латвия долгие годы является членом НАТО, и до сих пор подобного усиления воинских контингентов не происходило. В НАТО существует принцип солидарности: в случае агрессии против одного члена альянса все другие члены блока обязаны оказать ему поддержку. Страны НАТО обладают современными, хорошо подготовленными вооруженными силами. Если мифическая российская угроза вдруг воплотится, то в любой момент можно будет перебросить в Прибалтику войска этих стран. Между тем НАТО — самый могущественный военный блок на планете — расширялся и тогда, когда никакой Украины в помине не было. Практического смысла в этом нет никакого. Думаю, взаимодействие стран НАТО достаточно отлажено, чтобы обеспечить свою обороноспособность и без обострения обстановки.
Александр Куркин и Андрей Попко во время проникновения на военную базу Адажи. Фото: «Другая Россия»
— Здесь есть два момента. Во-первых, блок НАТО, как нас уверяют, просто не успеет развернуть свои силы, дабы оказать противодействие России. Во-вторых, если натовское присутствие в Прибалтике не представляет для России реальной угрозы, то, может быть, не стоит России и ее гражданскому обществу так болезненно на него реагировать, а лучше заниматься своими делами: усилением обороноспособности, решением экономических и культурных проблем?
А.К.: Помимо сугубо военного аспекта имеется еще аспект политический. Идет информационная война. Усиление военного присутствия сопровождается заметной долей информационной агрессии в отношении России. Дескать, Россия является мировым агрессором, жандармом, подавляющим свободу во всем мире, что бы Россия ни делала, это агрессия, аннексия и т.д. И здесь мы слышим то же самое: в Прибалтике должны быть иностранные войска, потому что Россия обязательно вторгнется и оккупирует Латвию, Литву и Эстонию. Даже в Норвегии, которая тоже входит в НАТО, сняли телесериал, в котором присутствует гипотетическая угроза оккупации Норвегии Россией. Это уже носит какой-то гротескный характер. И что, норвежцы действительно верят в то, что Россия собирается оккупировать их страну? Хотя по факту Россия обеспечила порядок на улицах крымских городов, после чего был проведен референдум, на котором население Крыма выразило желание вернуться в состав России. Где оккупация, где аннексия? Где Россия пошла против мнения жителей Крыма? Большая часть антироссийской риторики — это информационный шум, и под этот шум какие-то недоброжелатели и соперники России пытаются усилить свое присутствие. Сколько велось разговоров и переговоров вокруг системы противоракетной обороны. Еще не было ни Майдана, ни Крыма, ни Донбасса. Нас убеждали, что элементы ПРО, намеченные к размещению в Польше и Чехии, не направлены против России и ее вооруженных сил. Были прекрасные отношения, переговоры велись на мажорных нотах, но и тогда США отвергли предложение России о совместном использовании Габалинской РЛС на территории Азербайджана, техническое состояние и возможности которой отмечали сами американцы. И теперь мы имеем усиление военного присутствия НАТО вдоль рубежей России, что является проявлением последовательно агрессивной политики руководства блока в отношении России. Сейчас они воспользовались событиями на Украине.
О посадке деревьев
— А второй вопрос? Каждый мужчина, как говорится, должен дерево посадить, дом построить, сына родить. Вы занимаетесь самопожертвованием. Вас ведь могли и подстрелить — и нет двух родоначальников или продолжателей рода. Не правильнее ли для пользы Отечества ставить и решать позитивные задачи: сажать деревья, строить дома, растить детей, воспитывать их в духе патриотизма и любви к Родине?
А.К.: Одно другому не мешает. Можно все это совмещать. Я принципиального противоречия не вижу. Члены партии «Другая Россия», участвовавшие в акциях, сидевшие в тюрьмах, и женятся, и детей имеют, и деньги зарабатывают. Я и для себя не отрицаю возможности посадки деревьев и всего остального.
А.П.: Важно, чтобы семейная жизнь не стала поводом в критический момент спрятаться под юбку жены или за спины детей и тем самым отмазаться, грубо говоря, от своего гражданского долга. Да, семья и продолжение рода — это основное занятие мужчины, но когда, говоря высокопарно, история поставила нашу страну в такие условия, должны найтись личности, которые сделают первый шаг и покажут направление. Не исключено, что какие-то жертвы будут принесены. Да, нас могли подстрелить или посадить на много лет. Но тогда было бы большее информационное освещение.
— То есть вы готовы были пойти и на сакральное кровопролитие?
А.П.: В этом случае — вряд ли. Но кто знает, что у людей в головах?
— Когда вы впервые ощутили в себе чувство гражданского долга?
А.П.: Так сказать нельзя. Еще в школьные годы я, по мнению моих родителей, интересовался не тем, чем нужно: лез в дебри мистики и высокой политики. Но каждый человек увлекается тем, чем хочет. В мирное время можно заниматься и политикой, и семьей, и деревья сажать, и дома строить. А когда наступает военная ситуация, как у людей, живущих в Донбассе, когда по жилым районам пускают ракеты, мины, я считаю неправильным то, что здоровые работоспособные мужчины уезжают в Россию, получают статус беженцев и, прикрываясь возможной угрозой своим семьям, не становятся на защиту своего Отечества.
А.К.: Действительно, у людей по-разному это происходит. Кто-то приходит к жесткой позиции в политических делах или едет на войну после какого-то события, которое переворачивает его жизнь. Я, как и Андрей, пришел к этому постепенно. Какого-то импульса, который перевернул бы мое сознание, наверное, не было. Несогласие с миром и намерение что-то сделать вызрело последовательно.
— А почему вы, скажем, не вступили в ополчение?
А.П.: Я долго думал. Просто не решался. Много думал, взвешивал «за» и «против», и, пока надумал, прошел тот критический момент.
А.К.: У меня примерно так же. Может быть, не смог или не решился на что-то такое. И в Латвии лучше про такое лишний раз не говорить, поскольку нас уже подозревали в попытке совершения террористического акта. Могут что-то еще придумать. Они же читают все, что мы говорим.
Правила игры
— Как думаете, почему первоначально предъявленное вам подозрение в шпионаже и терроризме было переквалифицировано в хулиганство?
А.П.: Потому что это смешно. Посудите сами. Что при нас обнаружили, что свидетельствовало бы о подготовке террористического акта или шпионаже? Личные вещи, смена белья, куртка, недопитая бутылка молока — и все. Никаких записывающих устройств. Что можно разведать, если вся база просматривается из окна автобуса, курсирующего между Ригой и Адажи? Невозможность доказать эти подозрения вынудила Полицию безопасности Латвии поменять статью. Первоначальная квалификация, предусматривающая 20-летнее и пожизненное заключение, была нужна, чтобы нас морально сломить. Когда увидели, что сломить нас не вышло, стали думать, по какой статье нас привлечь.
Боевые бронированные машины «Страйкер» сил НАТО в Латвии. Фото: Oksana Dzadan / AP
А.К.: Изначально было ясно, что предъявленное подозрение временное...
— Они сыграли в предложенную вами игру: вы создавали свой информационный повод, они свой.
А.К.: Вопрос, в чью пользу они сыграли? Такие жесткие статьи, что они нам вменили, привлекли к нам симпатии многих, даже в среде умеренных латышских националистов, а также людей, далеких от политики и нам чуждых. Многие расценили такую позицию следствия как беспредел и безумие. Мы понимали, что ни состава преступлений, в которых нас подозревали, ни доказательств у них нет, что квалификация будет изменена или дело развалится совершенно. В итоге дело приобрело гораздо большую огласку, чем если бы они сразу предъявили нам хулиганство, что сыграло нам на руку. По-видимому, они хотели и по нам ударить, и дать острастку всем, кто что-то подобное хотел бы замыслить и проявить какую-то общественную активность. В результате прошло время, и та же следователь вынуждена была переквалифицировать первоначальную статью на хулиганство. Забавно было за этим наблюдать, трудно было удержаться от улыбки.
— Вы рассматриваете это как победу?
А.К.: Мы стараемся добиться полного оправдания, поскольку и хулиганства в наших действиях не содержится. Речь может идти исключительно о предусмотренной Кодексом Латвии об административных правонарушениях статье 194.3 «Произвольное проникновение на военные объекты и порча оборудования военных объектов». Если порчи оборудования не было, то наказание — штраф в размере до 70 евро. Именно административное правонарушение мы и совершили. Теперь они затягивают ход дела, откладывают предъявление обвинения. По-видимому, где-то наверху думают, что с нами делать.
— На чью помощь и поддержку вы рассчитываете в вашем положении?
А.К.: Нам уже оказали поддержку много разных людей. Но прежде всего надо сказать спасибо посольству России в Латвии за то, что нам предоставили место, где мы можем жить. Моральную и финансовую поддержку нам оказала наша партия «Другая Россия».
— А юридическая сторона дела?
А.К.: У нас есть адвокат, которая взялась за наше дело и намерена довести его до конца. Она нас сопровождает во всех формальностях и инструктирует во всех тонкостях, что нужно сделать для успешного завершения процесса.
— Вы непосредственно столкнулись с латвийской правоохранительной системой. Можете дать ей оценку и, может быть, сравнить с российской?
А.П.: Имеются, как мне рассказывали в тюрьме, многочисленные случаи подстав со стороны сотрудников полиции.
А.К.: В целом латвийская правоохранительная система очень похожа на российскую, как ни странно. Различия носят только видимый характер.
— То есть вы чувствовали себя как дома?
А.К.: Иногда, сидя в камере, я забывал, что нахожусь в Латвии.
— Вы рассчитываете на справедливость латвийского суда?
А.К.: Мы сделаем все возможное, чтобы добиться максимально хорошего для нас результата. Готовимся к худшему, надеемся на лучшее. Уголовное дело против нас, безусловно, политически мотивировано.
— Чем займетесь, когда вернетесь в Россию?
А.П.: Надо сначала вернуться. А вернувшись, будем работать, сажать деревья, рожать и растить детей.
Справка:
Попко Андрей Павлович (род. 1983) — окончил Воронежский государственный институт физической культуры (2006). Член Национал-большевистской партии с 2005 года. После запрета НБП в 2007 году отошел от политической деятельности. Активист партии «Другая Россия» с момента ее создания.
Куркин Александр Викторович (род. 1989) — с отличием окончил Воронежский государственный университет по специальности «Международные отношения» (тема дипломной работы: «Внешнеполитические аспекты национальной безопасности России»), затем обучался в аспирантуре на кафедре мировых политических процессов МГИМО по специальности «Политические проблемы международных отношений, глобального и регионального развития» (2012–2014). С 2009 года — активист национал-большевистского движения. С момента создания партии «Другая Россия» активист ее воронежского, а затем московского отделений.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
