Новости – Общество
Общество
Давосские поминки по западной экономике
Участники Давосского экономического форума. Фото: FABRICE COFFRINI / AFP
Швейцарский форум заглянул в тупик мировой экономики
26 января, 2016 17:30
11 мин
Давосский экономический форум, всегда отличавшийся своей неформальностью и по-швейцарски уютной атмосферой, в этом году прошел под знаком всеобщего напряжения, если не сказать нервозности. Главным раздражителем — и надо признать, не без помощи журналистов, — стал тот факт, что форум решили проигнорировать лидеры практически всех ведущих мировых держав. Помимо Владимира Путина в Давосе также не появились первые лица Великобритании, Франции, Германии, США и Китая, что, естественно, тут же породило массу слухов и подозрений.
Но главное, Давос-2016 прошел в гораздо более сдержанном и даже закрепощенном формате, нежели сессии предыдущих лет. Участники не выходили за рамки «остроактуальных» (читай — избитых) вопросов типа мирового кризиса и условий членства в ВТО — видимо, позабыв, что давосские встречи были задуманы отнюдь не для перемалывания сиюминутных частностей. Они предназначались для того, чтобы попытаться разглядеть будущее человечества, а точнее, понять, куда мы движемся и надо ли нам свернуть с этого пути.
Всесильные и бессильные
Здесь стоит пояснить, что, в отличие от многих других международных встреч, сессии Всемирного экономического форума в Давосе никогда не имели какой-либо конкретной цели и повестки. Туда собираются в первую очередь, чтобы поговорить «за жизнь». И это не шутка. Основатель и бессменный руководитель ВЭФ известный швейцарский экономист Клаус Мартин Шваб с самого начала провозгласил свое детище эдаким международным клубом для политических и экономических лидеров, где они могут спокойно поболтать о будущем планеты: обменяться мнениями, поделиться опытом и в конечном итоге прийти к некому общему видению этого будущего.
И, стоит заметить, люди, съезжающиеся в Давос, — а это не только главы государств и чиновники высшего ранга, но и руководители крупнейших компаний, банков и прочих финансовых организаций — умеют будущее не просто видеть, но и в значительной степени его формировать.
Однако в этом году концепция Шваба натолкнулась на то, что даже самые светлые умы и самые влиятельные толстосумы оказались не способны смоделировать будущее мировой экономики — потому что существующая, условно «западная» экономическая модель (она же единственная, в рамках которой они привыкли мыслить) испытывает системный кризис и зашла в тупик. Форум этого года, собственно говоря, стал идеальной иллюстрацией именно тупиковости этой модели. И каких-либо путей выхода она изначально не предполагает.
Плохая мина при плохой игре
Безусловно, сами западники не могут не понимать, в какую ловушку они попали. Хотя бы подсознательно. Поэтому и слышались в выступлениях докладчиков то откровенное недоумение, то просто растерянность, граничащая с паникой.
Рассуждая наперебой о точках роста — а как же без них? — господа экономисты тут же прокалывались на том, что не могли увязать их с их же негативными эффектами, сводящими рост на нет. Например, широкое внедрение промышленных роботов может создать в Европе около 2 млн рабочих мест. И это хорошо. Но эти роботы заменят 7 млн нынешних работников…
Или вопрос мигрантов. Их приток Марио Драги считает для Европы благом, способным стимулировать промышленный рост. Но если квалифицированных европейских рабочих вытеснят роботы, то кем же смогут устроиться неквалифицированные выходцы из Афганистана, Ливии или Центральной Африки? Да и пока мигранты предпочитают получить побольше социальных выплат, а не какую бы то ни было работу.
Мигранты
Мигранты. Фото: ARMEND NIMANI / AFP
И так во всем. Везде вопросы без ответа, неразрешимые противоречия и выбор между плохим и очень плохим. Выражаясь словами того же Шваба, западная экономическая мысль уже прошла точку невозврата, после которой способна либо предупреждать об опасности грядущих социальных вызовов, либо программировать человечество на фатальное углубление социального неравенства. Так зачем же тогда она нужна?
Новый мир требует новых правил
Нынешний кризис — как отражение системного кризиса экономической модели вообще — вовсе не сводится к обычному периодическому перепроизводству, характерному для капиталистической системы хозяйствования.
Дело в другом. Во-первых, западная капиталистическая модель имеет устойчивый тренд развития только при наличии доступных к завоеванию новых свободных рынков. А они на планете закончились. Новых покупателей нет. Везде и всегда эта ситуация решалась путем выдавливания с рынка самых слабых и занятия освободившейся ниши самыми сильными. Но сейчас процесс достиг такого масштаба, когда рынок занят весь, а процесс оптимизации издержек снижает не только себестоимость товаров, но и общую покупательскую способность, так как покупатели и персонал, на котором начинают экономить производители, — это одни и те же люди. Европейской экономике не нужны такие дорогие работники, как европейцы, однако, выставляя их за дверь, она сокращает количество покупателей, способных оплатить произведенный ею товар. Впрочем, у США, Японии, Китая и стран БРИКС те же проблемы. Тупик.
Во-вторых, широкое применение новых технологий не только увеличивает темпы сокращения производственных издержек и стимулирует рост производительности труда, но и ликвидирует целые вспомогательные сегменты экономики. Сегодня требуется меньше дворников, кладовщиков, грузчиков и т.п. Даже продавцы, всегда в последнюю очередь попадавшие под сокращение, в настоящее время становятся все менее востребованными из-за развития интернет-торговли. Таким образом сокращается база для среднего класса. Меньше людей с деньгами — ниже надобность во всяких там кафе, ресторанах, консультантах по шоппингу, изготовителях поздравительных открыток ручной работы и многом другом. Что еще больше сужает общую покупательскую способность рынка в целом. Тупик.
В-третьих, примерно с третьей четверти ХХ века стала принципиально меняться структура распределения добавленной стоимости или, иными словами, тех денег, которые составляют разницу между розничной ценой товара и его себестоимостью. Если изначально от 2/3 до 3/4 этих средств оседало у производителя и только четверть доставалась логистике и торговым сетям, а банки вообще исполняли лишь функцию кошелька, то сегодня картина изменилась кардинально: 2/3 общей прибыли в конечном итоге оседает в банках. Даже успешные промышленные проекты не богатеют, поэтому особо не развивается и сама промышленность. А банкам становится безразлично, кого финансировать — завод или ферму, свой местный проект или иностранный в далеком Китае. Им без разницы, строить завод или просто купить акции на бирже. Последнее даже удобнее, проще и быстрее.
Кстати, это вызвало еще и эффект высасывания денег из экономики. Для примера: из 4,5 трлн долларов, напечатанных в рамках трех программ количественного смягчения (или QE) в США, до реального сектора и потребительских кредитов дошло меньше миллиарда. Все остальное вылилось в спекулятивный рост биржевых котировок. А теперь эти дорогущие акции больше некому продавать. Тупик.
В-четвертых, как только деньги стали печатать из воздуха, они потеряли одну из своих главных функций — эквивалентную. Программы количественных смягчений генерируют денег в несколько раз больше, чем промышленность успевает создавать прибыли. Вся западная бизнес-модель потеряла смысл. Дело дошло до того, что мировые ЦБ готовы уйти в отрицательные ставки, то есть начать приплачивать за то, чтобы у них взяли кредит, и при этом вводят отрицательные ставки и по депозитам — то есть взимают плату за хранение чужих денег у себя. Это говорит о том, что вкладывать деньги в мире больше не во что. Тупик.
Давосские выводы
Все вышесказанное означает, что выход из кризиса возможен только через кардинальное изменение правил игры. Причем менять надо самые принципиальные основы нынешнего экономического уклада — и зачастую на противоположные.
Свободное перемещение капиталов стимулирует только спекуляцию и крайне слабо развивает реальный сектор. Вместо ВТО и прочих зон свободной торговли требуется введение заградительных пошлин с целью максимального стимулирования импортозамещения во всех доступных сегментах и отраслях. Развитие внутреннего производства — это не только снижение зависимости от внешней торговли, но и новые рабочие места, а значит, расширение платежеспособного спроса, то есть создание и увеличение сбыта для производимых товаров.
Давосский экономический форум
Давосский экономический форум. Фото: WEF/ Actionpress/TASS
Требуется кардинальная смена и финансовой конструкции. Основная, даже подавляющая доля прибыли должна оседать у тех, кто товары и услуги производит, а не у посредников. И тем более необходимо свести банки только к функции кошельков, а не основных накопителей прибыли.
Необходимо уменьшить роль и значение биржевого рынка. Несколько смешно выглядит ситуация, когда из каждых четырех с половиной долларов, влитых регулятором в финансовый сектор по примеру США, до реальных заводов, фабрик и прочих настоящих бизнесов доходит максимум одна четверть, а остальное тут же оказывается связано растущим курсом акций на бирже. Тот факт, что бумаги какого-нибудь предприятия за неделю подорожали на 20%, еще совсем не означает, что на эту долю увеличился объем выпускаемой им продукции.
Но самое главное, нуждается в возрождении роль государства в стратегическом планировании экономики. Именно планировании, и именно стратегическом. Как показала текущая практика, составление трех сценариев (лучший, худший, оптимальный) всего на год вперед, да еще и без всяких обязательств по достижению плановых показателей, является не планированием, а лишь судорожными попытками постфактум реагировать на внезапные и непредсказуемые перемены окружающего мира. В таких условиях, когда, например, та же нефть, по расчетам, в среднем по году должна стоить не менее 50 долларов за баррель, а она уже стоит 30 и сохраняет долгосрочные тенденции к дальнейшему снижению, невозможно исполнение никакого бюджета. А без четкого понимания долгосрочного будущего на 10–15 лет невозможно любое масштабное развитие. Чтобы спроектировать средних размеров АЭС, требуется минимум пара лет. Плюс еще два-три года на само строительство. То есть чтобы получить прирост электрогенерации через пять лет, стране уже сегодня требуется четкое понимание будущего не меньше чем на этот период.
Пожалуй, сегодня это самые главные выводы, которые можно и нужно сделать из посиделок в швейцарском Давосе.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
