Недостижимый мир между Новороссией и Украиной

Минские соглашения стали закономерным итогом политики Москвы на юго-востоке Украины

Алексей Капустин

5 сентября, 2019 11:39

8 мин

Пять лет назад в столице Белоруссии были заключены первые Минские соглашения. Полное название документа — «Протокол по итогам консультаций Трехсторонней контактной группы относительно совместных шагов, направленных на имплементацию Мирного плана Президента Украины П. Порошенко и инициатив Президента России В. Путина».

Договор подписали посол Хайди Тальявини (ОБСЕ), экс-президент Украины Леонид Кучма, посол РФ на Украине Михаил Зурабов, лидер ДНР Александр Захарченко, глава ЛНР Игорь Плотницкий.

Мир без мира

Минский протокол включал 12 пунктов, которые предполагали введение режима прекращения огня, обмен пленными, принятие Закона об особом статусе Донецка и Луганска, всеобщую амнистию, проведение досрочных местных выборов в органы власти «отдельных районов Донецкой и Луганской областей», принятие программы экономического возрождения Донбасса.

19 сентября 2014 года в Минске был принят меморандум, который конкретизировал условия перемирия. В частности, он обязывал стороны конфликта отвести от линии соприкосновения тяжёлые вооружения: 100-мм пушки МТ-12 — на 9 км; 120-мм миномёты — на 8 км; 122-мм гаубицы Д-30 (2С1 «Гвоздика») — на 16 км; 152-мм 2С5 «Гиацинт-С» (2С3 «Акация», 2С19 «Мста-С», 2А65 «Мста-Б») — на 33 км, РСЗО 9К51 «Град» — на 21 км, 9К57 «Ураган» — на 36 км, 9К58 «Смерч» — на 70 км, РСЗО «Торнадо-Г» — на 40 км, РСЗО «Торнадо-У» — на 70 км, РСЗО «Торнадо-С» — на 120 км; тактические ракетные комплексы — на 120 км.

Также Минск-1 запрещал сторонам конфликта и любым иностранным государствам минировать местность и запускать беспилотники. Все незаконные вооружённые формирования и наёмники должны были покинуть регион.

Минский протокол был принят после катастрофического поражения ВСУ под Иловайском. В котле и при попытке выбраться из него погибли около тысячи украинских силовиков. Победа ополчения позволила создать плацдарм для развёртывания наступления к западу от Донецка и на Мариуполь.

Киев оказался под угрозой потери всех предыдущих завоеваний. По состоянию на начало сентября 2014 года Украина не могла продолжать масштабные боевые действия. ВСУ требовалась передышка для подтягивания резервов и общей перегруппировки сил. В этом отношении Минск-1 был выгоден постмайданному режиму. Однако с политической точки зрения перемирие с мятежниками выглядело как вынужденная уступка на фоне очевидной неспособности изменить ситуацию на театре военных действий.

Неоднозначно к Минску-1 отнеслись и в народных республиках. Иловайский котёл и замешательство Киева гипотетически позволяло развить успех, вернув под контроль потерянные ранее города, включая Славянск, который с апреля 2014 года был важнейшим оплотом сопротивления ВСУ. Однако подобные планы нуждались в поддержке Москвы, которая с большой вероятностью оказала военную помощь ВСН под Иловайском.

В Кремле посчитали необходимым сесть за стол переговоров. По слухам Захарченко, как и остальные командиры ополчения, выступал категорически против перемирия, которое к тому же предполагало реинтеграцию мятежного Донбасса в состав Украины. В результате на главу ДНР было оказано серьёзное давление. В соцсетях появились сообщения, что донецкий лидер якобы подвергся пыткам российских силовиков. Как бы то ни было, Захарченко поставил свою подпись под текстом Протокола.

Незадолго до переговоров в Минске Порошенко и Путин опубликовали в целом тождественные программы мирного урегулирования конфликта в Донбассе. Президент Украины стремился уменьшить репутационные потери, представив Минские соглашения как имплементацию собственной политической воли.

В реальности вдохновителем первых договорённостей, заключённых в белорусской столице, являлась, конечно же, Россия. Мотивация Кремля, по всей видимости, заключалась в желании не допустить окончательного краха отношений с Западом, сохранив при этом рычаг давления в виде непризнанных республик. На момент подписания Минска-1 на РФ уже висел ярлык «агрессора». Продолжение боевых действий в Донбассе с выгодой для ополчения грозило Москве усугублением международной изоляции и ужесточением санкционного режима.

Неприемлемые условия

Минский протокол стал сложным компромиссом для всех его участников. При этом все понимали, что перемирие носило временный характер, и что политические пункты реализованы не будут. Например, Киев не собирался принимать пораженческий для себя Закон об особом статусе, а ополчение — проводить в соответствии с этим документом выборы, вывешивая на избирательные участки жёлто-синие флаги.

Донбасский узел стал ещё более тугим. Кроме того, окраины Донецка находились под постоянным прицелом группировки ВСУ, которая занимала территорию аэропорта. В середине января 2015 года за воздушную гавань развернулись ожесточённые сражения, которые закончились отступлением украинских десантников.

В конце месяца Захарченко объявил, что в ответ на провокации Киева не намерен соблюдать перемирие. Мятежники развернули наступление на дебальцевском направлении. В первой половине февраля украинские части попали в котёл. Над окружённой группировкой нависла угроза уничтожения. Чтобы предотвратить «иловайский сценарий», Порошенко был вынужден приехать в белорусскую столицу.

12 февраля 2015 года были заключены вторые Минские соглашения. Новые договорённости фактически повторяют прежние, но отличаются более развёрнутой трактовкой действий Киева и непризнанных республик на пути к мирному урегулированию.

Украина получила возможность вернуть полный контроль над границей, но только при соблюдении жёстких политических условий. Киев должен предоставить ДНР и ЛНР широкую автономию, отказаться от преследования ополчения, провести обмен по формуле «всех на всех», восстановить социально-экономические связи с мятежными территориями и естественно прекратить какие-либо силовые акции.

Минск-2, как и предыдущие соглашения, содержал неприемлемые для обоих участников конфликта пункты. На современной Украине любые телодвижения в сторону автономизации Донбасса вызывают крайне негативную реакцию, причём не только радикалов.

Кроме того, в украинском законодательстве неподконтрольные территории Донецкой и Луганской областей признаны «оккупированными». Это означает, что Киев должен добиваться сначала вывода «оккупационных сил» и смены «оккупационной администрации». И лишь потом Украина может пойти на политические уступки. Подобный подход грубо противоречит Минску-2.

Однако договорённости от 12 февраля не стали благом и для народных республик. В Донецке и Луганске явно рассчитывали на вхождение в состав России, либо на максимально тесную интеграцию с нашей страной. Минск-2 похоронил эти надежды, закрепив мятежный Донбасс за Украиной, пусть и номинально.

Вторыми мирными соглашениями Кремль дал понять, что не собирается продолжать игру в «Новороссию». Многими ополченцами и россиянами, сочувствующими ДНР и ЛНР, поведение официальной Москвы было воспринято как предательство идеалов «Русской весны» и «Русского мира».

Но, если отбросить эмоции и ура-патриотические сентенции, то Минские договорённости можно назвать вполне закономерным итогом политики Москвы в Донбассе.

Поддерживая мятежные силы Юго-востока, Россия изначально не собиралась принимать республики под своё могучее крыло. Путин публично отговаривал Донецк и Луганск от идеи проводить референдум о независимости (май 2014). Главная задача Москвы заключалась в том, чтобы создать очаг напряжённости, который позволял бы оказывать хоть какое-то влияние на прозападные русофобские постмайданные власти.