Абел Аганбегян: «Я верю в нашу страну»

Абел Аганбегян рассказал «Русской Планете» как развивать экономику России

Алексей Щербаков

24 ноября, 2017 16:00

1 мин

Первая часть/Вторая часть/Третья часть/Четвертая часть

Академик РАН, заведующий кафедрой Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при Президенте РФ Абел Гезевич Аганбегян рассказал «Русской Планете» о том, куда потратили деньги с дорогой нефти, основные тенденции современной российской экономики, и куда вложить деньги чтобы экономические показатели росли.

РП: Но куда же делись деньги, которые пришли в Россию в период высоких цен на нефть?

АГ: У нас более 400 миллиардов долларов ещё осталось.

РП: А пришло сколько?

АГ: Два триллиона долларов только в виде экспортной валютной выручки в 2000-2008 годах, их них 1,5 триллиона долларов – «подарок» мирового рынка в связи с 8-кратным ростом цены на нефть. Но мы за десять лет прирастили 90% ВВП, подняли реальные доходы в 2,3 раза, инвестиции у нас увеличились в 2,8 раза, жилищное строительство увеличилось в 2 раза. Мы очень многое сделали. Мы золотовалютные резервы создали на 600 миллиардов долларов, а 180 миллиардов потратили для расплаты с ельцинскими внешними долгами.

Значительно увеличили расходы на образование и здравоохранение в этот период, в том числе осуществили две программы – «Демографическую программу» и программу «Здоровье населения». У нас каждый год умирало 2 миллиона 400 000 человек, сейчас – 1 миллион 900 000, на 500 000 меньше. У нас рождалось 1 миллион 300 000 – 1 миллион 400 000, сейчас рождается 1 800 000 – 1 900 000.

Преодолели двадцатилетнюю (с 1992 по 2011 год) депопуляцию населения. У нас в трудоспособном возрасте за год умирало 740 000 человек – сейчас 435 000. Ожидаемая продолжительность жизни увеличилась с 65 до 72 лет. Сделано много, и всё это стоило денег. Конечно, можно было деньгами, наверное, распорядиться получше.

Можно было на эти деньги преодолеть бедность, технологически обновиться или хотя бы частично начать это делать. Конечно, мы могли дальше продвинуться в рыночных реформах, а мы этого не делали. Многое можно назвать, чего мы не сделали. Но многое сделали, и поэтому относительно безболезненно прошли кризис 2008 – 2009 годов. Наш народ не особенно его почувствовал. Безработица только выросла на 2 миллиона человек, а реальные доходы в кризис не снизились. Потребление снизилось всего на 4%.

В развитых странах кризис прошёл при меньшей глубине намного тяжелее. Пришлось нам для этого использовать часть золотовалютных резервов, чтобы пройти дальше. Правительство и Центральный банк, надо сказать, очень активно себя вели, много хорошего сделали.

РП: «Оборонка» случайно не отъела большую часть полезных средств?

АГ: Да, значительную часть бюджета в неё влили: 20 триллионов рублей мы хотели вложить в обороноспособность страны, но вложили меньше, переоснастив значительную часть обороны. Это надо делать. Я не специалист, но нельзя двадцать лет держать оборону на старом вооружении, как у нас было.

РП: Есть народное мнение, что оборонная промышленность толкает экономику.

АГ: Она может толкать экономику, особенно если перенимать передовые технологии. Но оборонная промышленность сейчас не занимает много места в нашем народом хозяйстве. Вся промышленность производит 27% ВВП, а военная промышленность – это, грубо говоря, 1%. В советское время две трети машиностроения были оборонными. А сейчас этот показатель снизился раз в десять. Поэтому оборонная промышленность не такая большая и развитая, как кажется. Не она главный двигатель экономики, но важно её тоже поставить экономике на службу.

РП: Как вы думаете, наши иностранные оппоненты не «сожрут» нас раньше, чем мы начнём развиваться?

АГ: Я не специалист в этом, но думаю, что нет. Я верю в нашу страну, в её будущее. Но, к сожалению, не думаю, что мы быстро найдём путь к «светлому» будущему. Не видно пока. Заделы есть и в программе А. Кудрина, и в программе Б. Титова – многое очень интересно, важно и многое работает на будущее. Но пока эти программы никто не принял.

РП: До президентских выборов, наверное, никто и не примет.

АГ: Не могу сказать. А вот Минэкономразвития пока не публиковали свою программу, но докладывали её Д. Медведеву, как писали в газетах. Наверное, у них что-то тоже есть. Но судя по проекту федерального бюджета на период до 2020 года (в первом чтении рассматривался Госдумой 27 октября 2017 года), размер которого в реальном выражении снижается, не укладывается в моё сознание. Снижающийся бюджет – это даже не бюджет стагнации, а бюджет рецессии!

РП: Это они такой сделали?

АГ: Они, возможно, вынуждены были это сделать при нашей своеобразной налоговой системе, ставящей страну в зависимость от цен на нефть.

Интересно жить в наше время. Очень ответственное время, время принятия стратегических решений перед выборами Президента. Чтобы экономика России двинулась вперёд, по моему убеждению, нужны крупные инвестиции в основной капитал и человеческие ресурсы: их необходимо наращивать по 8 - 10% в год. Это повысит долю в ВВП инвестиций и вложений в человеческий капитал. Сейчас у нас очень низкая доля инвестиций в основной капитал в ВВП: в 2016 году – 17%. И очень низкая доля «экономики знаний» в ВВП: в 2016 году – 13%. В Западной Европе это, соответственно, 20 и 30%, и Европа при этом развивается по 1,5 - 2% в год.

А мы вряд ли сможем быстрее развивать экономику при нынешних показателях. Поэтому нам нужны форсированные инвестиции, чтобы сдвинуть нас с места. Если мы станем ежегодно увеличивать эти инвестиции и вложения, по 8 - 10%, то к 2020 году их доля в ВВП повысится свыше 20% по инвестициям и 18% – в сфере «экономике знаний» – это уже даст нашей экономике 3%-ный рост в год. К 2025 году мы можем выйти на 25 - 30% и того, и другого, и это даст уже рост 4 - 5%. А к 2030 году мы достигнем 35 - 40% в «экономике знаний» и 30 - 35% – по инвестициям. И тогда сможем развиваться на 5 - 6% в год. Вот такая перспектива, по моему мнению, реально возможна.

Я верю в будущее социально-экономическое развитие нашей страны!