Новости – Пресса

Пресса

«Новое Время»: столица накануне ужасов

Газета Новое время от 20 октября (02 ноября) 1917 года

«Кто много имеет, от того должно быть много и взято»

11 февраля, 2015 14:19

6 мин

Пятница, 20 октября (по новому стилю 2 ноября) 1917 года, Петроград №14902

Сообщение из Ставки

Северный фронт

На рижском направлении местами отход противника на заранее приготовленные позиции продолжается. Отход происходит при постоянном соприкосновении с нашими разведывательными частями; нет никаких оснований к предположениям, что этот отход противника позволит ему перебросить отсюда его войска на какие-либо другие фронты. На некоторых участках фронта перестрелка и действия разведывательных партий.

Западный, Юго-западный, Румынский и Кавказский фронты

Перестрелка.

Балтийское море

Без перемен.

Черное море

Высланные для уничтожения поврежденного нашей подводной лодкой турецкого парохода наши миноносцы «Пылкий» и «Быстрый», под начальством капитана 2 ранга, графа Келлера, обнаружили в бухте Инад неприятельский миноносец типа Гамид-Абад и два парохода. Неприятельский миноносец потоплен, пароходы сожжены, береговая батарея на бухте сбита.

Русский фронт

Воззвание общеармейского комитета к тылу

Ставка, 19 октября. Общеармейский комитет при ставке от имени всей действующей армии обращается со следующим воззванием ко всему тылу:

«У ворот нашей столицы, сердца великой революции, Петрограда, Вильгельм завоеватель. На севере и востоке нашей республики голод. Наш фронт встречает зиму без хлеба и одежды. Юг казачий и украинский забывает об единстве новой России и ее матери революции.

Наши Минины спят непробудным сном… Армия теряет веру в свой народ, теряет уверенность, что тыл чувствует ее общую нужду, ее общую с ним тоску о мире, ее страх за судьбу свободы и революции, торжество которых дороже жизни. Армия во имя скорейшего справедливого для всех трудящихся мира и блага всех народов требует от всех граждан свободной республики всемерных жертв и терпения.

Наша великая революция, родившая единственную в мире свободную Российскую республику, имеет врагов во всех странах, но есть всюду, всюду и друзья. И наша задача продержаться до тех пор, пока друзья наши не станут сильнее наших врагов, или враги не откажутся от жестоких замыслов убить нашу революцию, разбить армию, ее создавшую, завоевания, ею охраняемые. Сила армии в единении с тылом и в непрекращающейся его работе. Залог единения и работы — в подчинении единой воле. И потому больше всего, прежде всего требуем неуклонного выполнения воли организованного большинства народа, изъявляемой Временным Правительством в согласии с Временным советом Российской республики и Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, как органом народной власти.

Газета Новое время от 20 октября (02 ноября) 1917 года

Всякое выступление к насильственному ниспровержению этой власти в такой момент, когда кризис власти неизбежно приведет к распаду и развалу страны и внутренней междоусобице, армия считает актом контрреволюционным и подавит силой оружия.

Армия требует немедленного повсеместного прекращения диких пьяных погромов в городах и деревнях, призывает все запасные части, милицию, красную гвардию и рабочих подавлять всякие бесчинства со всей решительностью и энергией.

Власти и организации на местах призываем к самодеятельности и энергии, к созданию и охране порядка не только в управлении, но и в хозяйстве. Все интересы отдельных групп и классов должны быть подчинены только одному требованию — повышению производительности труда предприятий, равномерности распределения необходимых продуктов и накоплению государственных и местных финансов.

Кто много имеет, от того должно быть много и взято. Кто уклоняется от общественного долга, тот принуждается к нему. Все виновники саботажа, дезорганизации и беспорядка, все дезертиры, тунеядцы, мародеры должны быть принудительно взяты для работы тыла армии.

Призываем Временное Правительство для всех нарушителей народной воли и врагов революции организовать дружины для принудительных работ в тылу, на фронтах, в окопах под огнем неприятеля, взамен всех других репрессий и смертной казни, как недостойных власти свободного народа и его великой революции. Власть принуждения против всех, всех пособников разрушения силы, целости и свободы страны, будет поддержана всей силой армии, как против врагов народа.

Власть должна быть революционной, и со всей решительностью привлечь нужные государству материальные средства, рабочие руки в распоряжение нации, путем национализации важнейших ценностей и средств производства, принудительного займа и трудовой повинности.

Армия заявляет, что она сейчас как нигде в мире демократически организована, сплочена любовью к свободе, кровно связана с демократией и революцией, будет служить им до последних сил. Армия заявляет, что революция погибнет только после поражения армии, а потому призывает всех, кому дорога страна, революция и свобода, думать сейчас, работать и жить только для армии. Военная мощь питается духом жизни тыла. Пусть тыл служит армии, как армия революции, помня, что поражение и разложение армии есть гибель страны.

Все на помощь своим хлебом, трудом, капиталом; все на поддержку своими жертвами, терпением, волей единой власти внутреннего мира до неотложного уже, близкого прихода полноправного хозяина земли Русской, творца новой жизни ее, Учредительного Собрания». (ПТА)

К выступлению большевиков

19 октября с 7 часов вечера политическая часть организации борьбы с выступлением большевиков и погромами перешла в ведение военного совета обороны северного фронта, образованного еще минувшим летом и принимавшего участие в ликвидации июльского большевистского выступления. В состав этого совета входят представители с.-р. и с.-д. земств и городов, железнодорожников, центрофлота, центробалта и других демократических организаций. Военная часть организации борьбы с предполагающимся уличным выступлением по-прежнему всецело лежит на штабе петроградского военного округа.

Шведская газета о шпионах и большевиках

Газета «Stockholms Tidningen» от 20 октября нов. ст., настроенная обыкновенно скорее против России, поместила статью, в которой выражается «удивление, преобладающее в кругах шведских офицеров по поводу русского легкомыслия относительно германского шпионажа в Стокгольме». «Обратитесь в какой угодно стокгольмский банк, — пишет газета, — с вопросом кто скупает русские рубли. Вам без исключения ответят: германские агенты, нуждающиеся в русской валюте для поддержания большевиков». <…>

Накануне

Столица накануне ужасов. Большевики будут свергать Вр.Правительство и утверждать власть «рабочих и беднейших крестьян». Это не страшно. Не страшно постольку, поскольку в этом выразятся чисто революционные действия известных групп или классов населения. Не страшно с точки зрения обывателей, озабоченных своей личной и имущественной безопасностью. Ибо борьба за власть непосредственно их, обывателей, их личной неприкосновенности не касается.

Но уж такая партия большевика, что она неудержимо притягивает к себе все преступные элементы. Правильнее было бы сказать, что она если не основывается, то находит самую сильную поддержку в преступных низах.

Вот уже несколько дней, как в столице сделалось заметным усиление пьянства. Пьяные солдаты и матросы, в одиночку и группами бродят по Петрограду. Газеты сообщают, что во множестве сюда собираются дезертиры. По сведениям уголовной милиции, к многочисленным столичным ворам и грабителям идут на подкрепление их провинциальные собраты. Как воронье предчувствует поле сражения, так и все эти многочисленные погромщики, воры, разбойники и хулиганы спешат слететься на поживу, приготовляемую им выступлением большевиков.

И это страшно. Припомните июльские дни.

Никакой защиты у обывателя нет. Не было и до сих пор. Можно только удивляться, что число грабежей в сутки доходит едва до двухсот. Вероятно, это просто за недостатком соответственных грабительских кадров. При том, что как ни жалка наша милиция, все же какой-то призрак защиты обывателя и угрозы грабителям она предоставляла.

Во время выступлений большевиков и этот призрак рассеется. Обыватели предоставлены будут самим себе. Волей-неволей им самим придется защищать жизнь своих семей и свою, целость своего имущества.

Газета Новое время от 20 октября (02 ноября) 1917 года

Времени осталось мало, нельзя терять его, необходимо немедленно же организоваться. Единственная возможность такой организации представляется в домовых комитетах. <…> Нечего рассчитывать, что таким путем можно собрать значительные силы. Но зато у домовых комитетов союзником будет обычная трусость громил, из которых только одни бывалые каторжники обладают храбростью.

Повторяем, обыватели предоставлены самим себе. Опыт недавнего прошлого показал, что покорность и беззащитность не спасали даже жизни. Никакой пощады от пьяных, озверевших банд ожидать нельзя. Необходимо приготовиться к отпору всей той сволочи, которую ведут за собой большевики.

Паралич власти

Власть не имеет никакого авторитета. Революционная власть умерла. Ее нет не только в захолустной провинции, — нет ее и в Москве. В одну из кофеен на Тверском бульваре с целью проверить слухи о нахождении там спиртных напитков входит в сопровождении милиционеров представитель комиссариата. Красная лента на рукаве — очевидная эмблема революционной власти.

В кофейне, развалившись на стуле, сидит молодой человек и в упор смотрит на появившееся «начальство». Нетрезвый вид посетителя привлек взгляд администратора. Он подходит и осторожно справляется:

— Вы что изволили пить?

— Смотрите! — показывает молодой человек на стакан чая.

— Вы где изволили получить спиртной напиток?

Господин снисходительно смотрит на «власть» и на вопрос отвечает вопросом:

— Что вас так интересует?

— Видите ли, в России запрещено употребление спиртных напитков.

— Неужели запрещено? — наивничает господин. — Вот оказия! В свободной стране и запрещено! В самой свободной стране из свободных! Позвольте мне вам не поверить!

Чудак вызывающе осматривает администратора с ног до головы и добавляет:

— Хоть вы и милицейский, но позвольте вам не поверить…

Власть окончательно опешила и смутилась. Потом, оправившись, вдруг строго приказала:

— Дайте ваши документы! Паспорт!

— Сейчас, извольте… — полез господин в пиджачный карман и вынул вдруг… огромный черный револьвер.

— Черносотенный-с. Большой…

Администратор немного отшатнулся.

— Откуда у вас револьвер? У вас есть разрешение?

— Есть.

— У кого вы получили?

— У каторжника.

— У какого каторжника?

— Он был раньше каторжник, а теперь, как водится, величина-с в градоначальстве. Славный парень, мой приятель… В 1905 году его Бог угораздил рельсы разбирать… За это в каторгу угодил, ну а теперь начальствует…

— Вы оскорбляете власть.

— Ничуть, я говорю правду.

— Вы приверженец старого режима?

— Нет, я приверженец нового, даже не этого, а будущего, еще более «углубленного». Я большевик.

— Вы арестованы, — вдруг заключила «власть».

— Клянусь, — вскочил со стула «большевик», — если кто дотронется до меня, буду стрелять. Ей-богу буду стрелять!

— Оставьте! — махнул рукой администратор и отправился в буфет.

А ведь знаменательно для нашего времени!

М.Иванов-Сурский

Дикий скандал на женских курсах

Студенты университета бойкотируют профессора Маньковского*, обвиняя его в «политических преступлениях доброго старого времени», когда он, будучи проректором, якобы сообщал охранке о «неблагонадежных» студентах. Того же профессора решили бойкотировать и курсистки, и вот каким образом.

На лекции Маньковского, как незаурядного профессора, всегда являлись курсистки. <…> На днях профессор читал лекции перед аудиторией в 100 человек. Толпа бойкотирующих, упорно стремящихся сорвать лекцию, вломилась в буквальнейшем смысле в аудиторию и своим шумом прервала, конечно же, занятия. Профессор пошел со своими слушательницами в лабораторию. Толпа хотела и здесь мешать чтению и вступила в драку со своими политическими противниками. Вышла дикая и безобразная сцена. Рвали платья, волосы, били нещадно сторонниц науки. Но последние, в количестве всего 20 душ, прошли за профессором и приступили к занятиям. <…>

Д.В-ин, Одесса

* (Александр Маньковский — известный русский, а затем болгарский ученый польского происхождения, специалист в области гистологии и эмбриологии. В 1917 году подвергался нападкам за свои правые убеждения, позднее уехал в Болгарию, где создал национальный институт гистологии и эмбриологии. Умер в Болгарии в 1946 году. — РП)

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе