Новости – Пресса
Пресса
Le Figaro: народ вспомнит об этом окопном братстве
Газета Le Figaro от 27 октября 1914 года
Французская академия наук заклеймила немецких интеллектуалов
13 августа, 2014 10:16
5 мин
Вторник 27 октября 1914 года, Париж № 300
Новая Франция
Время и пространство бесконечны, но разум всячески стремится их ограничить для своего же удобства. Так, например, мы уверены в том, что Средневековье завершилось взятием Константинополя турками (1453 год — РП): начиная с этого момента, как представляется, мы без промедления вступили в эпоху Модерна.
Вот уже более четырех столетий длится Современность. Она ознаменовалась великими открытиями и всевозможными войнами — религиозными, захватническими, оборонительными. В итоге эпоха Модерна привела к чудовищной войне, в которой задействована для еще больших разрушений самая замысловатая и совершенная техника, о многих образцах которой всего лишь 20 лет назад и помыслить было невозможно.
Но, тогда как немцы ведут войну на уничтожение, то, что они сами называют Kulturkrieg (война за культуру — РП), успех в которой означал бы сползание в варварское состояние, союзники [страны Антанты] ведут самую благородную из всех войн — войну за освобождение, неизбежный успех которой (ставить его под сомнение не приходится ни на минуту) обернется началом новой эры как в Европе, так и во всем мире. Когда великого поэта Гете спросили, что он думает о только что увиденном сражении при Вальми (состоялось 20 сентября 1792 года, когда французы остановили продвижение прусской армии — РП), он ответил: «В этом месте и в этот день в истории мира началась новая эпоха; и однажды вы сможете сказать [об этом событии]: "Я там был"».
Какая великая и решающая битва станет сигналом к началу «новых времен», и какой будет Франция в эту новую эпоху? Сейчас решается судьба Франции; но уже можно думать о ее месте в будущем. К тому же для того, чтобы отвлечься от тревоги и ужаса происходящего, сегодня не возбраняется надеяться, размышлять… и грезить о хорошем, хотя некоторые предвидят негативное развитие событий.
Как только установится мир, утверждают они, начнется бесконечное сведение счетов и междоусобная борьба партий за восхождение на вершины власти, подобно тому, как наши солдаты взбирались на вершины Вогез в Эльзасе; мол, лицемеры от плутократии не покинут занимаемых должностей, а партии снова будут выдвигать своих кандидатов, преследующих исключительно электоральные цели. Но будем бесстрашными: этих несчастных разоблачат, если с кого-то из них еще не сорвали маску. Не для того так много проливается крови, чтобы некоторые «делали свои делишки» в рамках угодной им политики.
Те, кто вернутся с фронта, будут иметь право голоса; за тех, кто погибнет, скажут их отцы, сыновья и братья. [Когда началась война] народ был превосходен; мы же не могли в полной мере ему соответствовать. Несмотря на зловещую пропаганду, он сразу же понял, что родина в опасности; это было словно озарение, во время которого народ увидел то, что есть, и то, что должно случиться. И вдруг он поднялся, чтобы защитить землю предков. Дух права и свободы, который делает французов героями на линии огня, не перестанет освещать их умы, когда они вернутся домой. [Сейчас на фронте] народ переживет величественные часы жертвенности; в пугающем свете пожаров перед ним открываются вечные истины. Он сможет отличить льстецов и эксплуататоров от своих настоящих друзей; он распахнет объятия перед теми, кто принесет ему просвещение, лишенное вздора, и материальное благополучие, очищенное от утопизма.
Сегодня все французы едины в борьбе с захватчиком; каждый сражается на своем месте, в меру своих сил и возможностей. Храбрость и милосердие расцветают пышным цветом. Равенство и братство не просто слова, там, на фронте, где крестьяне, горожане, художники, рабочие, священники объединяют свои усилия, делят нужду и страдания, душевные порывы и моменты радости. Народ вспомнит об этом окопном равенстве, когда ему попытаются внушить ненависть и зависть по отношению к вышестоящим. Потому что солдаты уважают и любят своих командиров; потому что они знают, что такое надежность и опьяняющее чувство подчинения; потому что они видят своих офицеров, умирающих в атаке. <…>
Газета Le Figaro от 27 октября 1914 года
И это окопное братство не может просто так исчезнуть после столь масштабной войны! Оно, несомненно, проявит себя в борьбе с алкоголизмом, туберкулезом, невежеством и нищетой. Да, с нищетой, этой исхудалой и угрюмой сестрой разнузданной роскоши! <…>
Итак, мы увидим новую, красивую и цветущую Францию, в которой города будут разгружены, а деревни плотно заселены, Францию, где в каждой провинции будет своя жизнь, где молодые люди будут сплошь прекрасными атлетами, где литература и искусство вновь обретут свое бывалое величие. Это будет трудолюбивая и милосердная Франция, где никто уже не умрет от голода. Если все будет иначе, если мы вновь столкнемся с алкоголизмом, нищетой, партийной и классовой борьбой, <…> нетерпимостью, травлей, карьеризмом, возмутительными судебными процессами и оправдательными вердиктами (автор намекает на оправдание Генриетты Кайо, супруги министра финансов Франции, застрелившей главного редактора «Le Figaro» Гастона Кальметта 16 марта 1914 года — РП), то тогда те, кто сражался на полях Великой войны, будут иметь право сказать, за себя и от имени павших: «Мы не за это сражались».
Морис Доннэ (Maurice Donnay), член Французской академии
Вчерашние заявления
Вчера Институт Франции (научное учреждение, объединяющее пять национальных академий Республики — РП) исполнил свой долг, в чем никто и не сомневался. Те из его членов, кто все еще сопротивлялся открытому осуждению резни и жестокости, которую по ту сторону Рейна называют «немецким величием», пожалеют о своем колебании. Решительная речь Аппеля (французский профессор-математик — РП), трогательное выступление Рене Думика (известный литературовед — РП) о солдате 1914 года, тонкие намеки г-на Омолля (специалист по Древней Греции и археолог — РП), солидные исследования г-на Луи Рено (юрист и лауреат Нобелевской премии мира за 1907 год — РП) и г-на Лакура-Гайе (известный историк — РП) вызвали настоящее воодушевление. Благодаря этому уже в самые ближайшие дни французская элита получит дополнительную поддержку со стороны общества. <…>
Сегодня мы прекрасно понимаем, что скрывается за шаблонными фразами типа «Наука и искусство не имеют отечества». Это в самом чистом и откровенном виде капитуляция французов перед напором немцев.
Я припоминаю, как лет 13 назад поварята кричали перед зданием Оперы [в Париже], когда там исполняли Вагнера. Конечно, это было чистое ребячество. Но тогда восстанем сейчас против «поварят» другого рода, которые стремятся навязать нам того же Вагнера под тем предлогом, что музыкальный гений не имеет отечества! Если первые крикуны были смешны, то нынешние — отвратительны.
Мне кажется, что можно довольно просто примирить мысль о гениальности музыки Вагнера с тем фактом, что наше поколение больше не сможет прослушать ни одного его произведения, не содрогнувшись при этом от гнева. Годы, а не поварята-крикуны, должны усмирить ненависть, которую испытывает взбудораженный народ, подобный нашему, в самых глубоких своих чувствах. Речь идет о ненависти народа, который видел, как горели его соборы, как расстреливали священников и как на стенах висели дети, пригвожденные прусскими штыками; о ненависти народа, который видел сцены дикости и зверства, казалось бы, более невозможные в современную нам эпоху.
Альфред Капю (Alfred Capus), член Французской академии
Ответ на манифест немецких «интеллектуалов»
Известно, что Французская академия наук пока не сочла нужным принимать решение в отношении ее немецких членов, подписавших постыдный манифест, о котором писала вся пресса. Тем не менее, некоторые [французские] члены академии без колебаний поспешили заклеймить этот документ, не скрывая, как полагается, своих имен. Мы попросили одного из них, почетного профессора биологии в Сорбонне Ива Делажа, прокомментировать данную реакцию. Вот что он ответил:
«Когда я, читая периодические издания, впервые наткнулся на этот бессовестный пасквиль, я принял его за речь трактирного оратора или за одну из статеек той низкопробной прессы, единственное предназначение которой — потакать страстям и предрассудкам черни. Было смешно это читать. Но первое впечатление уступило место глубокому изумлению, когда я увидел, что это «произведение» было написано самыми именитыми профессорами и учеными Германии. Итак, я его внимательно перечитал и понял, что все сходится. До какого же низкого интеллектуального уровня пала эта несчастная страна, если подобный пасквиль — дело рук ее элиты!
Газета Le Figaro от 27 октября 1914 года
Итак, в Германии юристы и теологи, историки и философы допускают, что [применительно к войне] речь идет о непреступном характере нарушения [со стороны Германии] международных договоренностей, заключенных на основе добровольного согласия сторон. Они также находят в нынешних обстоятельствах достаточные основания для того, чтобы сжигать [французские] библиотеки, и считают бандитами граждан, «виновных» в том, что они взяли в руки оружие для защиты своих домов и городов!
Но этот вопрос не в моей компетенции. Я сам, будучи человеком науки, хочу остаться в рамках научного этноса и выносить суждения с точки зрения науки, оставив в стороне моральную сторону дела. Что меня больше всего поразило, так это то, что под поспешно и страстно написанным документом, походящим на политический экспромт, стоят подписи ученых, привыкших к строгому выражению своих мыслей и хорошо знакомых с требованиями экспериментальной и теоретической науки. Среди подписантов — Кляйн, Ферштер, Нернст, Рентген, Фрихер, Оствальд, Беринг, Эрлих, Геккель, Вальдейн…
Обращаясь к своим коллегам со всего мира, они сыплют догмами подобно церковным проповедникам, они провозглашают непреложными истинами все, о чем говорят вокруг и что объявляют в информагентствах. Они пользуются, таким образом, весьма сомнительными источниками, не пытаясь даже предоставить объективные доказательства. Удовлетворили бы их суждения подобного рода в научных работах, или надо полагать, что в данном случае их в меньшей степени интересует истина?
Похоже, их охватила волна безумия, раз они не в состоянии понять, какое грустное впечатление они производят на здравомыслящих людей во всем мире этим необыкновенным забвением элементарных правил научного метода. Как они могли поверить в то, что убедят кого-то при помощи голых заявлений, в которых смачность фраз и резкость терминов заменяют собой отсутствующие доказательства!
Мы не намерены поддаваться искушению и отвечать на необоснованные заявления таким же образом. Мы оставляем право судить тем, кто не является заинтересованной стороной в конфликте и кого едва ли можно заподозрить в пристрастности, – нейтральные страны.
Подписанты «Воззвания к цивилизованным народам», являясь учеными, осознающими свою роль и собственную ответственность, вы сами себя опозорили».
Ив Делаж (Yves Delage), член Французской академии наук, профессор Парижского университета
Перевод с французского Сергея Федюнина
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
