Le Figaro: «черные дьяволы» повергли немцев в ужас

Газета Le Figaro от 07 декабря 1914 года

Французские колонии организовали сбор средств в поддержку воюющей метрополии

15 августа, 2014 11:29

4 мин

Понедельник 07 декабря 1914 года, Париж № 341

126-й день войны. Официальные сообщения

5 декабря. В Бельгии, недалеко от дома паромщика, о занятии которого [французскими силами] было сообщено вчера, наша тяжелая артиллерия уничтожила укрепленный немецкий форт. Неприятель предпринял тщетную попытку вновь занять Вейдендрефт (городок во Фландрии, Бельгия — РП).

На остальном участке Северного фронта абсолютное затишье, в том числе в департаменте Эна (регион Пикардия на севере Франции – РП).

В Шампани (регион на севере Франции – РП) наша тяжелая артиллерия успешно подавила артиллерийскую атаку противника.

В Аргонском лесу (на северо-востоке Франции, вблизи бельгийской границы — РП) продолжается война на заминированной территории. Мы постепенно продвигаемся, отбивая все вражеские атаки. Наши войска также несколько продвинулись юго-восточнее Варенн (коммуна на западе Лотарингии — РП); здесь нам удалось заставить немецкую артиллерию замолчать.

На остальных участках фронта никаких примечательных событий.

6 декабря. Сообщить нечего.

Наши летчики сбросили бомбы на авиационные ангары во Фрайбурге-в-Брайсгау (город на юго-западе Германии — РП).

Впечатления от одной книги

Я только что закончил чтение книги, которая называется «О ведении войны». Ее автор — генерал Фош, некогда ректор Военной школы, а ныне командующий нашими войсками на севере страны. На самом деле мы плохо информированы о военных операциях, которые сделали возможными победы на Марне и на Изере (река на севере Франции — РП) и способствовали удержанию наших позиций на всем протяжении фронта, от Ньивпорта (город-порт во Фландрии, Бельгия — РП) до Бельфора (город на востоке Франции, недалеко от границы со Швейцарией — РП). Помимо этого, мы не знаем о заслугах каждого генерала в отдельности. Однако мы знаем о том, что роль генерала Фоша была с самого начала и продолжает оставаться чрезвычайно важной в плане продуктивности и поддержания боевого духа солдат. Именно по этой причине его книга возбудила мое некомпетентное любопытство. <…>

Я не буду здесь пытаться пересказать содержание книги. Первый урок, который она мне преподнесла, признаюсь, был ошеломляющим. Я говорю об этом с пожеланием всем и каждому прочесть «О ведении войны»; я хочу убедить французов, парижан и жителей провинции в том, что не следует наивно выдумывать планы [военных действий] для себя и своих товарищей, чертя их карандашом на бумаге или тростью на песке. Нет, нет, не занимайтесь этим больше!

Газета Le Figaro от 07 декабря 1914 года

Стратегическое планирование — сложнейшая наука, которая, уверяю вас, нам не под силу. Нам стоило бы поразмыслить о других вещах, скорее метафизических. У метафизических вопросов есть одно преимущество — их идеализм, а следовательно, их невинность. Ошибки, допускаемые метафизиками, легко искупаются всеобщим сомнением [в истинности их умозаключений], а потому за них не приходится серьезно расплачиваться. Но глупости, которые мы высказываем, рассуждая о военной стратегии!.. Они ведь просто-напросто способны положить конец истории нашей страны, которую мы так любим.

«Военная история решается в генеральских штабах», — сказал когда-то Йорк фон Вартенбург (прусский военный теоретик — РП). Так предоставим же дело в руки наших военных командиров! А мы тем временем даже в своих мыслях не будем пытаться взяться за него самостоятельно. Итак, мой первый урок состоит в том, что отныне я буду читать военные сводки с гораздо большей проницательностью, спокойствием, терпением и скромностью. <…>

В качестве сюжета своей книги генерал Фош выбрал критику планов и действий французской и немецкой армий во время предыдущей [Франко-прусской] войны — Войны, как мы раньше говорили!.. На основе своих замечаний, сделанных [о прошлой войне] несколько лет назад, применительно уже к войне нынешней, генерал заключает (если я не ошибаюсь), что на сей раз Германия плохо согласовала свои действия. Сломить сопротивление Франции еще не означает завоевать Францию: территория страны, как с запада на восток, так и с севера на юг, слишком обширна. Чтобы преуспеть, немцам следовало занять столицу: разве они сумели это сделать? Но прежде чем нацелиться на Париж немцам нужно было разбить или по крайней мере обескровить французскую армию. Таков был план. Но немцы пытались прорваться к Парижу, не разбив заранее наши войска. Поспешность спутала их планы, сменив порядок проведения операций и заставив их начать действовать с конца. Этой ошибки, в свою очередь, не допустили ни русские в Польше, ни французы под командованием генерала Жоффра (главнокомандующий французской армии — РП), который несколько недель назад писал российскому главнокомандующему: «Мы стараемся тут же на месте уничтожать силы противника». Итак, подождем!

Во время чтения книги генерала Фоша мне открылась и другая правда о нынешней войне: различные ее элементы и множественные ее эпизоды связаны между собой неразрывными причинно-следственными связями. Нельзя сказать, что ход событий исключает вмешательство случая и неожиданности, но все-таки он подтверждает основные предположения и прогнозы, а значит, последствия одних событий прочно связаны с результатами других. <…> Так, наша победа на Марне обнаружила ошибку, допущенную немцами, а также выявила цену этой ошибки и выгоду, которую мы смогли из нее извлечь: все это было предсказано заранее.

Андре Бонье (André Beaunier, французский писатель и литературный критик — РП)

Война и наши колонии

Ничто так не трогает, как то спонтанное рвение, с которым наши колонии оказали нам поддержку не только своими солдатами, но и деньгами. Мы прекрасно знаем о храбрости туземных войск, которые ежедневно сражаются в наших рядах. Нам также хорошо известна их отменная выносливость и высокая боеспособность в атаке. Немцам известно об этом еще лучше, чем нам: «черные дьяволы» не перестают повергать их в ужас. Многие опасались за эти непревзойденные по боевым качествам батальоны, конечно, не столько из-за стычек с врагом, сколько из-за холодов, непривычных для бойцов. Но они больше не испытывают холода, и им неведом страх. Помнится, один меланхоличный человек с фронта рассказывал мне о бедном сенегальском «дьяволе», проигравшем в манилью (популярная карточная игра — РП) шесть женщин, которых ему должны были дать в день возвращения в свою деревню. За исключением этого несчастного игрока, все остальные смуглые лица, замеченные на линии огня, источали радость и готовность идти в бой — против Германии и за Францию.

Не менее трогательными, чем восхитительная самоотверженность солдат, стали сочувствие и солидарность населения всех наших колоний, даже самых удаленных. Как там поживает Франция? Каковы ее победы? Кто ее генералы? Что решит «старик Жоффр»? Об этом говорят и будут продолжать говорить в самых далеких [от метрополии] хижинах. <…>

Газета Le Figaro от 07 декабря 1914 года

Наши колонии, в большинстве своем, совершенно добровольно и спонтанно организовали сбор средств [для фронта]. В Индокитае местное население таким образом смогло собрать в общей сложности один миллион франков. Каждый день кто-то из местных шел в административный центр провинции, подчас больше десяти километров, чтобы внести свою скромную лепту. На Берегу Слоновой Кости тем же способом удалось собрать двести тысяч франков. Сбор средств в Дагомее (колония в составе Французской Западной Африки на территории современного Бенина — РП), завоевание которой мы только недавно завершили, заняв область Оллис, принес сто тысяч франков. В Сенегале, Судане, Конго и на Мадагаскаре туземцы собирают деньги с тем же энтузиазмом. Представьте себе, сколько тяжелого и непосильного труда скрывается за этими суммами. Подумайте, сколько нужно было срезать бамбука, добыть каучука, очистить ананасов, убить слонов, ощипать страусов и приучить ткачиков для того, чтобы собрать эти деньги. Но, несмотря на это, средства были собраны и отправлены без колебаний в великую и прекрасную заморскую страну, которой угрожают дикари — настоящие дикари. Каждый, от самого бедного до самого богатого (хотя состояние одних и других часто не очень разительно отличается), хотел, чтобы его имя значилось в списках жертвователей. <…>

Все средства были собраны без вмешательства административных властей [в колониях]. В этом теплом проявлении преданности отразились преклонение, признание [наших заслуг] и любовь [к нам]. Здесь нет ни капли обязательной и навязанной силой покорности: французские колонии любят Францию совсем не за то, что она является метрополией (неприятное слово, не вызывающее, надо признать, симпатии), а за то, что Франция — мощная и нежная страна, построенная на милости, храбрости, справедливости и доброте. Все, кто приезжали к нам оттуда, будь то послы или торговцы финиками, быстро это замечали. Мы их всех принимали сначала с любопытством, а затем почти сразу с нежностью. Мы их всех полюбили, каков бы ни был цвет их кожи. Мы по-братски обращались с нашими новыми друзьями. Мы открыли перед ними массивные двери нашей цивилизации, в том числе и нашей литературы. <…>

Я полагаю, что сразу после войны, после нашей победы, мы будем просто обязаны установить памятник в Париже во славу всех жителей колоний, павших в защиту родины-матери, — памятник героизму, самоотверженности и самопожертвованию. <…>

Робер де Лезо (Robert de Lezeau)

Перевод с французского Сергея Федюнина

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе