Новости – Статьи
Статьи
Война со спины
Ветеран Александр Шурыгин. Фото: Владимир Соколов / «Русская планета»
Воспоминания ветерана Александра Афанасьевича Шурыгина
2 мая, 2015 21:00
9 мин
16-летним пацаном, ростом — ниже винтовки. Хотели учить на летчика, но узнали, что сын врага народа и отправили на зачистки. Поэтому Великую отечественную Александр Афанасьевич видел только «со спины».
Вернулся тем же, кем уходил — рядовым. Медалью награжден единственной — «За Победу над Германией». Для своих 80 лет обладает отменной памятью. Например, может точно сказать, сколько человек погибло на пути из Перми в Кенигсберг: 896 из 970. В беседе с журналистом «Русской планеты» Александр Шурыгин рассказал, как в Польше разбомбили их эшелон, чем питались по пути в Кенигсберг, где встретили Победу и почему, несмотря на расстрел отца, на Сталина он не в обиде.
Александр Шурыгин в военные годы.
Александр Шурыгин в военные годы. Фото из семейного архива
— Расскажите о вашей семьей, о жизни до 1941 года.
— Я родился 2 ноября 1927 года, а 8 января 1928 года мать моя уехала лечиться, а я остался у дедушки с бабушкой. Фамилия «Шурыгин» — дворянская, прадед был дворянином, и дед мой был в доме хозяином. Мама лечилась два года в Петрограде, а дедушка сказал отцу новую жену искать. Приехала она домой, а у папы другая женщина. Ну, она перебралась в отцовский дом, а я воспитывался у бабушки с дедушкой. Мы жили в деревне Толдельдино Кировской области. Потом нас раскулачили, мне тогда было 4 года.
— А когда в Пермь переехали?
— Позднее, летом 1933 года. Отца тогда выбрали председателем колхоза. Он был грамотным, окончил 7 классов. Раньше ведь расписывались крестиком, а у него чуть не высшее образование по тем временам было. И вот он приходит и говорит дедушке, что его выбрали председателем. Дедушка ничего не сказал, пошел во двор, взял узду и давай его... Говорит: «Иди, откажись». Бабушка и крестная дедушку держали, убьет ведь, знаете как удилами-то вдоль спины. Ну и вот, отец пошел, отказался.
— А почему он его заставлял отказаться?
— Был против советской власти… Потом отец работал прорабом в 21-м отделении связи. Техникум Славянова под его руководством строили. Сначала мы в бараке жили. Потом дали квартиру в Сталинском районе на Громовском поселке. 176 дом, 27-ая квартира. Вот там отца в 1937 и арестовали.
— За что? Сын кулака?
— Да, по дедушке. Из-за происхождения. Направили его в Свердловск, потом приговор, 17 марта расстреляли.
— В школу в Перми пошли?
— 7 классов закончил в 12-ой школе на Соловьева. А когда война началась, я только неделю в школу проходил, уже 14 сентября меня отправили к матери, в село в Кировской области. Рюкзачок на плечи и на поезд, одного. До призыва в армию я жил там.
«Поляки немцев прятали»
— На войну вы, получается, попали только...
— В июне 44-го. Повезли в Челябинское авиационное училище. Там учили на летчиков и штурманов. Обмундировали нас — дали зеленые гимнастерки, обули–одели как курсантов. По образованию я прошел, медкомиссию прошел... А дней через 15 пришли документы, что я сын врага народа. Нас таких набралось 70 человек. Всех посадили в вагон и повезли. Мы, пацаны, не знали, куда нас повезли, ночами едем, днем стоим...
Проехали Белоруссию, а в Польше нас разбомбили. В эшелоне было 970 человек. В живых осталось 206. Товарняк, нас закрывали снаружи на замок, только щель оставляли, чтоб «справить нужду». Шесть последних вагонов и разбомбили. Старший бегал, замки открывал, чтобы мы могли разбежаться… А куда побежишь? Ночь!
Потом нас собрали, сделали что-то вроде комендантского взвода. И мы шли до Кенигсберга пешочком.
Я тогда был 1,52 ростом. Винтовка была выше меня. Потом уже дали карабины покороче... Я маленький был, как кукленок. А дедовщины-то раньше не было, и старики со мной всегда провиантом делились. Вот мы когда эшелоном ехали, дадут нам пайку 600 г, а он так: «Ты молоденький, растешь еще, тебе много кушать надо, а мне и половины хватит». И так вот разломит напополам и отдаст.
— Чем занимались на пути в Кенигсберг?
— Мы шли сразу за передовой линией, выкуривали оставшихся немецких военных, тех, кто попрятался. Бои шли в двух-трех километрах от нас. Мы слышали только звуки с передовой. Ходили по домам, чердакам, подвалам. Когда до Кенигсберга дошли, нас осталось 74 человека из 206-ти.
— У вас тоже были какие-то бои, стычки?
— Да нет, не бои... Ходили мы тройками — офицер и с ним двое пацанов. А которые поздоровее — по двое. А бывало и по одному — хозяев выспрашивать. В Польше нет деревень, как у нас. У них дома далеко друг от друга стоят, и в доме живет вся семья — старики, дети, внуки, правнуки. Вот мы их проверяли — может, у них немцы прячутся. И бывало такое, что если наш один зайдет, его раз — убьют, спрячут и все.
— Местные?
— Да. Бывало, там старик, у него 2–3 здоровых сына. А наш один зайдет...
— Так что, местные были против вас настроены?
— Конечно! Это в Польше. Поляки немцев прятали, а мы ходили, выискивали их, чтобы сдать куда положено. Оккупантами они нас считали.
— Как у вас было со снабжением?
— Снабжение у нас было отличное. Нам давали пайки немецкие — три тоненьких сухих кусочка хлеба в пакетике. Вот на стакан горячей воды их положишь, они на глазах распухают, становятся толстыми, пышными, вкусными такими. 1933 года изготовления! Консервы были немецкие и вообще со всей Европы. Наши захватывали и нас снабжали. И местное население давало еду.
Простые немцы, которые на территории ГДР потом оказались, хорошо относились к русским. Немцы вообще — народ во (показывает большой палец)! Они к нам относились благожелательно. Некоторые неплохо говорили по-русски. У них в роду русских много было, раньше многие дворяне да купцы брали себе немецких жен... В те времена культуру России в основном Германия давала. Так что в Кенигсберге мы ходили уже свободно, без охраны. Немцы приглашали к себе, угощали. Если папирос нет, то и папирос дадут.
Однополчане. Шурыгин — верхний ряд, крайний справа
Однополчане. Шурыгин — верхний ряд, крайний справа. Фото из семейного архива
— Где вы были в последний месяц перед Победой?
— Похвастаться нечем. Шли. Занимались зачистками. За день километров десять проходили. Территория большая, но лесов таких, как у нас, нет, идти было легче.
— А Победу где встретили?
— В самом Кенигсберге. Мы были расселены в частном секторе. Казарм не было. Никаких построений делать было нельзя. Утром нас собрали, сказали: «Ребята, вы слышали что Победа, что наши Берлин взяли?». Мы давай от радости в воздух стрелять. Все, мы поняли, что дальше не пойдем. И первыми получали медали за Победу. Я видел Жукова живым. Издалека.
«Я на Сталина не в обиде»
— Что после войны изменилось для вас?
— Нас сразу собрали в эшелон и повезли в Воронеж. Он был взят немцами. И мы немецкие подземные склады оружия выкапывали, грузили снаряды на машины с песком. Их потом увозили на полигон и взрывали. Там наших еще человек пять погибло по неосторожности. Потом я был в Кирсанове Тамбовской области, в Мичуринске служил на станции Никифоровка. Там меня назначили в авиационную воинскую часть, у меня в военном билете было указано «Укладчик парашютов».
— Долго еще служили?
— Я на Украине женился в 50-м году. 20 ноября 1951 года мы приехали в Пермь, и я устроился на Ленинский завод.
— Сейчас все чаще звучит имя Сталина...
— Правильно! Надо Сталинград снова назвать Сталинградом. Сами жители просят. Мы защищали не Волгоград.
— А ваше отношение к Сталину как к личности?
— Я вам так скажу, мой отец расстрелян, как говорят, по приказу Сталина. Но ведь сотни, тысячи расстрелянных. Сталин приказывал? Он мог расстрелять таких, как Черняховский, Рокоссовский, которые претендовали на его место. А у меня отец был плотником. Тут были свои холуи, которые старались вылезти, получить дивиденды. Так что я на Сталина не в обиде. При нем был порядок, а сейчас бардак.
— Недавно в Петербурге прошел съезд неонацистов. Чего не хватает нынешней молодежи, чтобы понять, что это недопустимо?
— Родительского воспитания. И в армии нет политзанятий. Ни один не знает, какие были маршалы в Советском союзе, ни один! А после армии они приходят, и им негде работать. На Ленинском заводе раньше 150 с чем-то тысяч трудилось. В 21-ом цехе, где я сталеваром работал, было 1 тыс. 650 человек. По сей день каждый год мне приходят пригласительные открытки на День металлурга. Нас с супругой отвозят туда на автобусе, в столовой покормят, по 100 граммов нальют...
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
