Новости – Статьи
Статьи
«Мы думали, одолеем врага за пару недель»
Михаил Николаевич Сусоров. Фото: Андрей Гудов/ «Русская планета»
Воспоминания ветерана Михаила Николаевича Сусорова
1 мая, 2015 21:00
7 мин
Ветеран Михаил Николаевич Сусоров был на полях сражений с первых дней Великой Отечественной до самого конца. В составе 4-го гвардейского минометного полка участвовал в Битве под Москвой, Сталинграде, освобождал Крым и Донбасс, Польшу, Венгрию, прошел всю Германию, а победу встретил в Праге. У него пять орденов и несметное количество медалей. Сейчас Михаилу Николаевичу уже 93 года. О том, что такое для него Великая Отечественная война, он рассказал «Русской планете».
— Моя служба началась в 18 лет, когда я поступил в Ленинградское военно-медицинское училище. Война застала меня в тренировочном лагере в пригороде Ленинграда. Я тогда только закончил первый курс. На летние месяцы курсантов военных училищ вывозили за город на военную подготовку. Вот и летом 1941 мы оказались на учениях около городка Красное село под Ленинградом. Нас готовили очень серьезно, видимо, командование знало о скором начале войны. Нас обучали стрелять, собирать-разбирать пулеметы «Максим», Дегтярева, винтовки, автоматы. Была, конечно, и спортивная подготовка.
— А как вы узнали о начале войны?
— Два раза в неделю у нас обязательно были боевые тревоги. И 22 июня тоже объявили боевую тревогу. Мы очень удивились, ведь последняя была практически накануне. Мы по традиции выстроились в линейку и ждем команды, а команды нет! Только через полчаса нам сказали собирать палатки, в которых мы жили. Все удивились еще больше — середина лета, учения в самом разгаре, а нам говорят убирать палатки! А потом командир приказал идти к новому месту расположения.
Когда мы шли через город, женщины выходили к воротам своих домов, как-то по-особому на нас смотрели, многие плакали. Тогда я на это не обратил внимания, а сейчас понимаю, что они уже прекрасно знали, что началась война, и по-матерински жалели нас, пацанов. Когда мы дошли до места, объявили всеобщее построение. Вот только тогда перед нами выступил начальник политотдела нашего училища и сказал, что Германия напала на Советский Союз, что началась война. Мы ничуть не испугались, наоборот, настроение стало боевое: думали, что одолеем врага буквально за пару недель.
А потом в составе третьего взвода Михаила Николаевича направили к эстонской границе. В то время было много перебежчиков-диверсантов с вражеской стороны. Они подрывали мосты, подпиливали телеграфные столбы, лишая электричества и связи целые населенные пункты, поджигали колхозные поля, нередко убивали самих колхозников. И хотя взвод Михаила Николаевича пробыл там совсем недолго, буквально пару недель, молодым солдатам удалось захватить нескольких диверсантов: например, один из них с помощью ракетницы корректировал полеты фашистских самолетов, показывая, что именно надо бомбить, многие диверсанты вообще оказались местными жителями.
— После эстонской границы нас направили охранять военный аэродром, а потом на Карельский перешеек. Наш взвод там был не единственным, рядом расположились артиллеристы. Там я впервые и увидел фашистские танки. Тогда нам крупно повезло, а то война могла закончиться для нас уже там, так и не начавшись. Недалеко от нашего расположения протекала узенькая, но очень глубокая речушка, метров 10 глубиной. И вот однажды мы наблюдали, как на противоположный от нас берег выехало шесть вражеских танков. Видимо, танкисты не знали о глубине реки, потому что попытались переехать через нее, чтобы попасть к нам, а когда поняли, что это не получится, развернули свои башни в нашу сторону! Выручили артиллеристы: они смогли подбить два танка, остальные спешно ретировались.
В самом начале войны вышел приказ Сталина присвоить курсантам Ленинградского военно-медицинского училища, где учился Михаил Николаевич, офицерские звания, хотя на тот момент они проучились там всего год.
— Медицины мы, фактически, еще «не нюхали»: ее должны были начать преподавать нам только со второго курса. И все равно нам дали звание военфельдшеров, выдали офицерскую форму и отправили в Москву в штаб, откуда нас уже должны были забрать на фронт. Меня, и еще двадцать моих товарищей, определили в 4-й гвардейский минометный полк. А потом мы оказались на Украине, в Полтавской области в знаменитой гоголевской Диканьке, где был штаб полка.
Через несколько дней после нашего появления там нам сказали, что к Диканьке приближаются два венгерских эскадрона конницы и батальон пехоты. Мы приготовились их атаковать. У нас было 12 «Катюш» с 16-ю снарядами в каждой. И вот, все эти 192 снаряда обрушились на наступающих венгров! Такого моря огня я еще не видел! Первые снаряды начиняли термитной смесью, а это что-то типа напалма, и при взрыве такой снаряд разбрызгивал огонь, выжигая все вокруг себя. В общем, от венгерских эскадронов и батальона ничего не осталось. Потом пришлось уже отступать нам — было начало войны, тогда сдавали город за городом практически каждый день.
— Когда наметился перелом в войне?
— Конечно, после Сталинградской битвы. А «первой ласточкой» стало поражение Гитлера в Битве под Москвой, куда нас перебросили с Украины. Мы вступили в схватку за Москву с первого дня контрнаступления, 5 декабря 1941 года. Нам удалось прорвать линию обороны противника, захватить станцию Красная заря, через которую шло снабжение одного из впоследствии уничтоженных нами армейских корпусов немцев, входящих в армию под командованием знаменитого немецкого генерала Гудериана. За Битву под Москвой наш полк наградили Орденом Боевого Красного Знамени.
— А как вы получили свой первый орден?
— Это было во время Сталинградской эпопеи. Немцы бомбили нещадно, мы несли огромные потери, в том числе доставалось нашим «Катюшам». И однажды, в самом разгаре боя, я увидел, что очередную «Катюшу» вот-вот взорвут. Мне удалось забраться в кабину и вывести машину в поле, где я ее спрятал среди кукурузы и таким образом спас. Командование решило, что это героический поступок, и я получил Орден Красной Звезды. Позже я узнал, что сначала мне даже хотели дать Орден Боевого Красного Знамени, но потом, видимо, решили, что медику будет достаточно и Красной Звезды. Всего у меня пять орденов: три боевых и два трудовых. После Сталинграда наш полк освобождал от фашистов Донбасс, а затем Крым.
— Михаил Николаевич, а как закончилась война для вас? Вспомните последний месяц перед победой.
— Всего за один месяц, последний месяц войны, мы прошли юг Польши, север Венгрии, юг Германии, а потом уже оказались в Праге. Там же закончилась для меня и война, причем не 9 мая, а 12-го. Это случилось потому, что наместник Гитлера в Праге приказал всем сдать оружие и самим сдаться нашим войскам, однако фельдмаршал Шернер со своим корпусом решил пробиться в американскую зону оккупации. Нам же дали команду: «Не пустить ни одного немца к американцам». В то время снарядами нас снабжали очень хорошо, поэтому мы просто засыпали их огнем. Помню, наш командир еще сказал: «Слава Богу, поедем домой пустыми!»
А 12 мая в Праге был салют! Больше я такого салюта не видел! Может быть, сказалась усталость от войны и радость от того, что все это уже закончилось, не знаю. И, конечно, я был счастлив, что остался жив. Наверное, это чудо какое-то: прошел всю войну, и ни одного серьезного ранения! А вот наш полк за войну потерял 492 человека из 1 414, то есть треть. Сейчас в живых осталось всего несколько человек моих однополчан. Надеюсь, встретиться с ними 9 мая. Даст Бог, и 80-летие Победы встретим!
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
