Новости – Статьи
Статьи
«Чехи встречали нас как родных, даже пивком угощали»
Фронтовик Павел Мохов. Фото: Никита Ефимов/ «Русская планета»
Воспоминания ветерана Павла Ивановича Мохова
28 апреля, 2015 03:00
8 мин
Главные реликвии Великой Отечественной в доме полковника Павла Ивановича Мохова — ордена и медали военного времени. На войну в 1941 году Мохов попросился сам — до 18-летия не хватало трех месяцев. Где только ни побывал за годы службы: от Смоленска до Чехословакии. Его китель теперь тяжело поднять даже молодому человеку — столько наград.
– Этот орден Красной звезды — за боевые действия под Львовом. Окружили немецкую дивизию — конкретно ее раскромсали. Еще одна Звезда — операция по освобождению Чехословакии. Вот медаль «За боевые заслуги» — уже 1945 год, — демонстрируя награды, Павел Мохов по-военному собран. — А уж прочих медалей, которые после войны вручали — больше десятка. Для меня особенно ценно, что одну награду я получил из рук дочери Георгия Жукова. Войну я закончил лейтенантом, на пенсию вышел полковником. Полковника получил, когда всем ветеранам с барского плеча по одной звезде прибавили.
Вещмешок и стертая ложка
Павел Мохов может долго рассказывать о горечи войны и несчастьях, которых пришлось хлебнуть стране. Фронтовик уделяет много внимания деталям. Говорит, что ветераны Великой Отечественной войны по-особенному относятся к предметам и вещественным приметам военного времени.
– Например, через всю войну со мной прошел вещмешок, — вспоминает Павел Иванович. — Что там было: курево, банка с дополнительным пайком, полотенце, зубной порошок, кружка. В голенище сапога всегда лежала алюминиевая ложка — всю войну со мной прошла. Очень заметно было, что с одной стороны она стерта, как бы съедена. И это хорошо, если ложка постоянно шла в дело. Всякие помню ситуации. Бритва у меня была сначала своя. А потом уже в Германии я у немца взял безопасную бритву. Прослужила долго, ничего не скажешь. Пока не стерлась. Да, еще в мешке были письма. Я матери домой писал, а она была неграмотная. Соседка за ней слова записывала — и я потом получал весточку от родных. Так и общались.
Павел Мохов сокрушается, что до сегодняшнего дня фронтовые письма не сохранились. Дело в том, что военный после Великой Отечественной сменил массу мест жительства: несколько городов в Румынии и Молдавии, Москва, Алма-Ата, Аральское море. Наконец, Байконур, где Павел Мохов долгое время был заместителем начальника автомобильной службы.
– А во Владимир я приехал в 1970 году — после увольнения, — говорит ветеран. — Были разные варианты, но место жительства на этот раз я выбирал сам. Все же Владимир близок к Рязанской области, откуда я родом. Честно говоря, на новом месте долгое время никак не находил покоя. Ничего не нравилось. Наверное, лет восемь мне каждую ночь снилось, что я все еще на Байконуре. Увидел приказ об увольнении, да и спрятал его в сейф. Никто ведь не знает — работаю дальше. А потом привык. Вообще-то Владимир — хороший город. И сейчас могу честно сказать, что очень полюбил его.
«Людей, прежде чем отправить в печку, стригли»
Мировое противостояние обернулось для Павла Мохова ранением. В 1945 фронтовик горел, после этого остался только шрам на лице. О крови и смерти он говорит медленно, приглушенно. Кажется, что в очередной раз как бы заново прокручивает и «переваривает» тот или иной случай. Другое дело — подвиги и успехи наших солдат. Интонации меняются кардинально.
– Вот один случай. Мы были на юге Польши. Наш левый фланг подошел к Висле. После крупномасштабной атаки шли бои местного значения. В это время немцы прижали англичан. Черчилль попросил Сталина активизировать наступление. Из-за этого мы атаковали без авиационной поддержки ранним утром 6 января, хотя первоначально были планы на двадцатое число. Помню еще, перед этой атакой нас впервые за всю войну помыли в бане — лес, палатка, вода.
Противник, по словам Павла Ивановича, выстроил четыре линии обороны. Сыграл фактор внезапности — первые две линии советские бойцы прошли примерно за сутки. Дальше — сплошное бегство. Русские шагали практически маршем, освободили Краков и Освенцим.
– Кстати, впоследствии я побывал на этой «фабрике смерти», — рассказывает Павел Мохов. — Людей, прежде чем отправить в печку, стригли. Я увидел в Освенциме очень много человеческих волос. Очевидно, их еще не успели вывезти. Одежда и обувь были тщательно рассортированы: детское отдельно, взрослое — рядом. В России все бы валялось в одной куче. Россия вообще особенная страна. Сколько мучений испытал наш народ.
Финал ощущался
Последний месяц Великой Отечественной Павел Мохов провел на территории Чехословакии.
– Я служил в составе шестидесятой армии четвертого украинского фронта. Весной 1945 года нас ждали большие маневренные перемещения. Некоторые полосы немецких войн мы преодолевали, по сути, с ходу, — вспоминает Павел Мохов. — Помню, что когда мы подошли к Одеру, появилось обращение товарища Сталина. Он говорил, что страна остро нуждается в каменном угле. А эти места как раз были им богаты. Вождь просил, чтобы при освобождении от оккупации Верхней Силезии была по возможности сохранена инфраструктура. Это было выполнено. Мы шли не на Берлин, а на Прагу. Лично я называю этот бросок вспомогательным ударом. Шли ожесточенные бои, в том числе в горах. А там, ой, как непросто. Да и в самой Праге была большая фашистская группировка. Окончательно одолеть ее мы смогли уже после 9 мая.
Ощущение, что скоро конец войны, присутствовало.
– Конечно, финал ощущался, — соглашается Мохов. — Относительно упала интенсивность огня. Хочу отметить, что простые жители Чехословакии встречали нас как родных, очень хорошо, по-доброму. Даже пивком угощали. А когда мы покидали освобожденные от оккупации области, нас провожали с цветами. Еще бы: фашисты ведь не считали чехов за людей. Им даже не разрешали ходить по тротуарам, а на одежде каждого местного жителя была специальная нашивка.
«Ветераны готовы приходить в школы и доносить правду»
Внезапно полковник переключается на сегодняшний день. Признается, что ему очень больно смотреть на попытки переписать историю.
– Сегодня ведется информационная война — молодежь пытаются убедить, что фашизм победили не советские солдаты. Это очень печальная тенденция, — рассуждает фронтовик. — Как никогда важно сохранить и передать воспоминания участников войны. А нам есть что рассказать. Ветераны готовы приходить в школы и доносить правду до ребят. Беда в том, что сегодня надо это зачастую нужно втолковывать и взрослым. Кто-то только на Запад молится и отказывается поддерживать свою страну.
Павел Мохов добавляет, что необходимо разобраться и в учебниках истории.
– Во многих из них черт знает что написано. И о Великой Отечественной войне одна главка, — переживает ветеран. — Впрочем, нападки на наше государство продолжаются десятки лет. После войны — не успела еще улечься пыль от танковых гусениц и сапог — уже были выступления, направленные на сдерживание СССР. Мы противостоим другим государствам, а это непростое дело. Должен быть крепкий тыл. Но наш тыл слабоват.
Тыл, в понимании Павла Мохова — это экономика и сегодняшняя российская действительность. Фронтовик считает, что внешние враги не должны отвлекать чиновников от решения многочисленных внутренних проблем. По его словам, многим россиянам и сегодня приходится не жить, а выживать.
– Сегодняшней атмосфере в стране я бы не поставил больше тройки. Народ стал более апатичным. Не все готовы самоотверженно трудиться. В городах тысячи уклонистов, не желающих служить на благо Родины. Часть населения бедствует. Взять хотя бы прожиточный минимум: как можно делить луковицу на несколько частей? На нее ведь две недели не протянешь. Я уже не говорю о ценах и качестве продуктов. Скажу откровенно, ветераны-то живут сегодня хорошо, им власть помогает — тут вопросов нет, но и остальным нужно помогать. Тогда будет по-человечески. Мы потеряли толковые кадры и систему образования. В экономике, считаю, можно уже вводить небольшой госплан, иначе не закончится бардак. Вообще власти необходимо плотно заниматься хозяйством, а это значит заниматься каждым человеком.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
