Новости – Украина
Украина
Боец с позывным «Звезда»
Фото: Валерий Мельников / РИА Новости
Ополченка из Луганска Анна Николаенко о верности убеждениям и о войне
4 мая, 2015 12:30
7 мин
18 февраля 2014 года Анна находилась в Мариинском парке, в Киеве, на митинге Антимайдана. В тот день она впервые увидела озверевшую силу, в которой читалась жгучая ненависть к Донбассу. На безоружных антимайданщиков, которые защищались только пластиковыми древками флагов, напирала мрачная толпа, вооруженная битами, цепями, огнестрельным оружием, взрывпакетами, начиненными гвоздями и острыми кусочками металла. Ненависть захлестывала настолько, что даже женщины с малыми детьми, одежда которых была украшена национальной символикой, истошно кричали: «Ви — вороги! Риж йим глотку!»
«Оглянулась, чтобы увидеть врагов. А это, оказывается, мы — враги, те, кто стоял в Мариинском с мирными лозунгами и плакатами, с целью показать, что у нас тоже есть мнение по поводу будущего страны, — вспоминает Анна. — Мы действительно пришли с миром. Никто не готовился к нападению. Вот поэтому потом остро не хватало перевязочных материалов, "сердечных" препаратов. К нам не пропускали скорые, и раненых приходилось вывозить машинами ритуальной службы. Страшно было. Никогда еще не приходилось видеть столько концентрированной злобы. Потом, анализируя и эти события и те, что последовали вплоть до сегодняшнего дня, думала: как так получилось? Откуда эта ненависть? Телевизор? Но ведь я смотрела те же передачи, что и они!»
«Меня легче убить, чем переубедить»
Вернувшись в Луганск 23 февраля того же года, Анна вместе с единомышленниками поставила первую палатку в сквере за памятником Тарасу Шевченко в центре города. Рядом выросли другие палатки. Тогда большинство луганчан и жителей области, да, наверное, и Украины, не верили, что беспорядки в Киеве перерастут в полномасштабную войну. Николаенко, увидев вблизи весь ужас переворота, узнав, что никто не был наказан, поняла — добром не кончится, националисты не остановятся.
«Я, как человек, рожденный в СССР, воспитанный не только на книге "Пионеры-герои", но и на примере бабушки, которая воевала на Миус-фронте, видела, что националисты ненавидят все, что связано с великим советским прошлым, готовы уничтожить все до основания, — говорит Аня. — Поэтому мы организовали дежурство у памятника Ленину. Вообще, покушение на памятники — это не хулиганство и не какая-то идеологическая борьба. Таким образом националисты оказывают моральное давление, унижают, оскорбляют. Мне, например, дела нет до их памятников, пусть себе стоят».
Анне, как коменданту палаточного городка, предлагали 20 тысяч долларов за «услугу» — убрать палатки из сквера. Болезненным бельмом на глазу городок был для тех, кто заседал в луганских правительственных зданиях и надеялся договориться с Киевом — мол, выполним все условия, только оставьте нас в наших креслах.
«Да меня легче убить, чем переубедить, а перевербовать вообще невозможно! — отрезала Николаенко. — Нет таких денег на свете, чтобы купить мою совесть. Давайте мне хоть миллиард, а я своим убеждениям не изменю».
Той весной Анна впервые в жизни взяла в руки оружие — стартовый пистолет. Позже, на передовой, освоила пистолет Макарова, автомат Калашникова, РПГ-22, РПГ-8, в команде — 120-й миномет.
Анна Николаенко
Анна Николаенко. Фото: Наталья Максимец
«Мы никого не побили за то, что он приходил завернутый во флаг Украины, кричал в наш адрес обидные слова. Мы возмущались действиями хунты и майданутых и требовали прислушаться к нам. Кстати, все митинги проходили с разрешения городской власти, и я лично подписывала документы, в которых перечислялись 33 статьи об административной, гражданской и уголовной ответственности, при этом все эти статьи были нарушены на Майдане. Почему же было такое пристальное внимание к нам?! — возмущается Анна. — Никогда мы не призывали к отсоединению от Украины, мы только хотели, чтобы нас услышали».
«У каждого была возможность сделать свой выбор»
В начале апреля 2014-го начался захват здания СБУ — остановить волну протеста уже было невозможно — ни силой, ни уговорами, ни договорами. Спрашиваю: «Те, кто сбежал из Луганска, теперь усиленно распространяют один слух страшнее другого о пытках в подвалах СБУ невиновных граждан, оппонентов. Это правда?»
«Чушь и ерунда! — опровергает слухи Анна. — Надо вспомнить тем, кто болтает, что в то время милиция в Луганске практически не работала — начальство сбежало, подчиненные не знали, чем заняться, отбывали день до вечера в кабинетах. Мы по большому счету взяли на себя ее функции. От беспомощности киевская власть сочиняет сказки, что у нас тут сплошные российские агенты. Неправда! Все свои, местные. И российские флаги мы сами шили — из трех кусков материи. Никто нас не финансировал, люди приносили продукты, готовили дома и несли нам в бидончиках и кастрюльках, поддержки СМИ не было никакой. И в этом наше отличие от Майдана. Если бы осенью 2013-го Майдан не подпитывался деньгами, в том числе из-за рубежа, не мелькал каждый день на телеэкране, не преподносился как добро в противовес злу, то страну еще можно было "сшить"».
Запах смерти
Анна Николаенко отмечает день рождения 3 июня. В 2014 году это был настоящий день рождения. Потому что 2 июня, когда украинский летчик сбросил бомбу на Луганск, Анна по невероятному стечению обстоятельств находилась не на посту у здания облгосадминистрации, а отъехала ненадолго по делам. Тогда неожиданно раздался звонок: «Приезжай, бери машину, одеяла — "двухсотые" у нас».
«Я до последнего не верила, что Украина будет стрелять по городу, по мирным жителям, что Украина будет убивать. Хотя тогда уже была и Одесса, и Мариуполь, и Славянск. 2 июня сомнений не осталось, — вспоминает Анна. — Тогда впервые я поняла, что такое запах смерти — это "букет" из пыли, гари, пороха и человеческой крови. Я увидела смерть вплотную — не целый труп с дырочкой, а куски плоти, порой настолько мелкие, что их приходилось собирать в банку. Забыть это невозможно».
А потом была Станица Луганская и Хрящеватое. Фронтовые будни под обстрелами, километры перевязочных материалов, похороны боевых товарищей. Семь номеров Аня никогда не удалит из телефонной книжки. С этих номеров ей никогда не позвонят, по этим номерам ей никогда не ответят. Удалить не может, не смеет — это память. Никто не видел ее в слезах: стыдно плакать при мужчинах, нельзя плакать, когда срываются даже самые сильные. Только в одиночестве может позволить себе разрыдаться, как обычная женщина, слабая, сентиментальная, уставшая от войны.
«К войне, к гибели товарищей, к смерти подготовиться нельзя, — считает Аня. — Нет таких упражнений, гимнастики для души. Это всегда будет трагедией, сколько бы ты смертей не перевидал. Однако я считаю, что никогда не поздно одуматься, никогда не поздно простить. Я умею прощать. Но теперь, наверное, буду с осторожностью относиться к тем, кто находится на той стороне в окопах».
Анна Николаенко вспоминает известную цитату: «Не бойся врагов — в худшем случае они могут тебя убить. Не бойся друзей — в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных — они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существует на земле предательство и убийство».
«Помните, раньше в каждой открытке желали счастья, здоровья и мирного неба над головой. Мы, молодые, юные, поколение, не знавшее войны, удивлялись: "Что за мирное небо? Ну, вот же оно, над головой, голубое или синее, облачное или темное от туч, сверкающее от молний или слепящее солнцем". Теперь мы знаем! Выпала и на нашу долю война. Причем самая страшная, братоубийственная», — подытоживает разговор Анна.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
