Здравоохранение прощается с Россией. Часть I

На приеме у педиатра в детской поликлинике. Фото: Александр Рюмин/ТАС

Сокращение расходов на здравоохранение в скором времени его уничтожит

Григорий Шугаев

25 апреля, 2016 11:45

11 мин

За последний месяц редакция РП получила несколько серьезных жалоб от пациентов московских и подмосковных клиник. Вывод один: врачи практически перестали хоть как-то пытаться определить диагноз, направлять больного на анализы, УЗИ, рентгены и особенно к профильным специалистам, которые просто мистически стали исчезать из нашей жизни. За непродолжительное время, прошедшее с момента резкого сокращения финансирования здравоохранения, система не только успела с космической скоростью деградировать — речь идет просто о фактическом упразднении одного из главных оставшихся социальных завоеваний русского народа. Простому человеку лечиться уже негде.

В феврале министр финансов г-н Силуанов предложил в очередной раз урезать расходы федерального бюджета на медицину ни много ни мало еще более чем три раза: 45,8 до 13 млрд руб. Дескать, в казне нет денег на такую ерунду. Чтобы не загружать читателя бессмысленной информацией, отметим лишь, что после разного рода фокусов дело было представлено так, что дыры в бюджете как бы и нет, а просто не хватает денег в антикризисном фонде правительства на нужды здравоохранения. Силуанов направил соответствующее письмо премьеру Медведеву.

В политическом смысле эта история крайне важна тем, что министр Силуанов сразу перевел стрелки… на президента. Видите ли, только из личного резерва главы государства можно добыть ресурсы на поддержание хоть какой-то работы отечественного здравоохранения. Но беда, дескать, в том, «что в этом случае правительству придется доказывать президенту РФ Владимиру Путину важность антикризисного плана». Выглядит так, что глава государства вроде как может и отказать. Наверное, может — он наверняка вспомнит уверения правительства в том, что все сокращения бюджета не затронут социальную сферу и проводимая ныне «реформа» позволит правильно распределить ресурсы. Все вопросы о том, почему недофинансирование важнейшей социальной отрасли вдруг оказалось в антикризисном плане, опущены. Да и важно ли это для господ силуановых?

Известный детский хирург Леонид Рошаль резко отреагировал на это, с позволения сказать, неожиданное предложение Минфина, прямо назвав его преступлением, и предложил министру Силуанову «проверить свое здоровье в районной поликлинике». Видимо, Леонид Михайлович, в отличие от Антона Германовича, наверняка знает, что «проверить здоровье в поликлинике» министру финансов никак не удастся — не для этого они пока еще существуют.

Начнем с истории, которая уже прозвучала в федеральных СМИ. Рассказ требует подробного изложения — и вы поймете, почему. Подмосковный Подольск. 18 декабря 2015 года у пятилетней дочери жителя города Максима Смирнова Лизы резко поднялась температура. Участковый педиатр Наталья П. мгновенно поставила диагноз ОРВИ и выписала жаропонижающий препарат «Нурофен». Температура не спадала. 21 декабря на приеме доктор сказала, что пройдет день-два, и температура у ребенка снизится. И сразу выписала 23-м числом. Но в предполагаемый день выздоровления температура у ребенка поднялась до 38. Мама Лизы пришла к участковой, которая рекомендовала принимать препараты дальше, мол, должно пройти. 24 декабря родители вновь вызвали на дом Наталью П., потому что температура у Лизы поднялась к 39 градусам. Врач приехала, бросив верхнюю одежду в комнате и даже не помыв руки, побыла минут пять, посмотрела горло ребенка, выписала препарат от кашля, сказала принимать дальше «Нурофен» и уехала.

Когда же вечером температура поднялась к 40, родители вызвали скорую помощь. Врач скорой осмотрела ребенка, послушала, сказала, что вроде бы ничего нет, и в госпитализации отказала, поскольку было «переполнено инфекционное отделение детской больницы», заявив, что пусть участковый врач наблюдает и в случае чрезвычайной ситуации направляет уже сама в больницу. В этот же день — чуть позже — пришлось снова вызывать скорую. Здоровье Лизы стало внушать серьезные опасения. И опять ничего не произошло. Врач приехала также на короткий период времени, также отказала в диагностических исследованиях и выписала антибиотик. Мол, «день-два поколете, если к 30-му числу ситуация не улучшится, то будем направлять на госпитализацию».

В следующий раз скорую вызвали 28 декабря. С начала болезни уже прошла неделя. Пока бригада ехала к Смирновым, их консультировал специалист скорой, и к приезду врачей родители сбили температуру до 37,2. Дальше начинается театр абсурда или скорее непробиваемого цинизма: врач осмотрел ребенка и сказал: мы, конечно, можем забрать Лизу — НО! — вас в любом случае отправят назад, потому что с такой температурой не кладут. Даже неискушенный во врачебных стандартах человек скажет, что это была ложь и наигрубейшее попрание элементарных медицинских стандартов.

Далее цирк продолжился. Температура вернулась опять к 39 градусам. 30 декабря врач приехала к Лизе, сказала: «Ой, сейчас все пройдет (?!), еще поколите три дня, и антибиотики подействуют, температуры не будет». Благожелательно пожелала всем Нового года и уехала. Выписала кальций, который, кстати, Лизе не показан, поскольку у девочки с рождения проблемы с желчным пузырем.

Наступил Новый год. Состояние Лизы Смирновой становилось все хуже и хуже, и 1 января (11 дней с начала болезни) вызвали дежурного врача. Она послушала ребенка, и это был первый врач, решивший «перестраховаться». Она сказала: «Я ничего не слышу, езжайте на рентген». Присовокупив, что только 3, 6, 9 января в Центральной больнице будет работать детский рентген, а в другие дни он будет работать в других поликлиниках. 3 января родители не рискнули везти пятилетнюю девочку на рентген, потому что Лиза была крайне слаба и с температурой 38. Смирновы попали на рентген 6 января (17-й день болезни), дождались расшифровки, и их отправили вначале в инфекционное отделение, а оттуда уже срочно на скорой отвезли в хирургию. Там в экстренном порядке Лизе сделали прокол легкого, откачали 150 мл серозной жидкости и положили в реанимацию. Но уже произошла общая интоксикация организма. Ребенок шесть дней лежал под постоянной капельницей. Еще через шесть дней Лизу Смирнову отправили в инфекционное отделение. Только благодаря милости Всевышнего и труду реаниматологов она пошла на поправку, и спустя еще восемь дней родители смогли забрали ребенка из больницы.

Детская реанимация. Фото: Пронин Андрей/ТАСС

Отец девочки Максим Смирнов решил разобраться во всей этой дикой истории. Обнаруженные им факты серьезно заставляют полагать, что их семья столкнулась со сформировавшейся уже системой, истоки которой лежат в так называемой реформе здравоохранения, а по сути — защите его от надоедливых пациентов, посмевших и дерзнувших заболеть. Это же подтверждают и обращения в РП пациентов из других городов, речь о которых пойдет в наших следующих публикациях.

Максим Смирнов пошел к главврачу подольской поликлиники Наталье Вепревой: «Я объяснил всю эту ситуацию. Главврач сказала мне легонько так: "Ну мы в курсе ситуации". Я сказал: "Буду жаловаться". Главврач ответствует: "Жалуйтесь, пишите заявление на мое имя"». 21 января Максим отнес заявление. 25 января отец чуть не погибшей девочки вернулся в поликлинику и спросил: «Как там мое заявление?» Его ждал классический бюрократический ответ: «Мы будем рассматривать 30 дней».

Однако в поликлинике, что называется, не на того напали. В это же день Максим отправил документы на проведение экспертизы качества оказания медицинских услуг в страховую компанию «УралСиб», в которой ребенок застрахован. «Я отправил все документы, — вспоминает Максим Смирнов, — снял все ксерокопии медицинской карты, которая, кстати сказать, на 9 января абсолютно не была заполнена, там единственная последняя запись была датирована 23 декабря, когда ребенка "выписали". А посещения врача 24, 28 и 30 декабря не отмечены вовсе, как и визит дежурного врача после Нового года».

«3 февраля эксперт компании "УралСиб" Ирина Гордеева позвонила и сказала, что они не могут провести экспертизу, поскольку в медицинской карте не отражена динамика, как протекала болезнь, — продолжает рассказ Максим Смирнов. — И единственное, что они могут сделать в данной ситуации, — это поставить дефект под номером 4.2 — "Дефект оформления первичной медицинской документации, препятствующей проведению экспертизы качества медицинской помощи. Невозможность оценить динамику здоровья застрахованного лица, объем характер и условия предоставления медицинской помощи". Но на тот момент уже был получен ответ от главврача поликлиники, где было отмечено, что "медицинская комиссия поликлиники признала нарушение проведения длительно лихорадящего больного, а 28 и 30 декабря соответственно не назначены диагностические исследования, возможно, на данный срок позволившие установить диагноз пневмония"».

Регистратура в районной больнице. Фото: Смирнов Владимир/ТАСС

Ровно через месяц, 3 марта, Смирновым позвонила представитель страховой компании Ольга Пантелеева и заявила: экспертиза поведена полностью. Приняты во внимание отдельная медицинская карта, которую прислали из поликлиники, где была отмечена динамика болезни, которая не соответствует действительности. Там были, кстати, упомянуты препараты, которые не выписывались. Был поставлен код дефекта 3.2.3, «приведший к ухудшению состояния здоровья застрахованного лица либо создавший риск возникновения нового заболевания». Это очень серьезный код, за такое нарушение может грозить в том числе и уголовная ответственность по 129-й статье УК РФ. Однако из поликлиники в страховую компанию после ознакомления и подписания главврачом вернулся подделанный акт — в коде дефекта последняя цифра «3» была грубо и нагло исправлена на «1». А код 3.2.1 звучит так: «Дефект медицинской помощи. Нарушение при оказании помощи». Получалось, что вина врача отсутствует. В поликлинике были уверены в успехе своей хитрости, в удавшемся якобы обмане да еще беззастенчиво стали глумиться и посмеиваться над Смирновыми.

Тогда Максим Смирнов обратился в прокуратуру, где серьезнейшим образом отнеслись к его заявлению. Началась прокурорская проверка. Более того, этим делом заинтересовалась тогда еще депутат Госдумы, а ныне Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова, которая публично высказалась так: «У Министерства здравоохранения МО есть месяц для принятия решения. Мы рассчитываем на то, что случай непрофессионализма не останется безнаказанным».

История семьи Смирновых далеко еще не закончена. В ближайшие дни мы ожидаем ответов от компетентных органов. В Подольске же выясняются все новые факты разложения системы здравоохранения, и не только в нем одном. Редакция РП располагает материалами, по словам Леонида Михайловича Рошаля, подтверждающими «преступление», которое творится в сфере здравоохранения не только в других городах, но и самой столице, всегда считавшейся благополучной в этом плане. Увы, сложилась новая, античеловеческая система. Уже сейчас можно сделать вывод: «реформа» привела к тому, что с каждым днем уменьшающийся контингент врачей смотрит не на больного, не на диагноз — они думают исключительного о том, как тот или иной их шаг отразится на предельно нищенском бюджете лечебного учреждения, и идут на любой подлог, чтобы НЕ оказывать квалифицированную медицинскую помощь.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе