Загробная жизнь Сергея Доренко

Незадолго до смерти журналист заявил, что после смерти нет ничего. Ошибался

Андрей Карелин

14 мая, 2019 10:43

6 мин

После безвременного ухода Сергея Доренко события стали развиваться едва ли не более интересно, чем в последние месяцы его жизни. Во-первых, все мы огляделись. И поняли, что журналистов в России почти не осталось.

А действительно, кто остался? На ум приходит Невзоров, при жизни покойного не любивший, но от души позавидовавший его «красивой» (если допустить, что «красивая смерть» — не совсем уж оголтелый оксюморон) кончине.

Дескать, погиб телекиллер принародно, на вираже, на хорошем мотике с мистическим и едва ли не пророческим названием «Триумф». Ну, ещё Венедиктов, с одной из самых оппозиционных в России радиостанций, работающей на деньги Кремля. Ну, «Новая» с её мощным аппаратом горькой сермяжной правды.

И всё, что ли?! На страну с населением в 148 млн человек борзописцев и правдорубов больше не осталось? Ах да!

Есть ещё во всех отношениях славный Дудь, буревестник нового века. Он очень интересно рассказывает о том, как наши деды долбили кайлом Колыму не в формате Александра Солженицына или Евгении Гинзбург, а в риторике молодого поколения. Примерно так:

«На Колыме, пацаны, всегда крутой минусяк, тусни реально нет никакой, даже если ты наденешь этот крутой стильненький пуховичок от Версаче».

Вот теперь точно всё.

Именно поэтому Доренко безумно жалко, как будто кончилась не просто жизнь выдающегося журналиста (бесподобного «ироника, саркастика», как он сам о себе говорил), а завершилось «детство России», вместе с которым умерла надежда на её нормальное будущее.

В те славные времена, когда Доренко был на коне, а мы смотрели, как семья капитана подводной лодки «Курск» Геннадия Лячина отапливает своё жильё с помощью банального электрокипятильника, жилось, конечно же, не лучше.

Но не покидало ощущение, что когда нашу страну настигнет очередной апокалипсис (утонет лодка, рухнет из поднебесья самолёт или случится Третья мировая война) на экранах появятся Сергей Доренко, а может Татьяна Миткова, Светлана Сорокина, Виктор Шендерович, разжевав населению, что и как?

Увы. С уходом Доренко никто не разжует это не то что с экрана телевизора, откуда Сергея со свистом погнали болезненно-правдивого репортажа про подлодку «Курск», когда всем стало ясно, что она не просто утонула, а её слили нажатием кнопки с надписью «ОК». Сергей Доренко не опубликует ролик в интернете, не проревёт раскатисто на радиоволнах «Говор-р-рит Москва».

А что же будет в этот критический момент? Патриотический словесный понос о «пиндосах», «украх-предателях», дедах, воевавших (вне всяких сомнений!) героически и потому достойных очередного парада ко Дню победы с участием полиции, жандармерии и сотрудников ярославского филиала ФСИН.

В общем всё, про что стоит говорить в стране, где плохо строят самолёты, но хорошо ненавидят американцев, гомосексуалистов, украинцев, оппозиционеров-русофобов.

Сам покойный успел точно подметить это в одном из своих последних, едко-ироничных, твитов 9 мая 2019, когда таймер его жизни отсчитывал самые последние часы.

Ну, куда же вы, Сергей Леонидович? Кто нам теперь скажет правду? Нет теперь ни вас, ни неугомонного Бориса Абрамовича, который, как тот заправский пионер, всегда был готов расстегнуть мошну и вытащить «котлету» для того, чтобы получилась отличнейшая передача про то, как у нас в стране всё устроено для людей, подводников и тех, кого, случись что, властям не будет жалко.

Доренко, повторюсь, жалко, потому что, судя по его последней воле (поставить на кремации песню Simon And Garfunkel «Bridge Over Troubled Water») он, при жизни будучи показным циником и саркастиком, хотел «контрастного» - лирического и светлого ухода под песню, в которой лирический герой обещает своей избраннице в «биографически сложный момент» раскинуться перед ней, «словно мост над бурными водами», утолить печали, дать приют. В общем, сделать всё то, что Доренко сделал для своей молодой супруги Юли.

При этом категорически не желавший гнить в земле апологет правды из 90-х просил развеять часть его пепла на горе в Керчи, где он гулял со своей… то ли румынской, то ли украинской бабушкой. А часть – захоронить-таки на Троекуровском. Чтобы всем пятерым детям усопшего было куда заглянуть и поклониться великолепно обеспечившему их светлое будущее отцу.

Чёрта с два. Дети циника превзошли папашу. Когда други и недруги Доренко припёрлись сказать ему последнее прости в ритуальный зал Троекуровского и поглазеть на него в гробу, дочери Доренко поступили куда циничнее, чем поступал их отец — этот воистину Портос, как правильно подметил Венедиктов. Портос, служивший за «золочёную перевязь» кому угодно, хоть кардиналу, хоть президенту, хоть дьяволу, но говоривший при этом такую важную, такую нужную нам болезненную правду.

Дочерей, старшая из которых – ровесница Юлии Доренко, можно понять. Да, в общем-то, они и не оригинальны. Не исключив возможности отравления человека, которого (они и не знали) убила-таки его стремительно прогрессирующая аневризма восходящего отдела аорты с аортальной регургитацией 1 степени, они добились полицейского запрета на выдачу тела для кремации и последующего захоронения. И сделали папе-журналисту, глобальную «подсечку-подставу».

Титан информационного фронта, разбавивший своей кончиной пронзительно официозное празднование 9 мая с традиционным раздуванием щёк и «можем повторить», будет погребён неизвестно когда. Но уж точно в тот момент, когда все оставшиеся борзописцы современности отработают тему его смерти вдоль и поперёк.

А что может быть хуже для журналиста, чем «несвежие новости»? Вопрос риторический. Мы остаемся тет-а-тет с журналистами-государственниками журналистами-рерайтерами и журналистами-дебилами, поведавшими нам о том, как на несостоявшиеся похороны Доренко пришла умершая в 2015 году оперная дива Елена Образцова, рассказавшая «каким он парнем был». Их, конечно, не отстранят от эфира. Чем тупее, кичевее нынешняя журналистика, тем больше у нее шансов остаться на плаву.