«Встретишь Распутина на улице, и уже на душе хорошо»

Двор Знаменского собора в Иркутске. Крест на могилу Валентина Распутина. Фото: Мария Чернова / «Русская планета»

Земляки поделились воспоминаниями об авторе «Прощания с Матерой»

Мария Чернова

19 марта, 2015 17:08

10 мин

19 марта в Иркутске похоронили писателя Валентина Распутина, «последнего классика» родом из приангарского поселка Аталанка. На место погребения в Знаменском монастыре попрощаться с писателем приехали около 15 тыс. человек: иркутян, приезжих из других городов Сибири и даже прилетевших из Москвы. Корреспондент «Русской планеты» побывала на похоронах Распутина и записала воспоминания тех, кто был с ним знаком, или считал себя знакомым через его книги.

С самого утра не самый популярный маршрут в отдаленный иркутский район Рабочее заполнен людьми с цветами в руках. Самый частый вопрос: «Где лучше выйти, чтобы оказаться у Знаменского собора?» Очередь к самому собору как растянулась с 9 утра на 300 метров, заняв половину площади Колчака, так и не уменьшалась до самого окончания службы — до часа дня.

На церемонии прощания с писателем каждый второй признавался, что был знаком с Распутиным «почти лично».

– Ну, как знакома. Я часто встречала его на улицах Иркутска, в магазине, сталкивались в театре. И, конечно, запоем читала его рассказы, очерки, — говорит иркутянка Ольга Кузьменкова. — Мы, конечно, не вели задушевных бесед. Может быть, перекинулись за все время парой фраз, как соседи, вежливые прохожие. Думаю, этим может похвастаться почти каждый иркутянин. — Помню первый день, когда я его увидела вблизи. Это было в драмтеатре имени Охлопкова: он так же, как и я, стоял в очереди за билетами. Я, восторженная студентка математического факультета госуниверситета, только накануне переехав в Иркутск, была потрясена, что такой великий писатель стоит себе спокойно среди обычных горожан. Что к нему можно подойти и поговорить. Распутин вел простую, незвездную жизнь. Как-то мы опять вместе оказались в очереди за билетами в драмтеатр на какую-то московскую труппу и вместе отошли «несолоно хлебавши». Билеты оказались очень дорогими. Встретишь Валентина Распутина на улице, и уже на душе хорошо: день, значит, отличный будет.

– У него было отменное чувство юмора. Свои «коронки» — коронные шутки — Распутин часто использовал, чтобы поднять настроение в сложных ситуациях или «разогреть» уставшую публику, — вспоминает Вера Кутищева, замдиректора Иркутской областной библиотеки имени И.И. Молчанова-Сибирского. — Вторым его главным качеством я бы назвала совесть. Во всех наших разговорах это неизменно всплывало. Например, Валентин никогда не стеснялся попросить для других: нашу библиотеку он «выбивал». Чиновники его всегда уважали, а он не всегда понимал законы политики. Тогда Распутин прямо спросил меня: «Что я должен сказать там?» Понимаете, насколько он далек был от этого?

Один раз Кутищева с Распутиным поссорилась — из-за того, что он не принял аналогичную помощь сам.

– Я тогда работала в министерстве культуры Приангарья, мы в благодарность ему отремонтировали его дачу, нашли спонсора. А он как увидел смету на ремонт, пришел ко мне и положил деньги на стол. Я его пыталась убедить, что мы не за бюджетные деньги, что от чистого сердца. Но нет, бесполезно. Совесть его такое не позволила.

Ким Балков, писатель, однокурсник Валентина Распутина. Фото: Мария Чернова / «Русская планета»

В Иркутск приехали, в том числе, и однокурсники Валентина Распутина, знавшие его больше 50 лет.

– Почти в 20 лет, после работы в леспромхозе, я поехал поступать в Иркутск. Учился здесь в госуниверситете (Иркутский государственный университет — Примеч. РП.) вместе с Распутиным. У нас была большая компания студентов-однокашников: Вампилов, Самбуев, Китайский, Румянцев... Многие из нас связали свою жизнь с литературой, всегда было что обсудить, темы общие, проблемы похожие. Потом я переехал в Бурятию, а Валя остался в Иркутске, — делится Ким Балков, писатель, лауреат Большой литературной премии России, победитель международного конкурса «Новая русская книга — 2001», лауреат государственной премии Бурятии. — Когда я перебрался в Иркутск, Распутин уже по большей части жил в Москве со своей внучкой. Но связи с родным городом не терял: каждое лето непременно приезжал сюда, в Иркутске остался его сын с семьей. В каждый приезд ездил в родную Аталанку в Усть-Удинский район. Старался проехать по прибайкальским деревням и селениям — это для него был праздник.

Валентин был мне в первую очередь другом, а не просто коллегой и однокурсником. Он был хорошим человеком — это в нем было главным. Ни время, ни признание, ни государственные должности в этом плане его совсем не изменили. Он оставался простым парнем, очень переживающим за судьбу своей Родины, своих земляков.

Балков говорит, что Распутин никогда «не ходил строем», хоть и жалел о распаде Советского Союза.

– Когда все вокруг восхваляли масштабные проекты сибирских ГЭС, он чуть ли не единственный высказывался против, пытался обратить внимание на судьбу деревень и сел, которые уничтожат «великие стройки», и их жителей. Потом сражался за погибающие поселки, про которые власти забыли, и откуда жители разъезжались по городам в поисках лучшей жизни, — вспоминает бывший однокурсник. — Он своей известностью пользовался только чтобы помочь. Еще пробивал публикации для молодых писателей и поэтов. Вообще пристально следил за свежими талантами в Иркутске, ездил в Бурятию смотреть одаренных ребят.

Баир Дугаров, российский поэт и писатель, переводчик, этнограф, доктор филологических наук, ведущий сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН, долго не хотел рассказывать историю знакомства с Распутиным. Потом сдался, но попросил «сделать скидку на молодость и бесшабашность».

– Я в тот день загулял, так сказать, у одного нашего приятеля Кости Сизых. А Валя жил, как позже выяснилось, через стенку от него. Наутро выхожу во двор иркутских пятиэтажек: тяжко, думаю, куда пойти поближе, чтобы легче-то стало? А дом стоит в самом центре Иркутска, на пересечении Карла Маркса и Богдана Хмельницкого, — поделился Дугаров. — Смотрю, во дворе сидит скромный такой паренек с бутылкой пива. Я у него и попросил. Он сразу мне бутылку протянул, ни слова не спросив. И тут я ее залпом выпиваю. Он так недоуменно оглядел пустую бутылку и говорит: «А мне-то чего не оставил?» В общем, пошли мы потом в соседнее кафе на Хмельницкого, теперь уже я угощал, раз так оплошал. Вот так и произошло наше знакомство.

Слева направо: Приятели Распутина, иркутские художники Геннадий Шихалев и Владимир Кузьмин. Фото: Мария Чернова/ «Русская планета»

Как говорит Дугаров, Распутина очень интересовала Бурятия: он мог часами слушать рассказы о шаманах, святых местах, об обрядах и традициях. Охотно знакомился с людьми, живущими на берегах Байкала, внимательно слушал каждого.

– И сам был очень ранимым. Пропускал боль каждого через себя. Такое впечатление, что чужого горя для него не было. Оттого, мне кажется, так плохо он себя и чувствовал в последнее время. Не физически даже, а морально, — размышляет ученый. — В последнее время Распутин жаловался, что не может заставить себя сесть за стол и писать. Это было его большим страданием. Может быть, поэтому он перешел в последние годы к публицистике: так ему было проще передать наболевшее. Напрямую, без обиняков попросить за спивающихся деревенских жителей, за беспомощных стариков, за безмолвную природу Прибайкалья, которую губят.

Как-то Распутин, очень переживавший в последнее время за обмеление Байкала, спросил у иркутского эколога, сколько еще проживет озеро. Тот сказал, около 100 лет. «Должен прожить больше», — возразил писатель, и теперь именно в его слова иркутяне хотят верить.

– Я отношусь к нему скорее как к пророку. Да, мы общались, дружили, но мое отношение к нему было скорее «снизу вверх». Я восхищаюсь его писательским талантом и талантом общественного лидера, защитника своей малой Родины, — рассказывает Владимир Кузьмин, живописец, заслуженный художник России. — Сам Распутин был настолько скромный, что своей известности откровенно стеснялся, не очень любил, когда его хвалили. Но при всей своей мягкости и застенчивости, когда дело касалось несправедливости, необходимо было вступиться и защитить — скромность его сразу куда-то испарялась.

В 1991 году Распутин вместе с фотографом Борисом Дмитриевым выпустили книгу очерков «Сибирь, Сибирь… ». А в 2007 сборник вышел в новом издании, значительно переработанном. Чтобы ее написать, уже в пожилом возрасте писатель целыми днями ходил по тайге в солнце и в дождь.

– «Да и дождь припустил, едва мы отдались на волю волн. Да и волны находили возможность плеснуть через край. Нет, не объезжена была Лена и седоков не терпела. Чего только она не выделывала, чтобы скинуть нас: бросалась из стороны в сторону, в узких проранах среди скал бешено взметывалась, с грохотом бурлила, кипела, кидалась на камни, свергалась с них, задышливо пенилась и снова брала буйный разбег…», — цитирует книгу Борис Дмитриев. — Так и было. Валентин готов был на любые трудности и самые сложные маршруты, чтобы донести дикую красоту наших мест до других. Казалось, Распутин больше удовольствия получает от общения с природой, чем от человеческих разговоров. И мастерски передает ее суть.

По словам Веры Кутищевой, в последний свой приезд в Иркутск, в конце 2014 года, Распутин часто повторял, что в Москву слетает в последний раз: закончит там все дела и опять будет жить в Иркутске. Так и сказал: «Ждите — весной».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе