Время снова болеть. ЕВРО-2020 быть
Футбол всегда был рядом. Во дворе, где гоняли мяч с утра до вечера, дома, в телевизоре, и, конечно, на стадионе. Серая громада «Динамо» была родным домом. Не счесть, сколько там бывал: радовался и горевал.
В дни матчей из метро выливались людские реки. Они меняли течение, наполнялись. Конные милиционеры гарцевали, лошади раздували ноздри и поводили ошалелыми глазами. Иногда ржали и вставали на дыбы. Футбол их тоже будоражил.
Очередь за билетами змеилась, волновалась. Но ушлые мальчишки не спешили к кассам, а дергали за рукав проходящих мужиков: «Дядь, проведи!». Контролеры отрывали билеты у «провожатых», а на детей не обращали внимания. Только самые бдительные иногда спрашивали: «Мальчик точно ваш сын?» «А то как же», - улыбались мужики.
На стадионе гремели спортивные марши. Люди на трибунах переговаривались, поглядывали на поле, где разминались футболисты. Тогда не было никаких фанатских трибун, все сидели вместе – тело в тело, спартаковцы, динамовцы, армейцы - на длинных, деревянных скамейках. Когда в ворота влетал мяч, одни радовались, другие горевали. Бывало даже, что первые утешали вторых.
Не только боление, но и игра была другая - без нынешней жестокости, подлых ударов по ногам. Никто не хватал за футболки, трусы. Никто не плевался, не симулировал боль, не выпрашивал пенальти. Да и судьи особо не свирепствовали.
Помню Стрельцова. Он не любил бегать и часто задумчиво вставал в центре поля. Но когда ему давали мяч, он упрямо тащил его к воротам, оберегая от чужих защитников. Стряхнув с плеч последнего, торпедовец тихонько катил мяч в сетку, и все вскакивали с мест от восторга. А Стрельцов, даже не улыбнувшись, устраивался в центре поля и опять погружался в раздумья.
И Яшина помню. Он бегал по штрафной и кричал: «Саня, возьми пятого!» Или: «Жора, не спи, десятый на хвосте!» Иногда ветерок с поля доносил его легкий матерок, и на трибунах шелестели смешки. Когда вратарь «Динамо» коршуном вылетал навстречу мячу и отбивал его своим большим кулаком, в воздухе разносился чей-то восхищенный возглас: «Лева – молодчик!» Или что-то в этом роде.
Закончив карьеру, Яшин стал болеть. С годами - все сильнее. Он долго цеплялся за жизнь, высыхал от пожиравшего его недуга, но, пока мог, приезжал на «Динамо». За считанные дни до конца второго тайма его жизни к умирающему приехал Председатель президиума Верховного совета СССР Нишанов. Он вручил Яшину орден Ленина и пожал холодеющую руку. Через неделю награду прикрепили к алой подушечке с другими орденами и положили на гроб великого вратаря…
Однажды я пошел на «Динамо» со своим двоюродным братом. Борис не был страстным болельщиком, а просто составил мне компанию. Футбол ему быстро надоел, и от скуки он стал шарить своим роскошным морским биноклем по соседним трибунам. В правительственной ложе он узрел Брежнева, Косыгина и еще кого-то из высоких партийных деятелей. Соседи тоже забыли про игру и стали разглядывать в окуляры высокопоставленных болельщиков.
Помню не только футбольные матчи, но и футбольных комментаторов. Когда Синявский начинал говорить, вся страна принималась слушать. Это при том, что говорил он мало, делал немыслимые паузы. Да и голос не поражал тембром – негромкий, с хрипотцой, даже «запыхавшийся», словно комментатор и сам носился по полю.
Озеров каждый раз играл – актер же, мхатовец! – читал пьесу с почти неизменно счастливым финалом. И четвертьфиналом, и полуфиналом… Уверен - хотя подобный факт и не подтвержден, - что большинство матчей хоккейной и футбольной сборной СССР, озвученных Озеровым, сложились для наших удачно.
У Махарадзе был раскатистый, чуть хрипловатый голос и неповторимый грузинский акцент. Его – актера и по профессии, и по призванию, любили не только болельщики тбилисского «Динамо», но и москвичи, ростовчане, киевляне, бакинцы. И даже домохозяйки, побросав свои кастрюли и сковороды, бежали на голос батоно Котэ…
Футбол был маленьким срезом жизни. Изменчивым, хрупким. Сегодня на душе хорошо, солнце светит, любимая девушка рядом, любимая команда победила. Прошла неделя-другая – все пошло наперекосяк: холод собачий, дождь льет, как из ведра. Любовь упорхнула, а мои любимые «пролетели» в Минске или Ереване…
Не отпускает эта игра, как ни старайся. Даже важные события в жизни нанизаны на футбол. Перебираю прожитое и вспоминаю – в университет поступил, когда сборная СССР выиграла у Франции, женился, когда Аргентина стала чемпионом мира. И в день рождения дочери что-то важное произошло в футбольном мире, и когда друг юбилей отмечал и во время… В общем, футбол был всегда со мной.
И еще запомнил день, когда встретил Бескова.
В «Елисеевском» когда-то был бар. Демократичный, стоячий. Как-то зашел туда с приятелем. Вдруг открывается дверь и в облаке морозного пара входит с кем-то Бесков. Взял кружку пива и пошел к нашему столику. Других мест не было.
«Можно?» - спросил он.
Я от счастья даже дар речи потерял, только кивнул.
Бесков давно уже был на пенсии. Гулял по Москве, решил расслабиться. Настроение у него было благостное. Он стоял в расстегнутой дубленке, лениво пасовал какие-то слова своему спутнику. Иногда посмеивался.
Минут десять я решался. Потом извинился, представился. Мол, журналист, хотел сделать с вами, Константин Иваныч, интервью.
Бесков пристально посмотрел. Сдул пену, глотнул из кружки. Хрустнул сушкой. Улыбнулся. Но – как-то грустно:
«Извини. Но я уже все сказал».
Понятно. Сдул пену: голы свои давно забил, кого надо было, потренировал. Глотнул пива - все, что мог, в футболе сделал. Финальный свисток давно прозвучал...
У каждого была своя команда. И у всех болельщиков одна - сборная СССР. Когда она играла, улицы пустели. Все сидели дома и переживали. Понятно, что не молча…
Я смотрел финальный матч Олимпиады-1988 СССР – Бразилия, а в это время муж сестры Игорь вешал занавески на окна. Когда наши забили гол, я разразился воплем восторга.
Из другой комнаты мигом примчалась сестра Лиза - на ней не было лица. Она, бедная, подумала, что я кричу, потому что ее благоверный выпал из окна. Но Игорь был жив и здоров. И предложил это отметить.
Я с удовольствием согласился. Тем более, к тому времени матч в Сеуле закончился, и наши стали чемпионами олимпиады. И мы отпраздновали сразу два события…
Огорчений болельщикам во времена СССР хватало, но случались и радости. К примеру, в 1988-м наши выиграли не только золото олимпиады, но и серебро первенства Европы. Вы можете себе представить, что нынешняя сборная России способна на такое?
Конечно, об этом можно только мечтать. Но ведь болельщики –неисправимые оптимисты. Они бесконечно верят в свою команду. Даже, если эта вера почти сгорела в пламени огорчений и сомнений.
Так и с нашей командой, которая в рейтинге ФИФА занимает 38-е место – после Ирана, Алжира, Марокко. А Бельгия, с которой играть в субботу, на первом месте. И что, прикажете, делать?
Только одно – надеться на чудо. Это наше привычное занятие.
Тем более, футбол всегда был щедр на неожиданности. В 1992 году чемпионами Европы стали датчане, которые и на турнир-то попали случайно. В 2004-м, как черт из табакерки, выскочили греки и осчастливили всю Элладу. Через четыре года Россия, которую никто не принимал в расчет, разбила могучую Голландию и ворвалась в число призеров континентального первенства.
Кто, к примеру, думал, что на первенстве мира-2018 наша команда одолеет – пусть и при невероятном, сказочном везении – великолепную Испанию? Но ведь это произошло! А потом россияне едва не вышли в полуфинал. Однако в том случае удача от них отвернулась и улыбнулась хорватам…
Уверен, что и на грядущем чемпионате Европы фортуна преподнесет какой-то сюрприз. Может, и нашей многострадальной сборной что-нибудь обломится?
