Убийство под музыку

Он убивал ее на протяжении долгих часов, по-детски удивляясь, почему же она никак не хочет умирать?

Андрей Карелин

24 января, 2018 16:00

7 мин

С педантичностью программиста протоколировал процесс в соцсети… На следующий день общество нашло виновных.

В положении «крючка», на который повесят ответственность за то или иное громкое происшествие, может оказаться, как оказалось, каждый.

В сети набирает популярность композиция «Возможно», авторами которой указаны «МЫ». Нет, не мы, «Русская Планета», а группа, состоящая из двух исполнителей — 25-летнего Даниила Шайхинурова и юной Евы Краузе, которая достигнет совершеннолетия только в этом году.

Говорят, когда 19-летний примерный мальчик из хорошей семьи, талантливый программист, студент «Бауманки» Тёма Исхаков душил, резал, насиловал, потом опять душил, потом опять резал, потом опять насиловал изменившую ему подругу Таню Страхову, почему-то встречавшуюся с его другом, но проживавшую почему-то с ним, он слушал песню «Возможно».

В сети, на Change.org, появилась петиция, в которой «добрые самаритяне» требуют наказания. «Одним из поводов для убийства послужила песня!» — пишут авторы воззвания, настаивающие на запрете музыкального произведения, якобы, подтолкнувшего юношу к убийству девушки.

В истории громких преступлений, это не первый случай, когда на произведение искусства и, разумеется, его автора пытаются «списать» вину.

Вспомним (не к ночи) скончавшегося совсем недавно (19 ноября 2017 года) Чарльза Мэнсона, который совершил серию жестоких убийств в 1969 году. Самым громким из этих преступлений является расправа над беременной женщиной, супругой легендарного режиссера Романа Полански. Ведь на суде Мэнсон возьми да и ляпни, что его «простимулировала» вышедшая годом раньше на «Белом альбоме» The Beatles песня «Helter Skelter».

Давайте, послушаем, что ли?

Впрочем, и смерть фронтмена группы «Битлз», павшего 8 декабря 1980 года в Нью-Йорке от рук шизофреника, вызывала немало вопросов к Д.Д. Селинджеру, автору романа «Над пропастью во ржи». Но почему? Да все потому что Марк Чепмен, стрелявший в славного запевалу «ливерпульских жуков», ассоциировал себя то с самим Джоном Ленноном, то с Холденом Колфилдом, главным героем Cелинджеровского романа — мальчиком, мечтавшим о работе «ловца», помогающего ребятне остановиться на краю пропасти, обрыв которой густо скрыт зарослями ржи.

И книга ведь хорошая! Она о добром человеке, своеобразном пареньке-двоечнике и, возможно, будущем классическом неудачнике. Но, при этом, мечтателе с добрым сердцем и чистыми помыслами.

Но до сих пор некоторые «битломаны» предъявляют уже ушедшему из жизни Селинджеру. Вот, мол, написал роман, на котором возрос до «часа Х» параноик, выстреливший 5 раз подряд в спину легенде мирового рок-н-ролла.

Никто не ерничает. Утрата бесспорно велика. Но при чем тут Селинджер? Причем тут «Битлз»? Причем тут вся мировая литература, кинематограф и музыка, авторы которой частенько предлагают аудитории поразвлечься «компотом» из любви, крови и быстро наступающей при обильной кровопотере смерти?

Давайте уж тогда «На вопросы смотреть ширше», как предлагал это сделать герой гайдаевского фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика». Надобно запретить и Шекспира, у которого Отелло душил Дездемону, а король Ричард III — вообще уничтожал приближенных к трону родственников и друзей пачками. Мало ли на кого эта классика подействует?

Не факт, что следующий исполнитель громкого заказа окажется не «ботаником-программистом», слушающим группу «Мы», а, к примеру, почитателем творчества Николая Васильевича Гоголя и его произведения «Вечера на хуторе близ Диканьки». Там, как раз, идет речь о жутких и таинственных убийствах девушек.

Правда, по части жуткости примерный Артем Исхаков забил героем Гоголя баки так, что русский классик в очередной раз перевернулся в гробу.

Кстати, о чем, все-таки, пели «Мы» в своей песне «Возможно»? Процитируем, что ли, попросив (в ущерб глубине прочтения этой статьи) отойти от экранов беременных женщин и детей.

Прости, мне придется убить тебя,

Ведь только так я буду знать точно,

Что между нами ничего и никогда,

Уже не будет возможно.

Мне придется убить тебя,

Ведь только так я буду знать точно,

Что между нами ничего и никогда,

Уже не будет возможно.

(четверостишье повторяется еще 3 раза)

Ты красным по гипсокартону,

Стекаешь как речка вниз,

Взгляд опустил что такого?

Потом объясню.

Спи, как в старости ночью

Спокойно уйдешь, не заметишь

Помягче выбрал подушку

Спи крепко, подружка

Вы еще не побежали за ножом? Тогда еще и послушаем.

После 856 прослушиваний песни лично мне не хочется кого-то убивать. Даже контролеров Новокузнецка, выгнавших 11-летнюю девочку на мороз при минус 35º. А вот обнять людей и плакать, написавших «Возможно»… ну, почему бы, собственно, и нет? Особенно это 17-летнее «дитё горькое», в адрес которого сегодня сыплются упреки.

Где же, все-таки, виновные в смерти Исхакова и Страховой. В семьях – «обители равнодушия»? В университетах, где сейчас полицейские мечутся от деканата к ректорату? В группах смерти в соцсетях? В музыке «Мы»? В Кремле? В Белом доме? В «зомбоящике»? В Караганде?

Да нет. В морге.

Так-таки и нет в ситуации виновных, выходит? Нету. Они умерли. А мертвые сраму, как известно, не имут.

Давайте придем домой и поговорим с дочерями о, казалось бы, хрестоматийных и очевидных вещах. О том, например, что нельзя любить одного, а жить с другим. И вообще активную половую жизнь начинать хорошо бы в браке. Заключать его, кстати, желательно, по любви, а не по залету. Морализаторство? Архаика? XIX век в столетие «инноваций»? Может быть.

Давайте скажем сыновьям: «Знаешь, я как-то любил, чуть не повесился. Но ни одна женщина мира не стоит того, чтобы налагать на себя из-за нее руки или убивать ее за отказ быть с тобой».

Давайте? Ну, давайте. А вдруг у нас с вами получится?

У них – Артема и Тани – не получилось.

Мне жаль.