Терроризм: трудности определения

Юридическая путаница и политические спекуляции способствует разрастанию этой раковой опухоли

Алексей Капустин

29 марта, 2017 09:30

7 мин

Проблема терроризма не сходит с повестки дня более 100 лет. Последние 20-30 лет основная угроза исходит от радикальных течений ислама. На первый взгляд тема терроризма кажется глубоко изученной. Эксперты прекрасно осведомлены о причинах этого явления, методах вербовки и способах совершения террористических актов.

Однако мы видим, что государства, которые страдают от терроризма, осуществляют достаточно слабую координацию между собой. Несмотря на многочисленные призывы, единый международный антитеррористический фронт так и не был создан. В чем причина, ведь опасность терроризма более чем очевидна?

Конечно, суть разногласий заключается в политических мотивах. Тем не менее, человечеству было бы под силу как минимум на площадке ООН выработать хотя бы определение терроризма. На сегодняшний день в международном праве не закреплено понятие «терроризм» или «международный терроризм». При этом в многочисленных заявлениях и документах террористическая деятельность упоминается и всячески осуждается. Почему сложилась такая нелепая, на первый взгляд, ситуация, разбиралась «Русская планета».

Кто кому пособник

В средствах массовой информации можно часто встретить обвинения официальных лиц в адрес оппонентов из зарубежного государства в пособничестве или поддержки терроризма. Например, сотрясать воздух громкими заявлениями любит турецкий президент Реджеп Эрдоган. Удивительно, но его обвинения в основном касаются союзников Анкары по НАТО.

В конце декабря 2016 года Эрдоган назвал США пособниками террористов, подразумевая ДАИШ (запрещена в РФ) и курдскую YPG («Отряды народной самообороны»). В марте 2017 года турецкий лидер обрушился на ФРГ, которая якобы предоставляет убежище преступникам: «Германия должна быть предана суду за пособничество и укрывательство террора».

С конца 2015 года и до середины 2016 года Россия на официальном уровне считала Турцию и семью Эрдогана спонсорами и покровителями того самого «государства» и бандформирований на севере Сирии. В декабре 2015 года Минобороны РФ продемонстрировало видеозаписи беспилотников и опубликовало маршруты передвижения наливников (грузовиков с нефтью).

Летом 2016 года Москва и Анкара уладили конфликт после удара турецкого истребителя по российскому бомбардировщику Су-24M. С тех пор власти РФ ни разу не обвиняли турецких коллег в какой-либо деятельности, направленной на поддержку террористов. Более того, со стартом процесса мирного урегулирования в Сирии, Москва перестала называть «террористами» так называемую умеренную оппозицию САР.

Сирийский конфликт как нельзя лучше демонстрирует размытость понятия «терроризм». Президент арабской республики в представлении Эрдогана является «государственным террористом», то есть преступником, который топит в крови собственный народ. Для Тель-Авива Башар Асад — лидер государства-спонсора терроризма из-за поддержки ливанской «Хезболлы», цель которой уничтожить государство Израиль.

Кем в контексте данных обвинений является Россия? Москва на официальном уровне заступается за Асада, помогает его войскам и не имеет ничего против «Хезболлы», которая воюет на стороне правительственных войск. Если учитывать позиции Тель-Авива и Анкары, то политику РФ они могли бы обозначить как поддержка государства-террориста (Сирии). Значит, наша страна должна быть спонсором терроризма?

Однако турецкие и израильские власти воздерживаются от проведения подобной аналогии и сотрудничают с Москвой на поприще урегулирования ситуации в САР. Более того, за Россией признается лидерство на антитеррористическом фронте, и никому в голову сейчас не приходит делать противоположный вывод из-за поддержки Асада.

Еще запутаннее выглядит ситуация с Ираном. Для Тель-Авива ИРИ — тоже спонсор терроризма из-за финансирования «Хезболлы» и палестинских группировок. Но для России Иран — ведущий союзник на сирийском (читай — антитеррористическом) фронте. А для Тегерана Израиль — государство-террорист, которое насильственно изгнало мусульман с их исконной территории и продолжает их убивать.

Без определения

Логика в рассуждениях политиков из разных стран, конечно, присутствует. Естественно, для того же Израиля террористами или их пособниками будут все силы, которые стремятся разрушить его государственность. Хотя сам Израиль создавался с помощью террора, объектами которого были британские колониальные войска и палестинцы.

Вывод из всех этих хитросплетений один — каждое государство понимает терроризм в соответствие с собственными национальными интересами. Говорить о какой-либо объективности ярлыков, которые государства периодически вешают друг на друга, не приходится. Однако неужели нет ни единого индикатора или явного признака того, что можно назвать терроризмом? Ведь Совбез ООН признал ДАИШ и «Аль-Каиду» (обе запрещены в РФ) террористическими организациями.

Анализ международных документов и национального права свидетельствует о том, что терроризмом являются различные формы запугивания и насилия гражданского населения.

Статья 33 Женевской конвенции IV гласит: «Коллективные наказания, так же как и всякие меры запугивания или террора, запрещены». Дополнительный протокол II в статье 4 запрещает «акты терроризма», направленные против лиц, не принимающих непосредственного участия или прекративших принимать участие в военных действиях.

Таким образом, любое целенаправленное нападение на гражданских в период войны или мирное время будет являться террористическим актом. Отсюда следует, что конфликт, в котором участвуют различные вооруженные группировки, не имеет отношения к терроризму, пока не затрагивает безопасность мирного населения.

Однако таких войн не бывает. Во всех масштабных боестолкновениях в первую очередь страдают гражданские. Чаше всего причина заключается в самом характере боевых действий, которые разворачиваются вблизи крупных городов. «Случайные» попадания бомб в жилые дома, больницы, предприятия — неизменные спутники любых вооруженных конфликтов.

Тем не менее, международное право трактует подобные инциденты как военные преступления, а не терроризм. Например, Гаагский трибунал по бывшей Югославии судил за расправы над мирным населением, как кадровых военных югославской армии, так и комбатантов. Но бесчинства исламистов на Ближнем Востоке ООН однозначно считает террористическими актами и боевиков запрещенной организации никто судить не собирается.

В России с определением терроризма тоже не все гладко. Наше законодательство признает терактами диверсии, направленные, в том числе против силовиков. В террористов «записывают» всех, кто ушел жить в горы и стал приверженцем радикальной идеологии.

Вот как статья 205 УК РФ трактует понятие террористический акт: «Совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях».

Дать конкретное определение «терроризму» и «пособничеству терроризма» крайне сложно даже на национальном уровне. Однако юридическая путаница в сочетании с политическими спекуляциями на столь острую проблему и вешанием ярлыков лишь способствуют разрастанию этой раковой опухоли.