«Человек богат трудом, поступками, детьми»

Деревня не любит лентяев, считает настоятель Свято-Пантелеимонова мужского монастыря игумен Пимен. Фото: Павел Лавров/ «Русская Планета»

Настоятель монастыря в Кемеровской области рассказал РП, как братии удалось создать фермерское хозяйство и построить храм

Павел Лавров

5 июня, 2016 16:00

8 мин

Свято-Пантелеимонов мужской монастырь стоит в селе Безруково. За последние 20 лет именно при монастыре выросло одно из наиболее крупных и успешных фермерских хозяйств Кемеровской области. Настоятель, игумен Пимен (Сапрыкин), показал «Русской Планете», как живет и трудится братия.

Недавно в православном монастыре родился олененок. Он уже осмелел и даже пытается скакать по вольеру, но падает снова и снова. Неуклюжесть его пройдет примерно через неделю.

— Мы его пока не донимаем, боимся напугать, — объясняет отец Пимен, с улыбкой разглядывая ужимки малыша. — Пусть окрепнет. И маму с папой пока тревожить не стоит — вот он, папаша, ходит, стережет.

Северный олень не проявляет явного беспокойства, но все время старается быть между своим семейством и непрошеными гостями. Иногда встряхивает величественными рогами. Не для острастки — красуется.

— Олени для наших широт экзотика. Вам-то они в хозяйстве зачем?

— Да знаете, именно как экзотика, — согласно кивает игумен. — Мы их взяли, чтобы детям было интересно. Зимой санки запрягаем, катаем ребятню на праздники, на выходные. И деревенским ребятишкам нравится, и городским, кто приезжает. Вот думаем еще больше интересных животных завести. Верблюда, например. Или даже яка. Но не для разведения.

Оленей разводят, чтобы детям было интересно: зимой запрягают сани и катают ребятню

Оленей разводят, чтобы детям было интересно: зимой запрягают сани и катают ребятню. Фото: Павел Лавров/ Русская Планета

— Вы не смотрите, что коров маловато. Это просто в загоне нетели. Их пока рано в общее стадо выпускать. А то вдруг покроют, телята мелкие народятся. Вот на следующий год они уже готовы будут хороший приплод дать, — ведет импровизированную экскурсию настоятель монастыря отец Пимен. Он отлично разбирается в тонкостях сельского хозяйства, животноводства.

— Тут у нас при самом монастыре, как говорится, на прилегающей территории — всего 6 гектаров. Так что не размахнуться. А стада на выпасах. Это отсюда еще километров десять в тайгу, — показывает он рукой за холмы. — Там у нас земля в аренде — сотни гектаров. И табун там, лошади. И коровы — 200 голов у нас.

— 200 голов — это много. В иных деревнях столько нет.

— В деревнях нет, а у нас есть. У нас в загонах кони стоят племенные. Мы их разом не выпускаем. Как время придет, будем по одному выводить и в табун перегонять. Месяц погуляет конь с табуном, да в табуне, заменим на другого. И так по кругу.

— А вместе нельзя?

— Ни в коем случае. Они же друг другу сразу начнут доказывать, кто тут главный. Передерутся. А кони этой породы бьются страшно. Ноги ломают, кусаются. Так что пусть лучше так — перекрикиваются друг с другом. От крика вреда не будет.

— Такое хозяйство огромное. Тяжело дается?

— А разве что-то вообще дается легко? — удивляется игумен. — Это тяжкий труд. Ежедневный, от рассвета до заката. Труд крестьянский. А как иначе? За хозяйством нужен уход, пригляд. Но мы постепенно привыкали. Начинали-то с одной коровы. И по чуть-чуть развивались, приноравливались. Это же все, — отец Пимен широким жестом обводит храм, постройки, пасеку, сад, — не разом появилось.

В 1997 году, когда молодой отец Пимен получил благословение приехать в Безруково и служить, здесь и церкви не было. Была комната в сельсовете, ее нужно было после молитв освобождать, чтобы наутро она снова превращалась в обычный чиновничий кабинет. Первый земельный участок был крохотный. Строить церковь начали, даже не загадывая, что же получится в итоге.

— Братию надо было кормить и работников. Собственно, поэтому ту первую корову и завели — ради молока. Силы поддерживать, — вспоминает игумен. — А дальше — рос монастырь. Братии больше, послушников. Уже не одна корова нужна, правильно? Коров надо содержать. Надо кормить — потребовались покосы, сеновалы. Землю надо обработать, купили старый трактор. И вот так, постепенно... Сейчас при монастыре девять монашествующих. Послушники есть. Есть трудники — это те, кто приходит помогать, на неделю или на полгода. Всего 45 человек сейчас.

— А еще говорят, сельским хозяйством сейчас не прожить.

— Не так это. Можно прожить сельским хозяйством. Даже если цены на солярку растут. Даже если землю в сельсовете просто так не оформить, всегда возникают проблемы с документами. Все реально. Просто деревня не любит лентяев. Вот, посмотрите вокруг. Вот там отец Никон, видите? Старец с седой бородой. Он священник. Образованный, уважаемый, почитаемый человек. Но сегодня нужно возить перегной на грядки. И он берет лопату, тачку и не боится испачкаться. А вот там две женщины, видите? Там баба Аня. Она помогает нам всегда. Ей 77 лет, но она очень легкая на подъем. Ее можно смело попросить съездить куда-то по делам прихода, или сделать какую-то работу. Вот сейчас, например, она семенной картофель перебирает. И ни один из тех, кто здесь живет, не боится ни работы, ни сложностей. А труд приносит результат. И так всегда было в деревнях, при любом режиме. Кто не боялся работы, тот имел крепкое хозяйство. А кто ленился и пил — так у тех не было ничего ни при царе, ни при коммунистах, ни сейчас.

— Думаете, это из-за лени люди сейчас не стремятся жить в деревнях?

— Думаю, виною всему иллюзия достатка. Стремление к этой иллюзии.

— Что это такое?

— Во-первых, стремление к материальным благам. Почему-то — возможно, современная культура это пропагандирует — люди стали считать, что успех человека измеряется деньгами, машинами, побрякушками. Во-вторых, люди все чаще стараются не быть, а казаться. Например, взял человек кредит непосильный, залез в долги и купил себе дорогущую машину. Кредит плати. Машину содержать надо. Человек ездить боится, вдруг он ее поцарапает. И при этом из-за этих затрат начинает отказывать себе или своей семье в чем-то более простом, но более нужном. Ему бы жене сапоги купить, потому что старые истоптались, но надо кредит гасить. И катаются — в крутой машине и дырявых сапогах. Что это? Зачем? К чему казаться богаче, чем ты есть? Нужны ли эти излишества? Дают они счастье? И очень редко, и, чаще — довольно поздно, к сожалению…Человек понимает, что существует истинное богатство. Человек богат делами, которые он совершил. Поступками. Тем, что он делает что-то хорошее. Человек богат трудом. Человек богат детьми.

— И много вы встречали таких, кто разделяет вашу точку зрения?

— Да я обычно не распространяюсь и мнения своего не навязываю, — смеется игумен. — Так что и поспорить-то на эту тему ни разу не довелось.

Слева — сеновал, справа — длинные ряды секционных курятников. В каждой клетке ходит петух-забияка и несколько несушек.

Сердце монастыря — красавица-церковь

Сердце монастыря — красавица-церковь. Фото: Павел Лавров/ Русская Планета

— А сколько тут у вас птицы?

— Ой, хватает. Тут у нас и куры разных пород, и утки, и гуси. А тоже, знаете, с чего началось? Пойдемте, покажу, — интригует отец Пимен и скорым шагом идет к храму.

По дороге успеваем посмотреть цветущий и благоухающий сад — груши в Сибири вызревают мелкие, но очень сладкие и сочные, и пасеку — близко к ульям сейчас лучше не подходить, а то пчелки роятся, не надо их нервировать. Сердце монастыря — красавица-церковь.

— Вот, посмотрите, — взгляд отца Пимена светлеет, а голос, многократно усиленный акустикой храма, начинает низко вибрировать. — Посмотрите на роспись! Лучших художников привлекли. И какая красота! Мы с самого начала решили, что надо сделать все правильно. И фрески делали так, как старые мастера. По древним технологиям. Зеленый цвет, например, это малахит. А куры тут при чем, знаете? Когда фрески расписывать начали, нужно было каждый день в краску добавлять свежее куриное яйцо. Тогда и первых курочек завели. Видите, как тут у нас все завязано? Земное и духовное. Как всегда в жизни бывает.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе