Новости – Общество
Общество
«Суд живет по совести»
Сергей Пашин. Фото: Артем Житенев / РИА Новости
Судья Мосгорсуда в отставке Сергей Пашин рассказал, чем российский суд отличается от западного и почему присяжные милосерднее государства
25 декабря, 2013 09:10
8 мин
«Русская планета» продолжает публиковать запись лучших лекций, прочитанных во время зимнего семинара «СМИ и общество», который прошел в подмосковном Голицыне в середине декабря. Судья Мосгорсуда в отставке, член президентского Совета по правам человека Сергей Пашин рассказал слушателям школы о том, чем юристы отличаются от простых людей и почему суды присяжных могут спасти российское правосудие.
Свою лекцию Пашин начал с предложения взглянуть на суды как на часть гражданского общества, а не как на часть государства. Это, по его словам, помогает осознать, что задача суда как общественного института состоит в том, чтобы производить правду, а не выполнять функции, свойственные любому другому властному органу. «Это означает, что целый ряд ценностей, которые свойственны управленцам и государству (державный престиж, расширение территорий, эффективность управления), судом, скорее всего, не принимаются, не применяются, а может быть, даже отвергается. Понятно, что для эффективного менеджера вопрос о справедливости или притча о виноградарях, как она изложена в Евангелии, неактуальна, но для суда это важно, поскольку суд является частью гражданского общества и суд живет по совести», — пояснил свою мысль бывший судья Мосгорсуда.
Одним из вариантов сплетения суда и гражданского общества является форма суда присяжных, считает Пашин, который в течение последних лет последовательно выступает в поддержку расширения их полномочий. Присутствие простых граждан в российских судах имеет долгую историю: соответствующая судебная реформа была проведена еще в 1864 году царем Александром II.
В двух случаях из трех присяжными были крестьяне, через одного неграмотные. Некоторые крестьяне были вынуждены в период судебных сессий нищенствовать, они спали в судах на скамьях в залах судебных заседаний и, случалось, что даже иногда угорали, потому что печки в таких учреждениях были плохие. Несмотря на все эти трудности, простой народ, в отличие от европеизированных правящих классов, в суды шел охотно: свою работу присяжными они воспринимали даже не как свой гражданский долг, а как «дело святое, дело правое», как то, ради чего стоит отвлечься от обычных занятий. Многие вердикты крестьянского русского суда присяжных заслуживают того, чтобы встать рядом с решениями царя Соломона и Ходжи Насреддина, считает Пашин.
Юристы живут в виртуальном мире
Основная проблема правосудия в том, что профессиональные юристы склонны работать и жить в мире «виртуальной реальности», которую они же сами и создают, а потому их ценности и методы работы сильно разнятся с ценностями простых граждан. В «виртуальной реальности», пояснил Пашин, факты могут создаваться в отсутствие реальных событий, поскольку они создаются, лишь проходя через своеобразное «горнило виртуальной реальности» (по такому же принципу живет мир медиа). Если события нет — факт можно создать своими руками. В случае с миром медиа наиболее известным примером рукотворного создания реальности является пример чешского писателя Ярослава Гашека, который, работая в журнале, писал выдуманные заметки о несуществующих видах животных. В случае с юристами созданию фактов при отсутствующих событиях способствуют специфические процедуры.
«Чем было юридическое превращение обычной женщины в ведьму? Это, например, испытание серебряной иглой, испытание весами, испытание водой, — пояснил Пашин. — Поскольку вода отторгает нечистую субстанцию, ведьма должна плавать, а невиновная — тонуть. Что касается серебряной иглы — тоже понятно. На теле ведьмы, у которой завязаны глаза, ищут нечувствительные к уколам участки. Там где ее хватал Сатана — там должны были быть нечувствительные участки. Так учили эксперты в те времена. Так работают юристы».
В России возникла профессия «следователя-романиста», в чьи обязанности входило сплетение разрозненных эпизодов в один большой заговор. В собранной картине не знакомые друг с другом люди превращались в преступное сообщество. Одним из случаев применения методов «следователя-романиста» в новейшее время стало «нальчикское дело».
Кроме того, у юристов сильно отличается представление о времени. «У нормальных людей время просто течет вперед, а у юристов время пошло, потом приостановилось, потом потекло, потом схлопнулось, потом начинает течь сначала. Известно, что для юриста 48 часов короче, чем двое суток, например. А для нормального человека это одно и то же», — констатирует Пашин.
Обвиняемые в вооруженном нападении на Нальчик в октябре 2005 года перед началом заседания Верховного суда республики. Фото: Валерий Матыцин / ИТАР-ТАСС
Обвиняемые в вооруженном нападении на Нальчик в октябре 2005 года перед началом заседания Верховного суда республики. Фото: Валерий Матыцин / ИТАР-ТАСС
Юристы, по его словам, также склонны к придумыванию разных вещей, которые поспособствовали бы доказыванию спорных фактов. Одним из примеров такого поведения может быть существовавший со времен Древней Греции закон, согласно которому отцом ребенка, рожденного в браке, считается муж. При Наполеоне текст этого закона был дополнен короткой фразой: «Отцом ребенка, рожденного в браке или спустя шесть месяцев после брака, является муж».
Разницу между сознанием юристов и простых людей хорошо иллюстрирует решение Европейского суда по правам человека по делу «Знаменская против России». «Знаменская — это женщина, которая родила мертвого ребенка и получила свидетельство о смерти с отчеством ребенка по мужу. Однако она заявила, что это ребенок не от мужа, и захотела, чтобы на надгробном памятнике было отчество настоящего отца, — пояснил Пашин. — Ей этого не позволили, потому что отцом ребенка, рожденного в браке, является муж. Вот она обратилась в ЕСПЧ, и суд в Страсбурге решил, что „не следует подменять живые человеческие отношения юридическими фикциями“. Так что на могиле ее ребенка был установлен памятник с отчеством, которое она сама указала».
Российские юристы в своем формировании реальности зашли даже дальше: у них сложилось даже не сознание юристов, а «сознание людей, которые больше любят государство». Как язвительно отметил Пашин, судьи — это «новые люди», поскольку у них очень своеобразные представления о жизни, которые расходятся с ценностями представителей образованного населения на 11—15%. «У нормального человека на первом месте дружба, семья, свободное время, религия, политика, дом, работа. У судьи все наоборот — на первом месте „работа“. Судья — это механизм по отписыванию дел, для него дружба и свободное время не так важны. Что роднит судью и нормального человека, так это примерно одинаковое отношение к семье, но по значимости других ценностей судьи выделяются из большего числа населения», — пояснил Пашин.
Не молись и принимай жалобы
В формировании правильных ценностей судьям должен помочь кодекс профессиональной этики, последний вариант которого был принят в декабре прошлого года. В подробном документе на 15 страницах мелочно и тщательно излагается все, что может и не может делать судья. Среди прочего, например, упоминается, что судья не может давать юридических консультаций никому, кроме своих родственников (то есть если он ответит на какой-либо вопрос соседа — это уже будет считаться дисциплинарным проступком). Кроме того, судьям рекомендовано не демонстрировать свою религиозность во время судебного заседания. «Это в какой-нибудь Греции распятие висит в зале суда, в Италии в зале судебных заседаний стоит Мадонна и кивает, когда судья выносит мудрое решение, а у нас если судья лоб перекрестит — это уже злодейство. Это в православной-то России», — говорит Пашин. Отдельное негодование эксперта вызывает и то, что, согласно кодексу, судья должен быть «лояльным».
При этом эксперт признает, что в новом кодексе есть и позитивные моменты — например, теперь судьям разрешается общаться с журналистами, хотя раньше это было запрещено. Старое положение вещей сделало возможной ситуацию, при которой из-за интервью самарской газете «Рабочий путь» дисциплинарному преследованию подвергли заместителя председателя суда (в беседе с журналистом он сказал, что главной проблемой российских судов является коррупция). В Москве судья Мелихов, работавший в Дорогомиловском суде, лишился своей работы с формулировкой «странная мягкость ряда приговоров и настойчивость в разъяснении правоприменения». «То есть правосудие — это когда все недовольны. Если жалоб нет, то судья может быть заподозрен в том, что он получил взятку. Так что одно из проявлений судейской независимости — это когда секретарь суда ходит за адвокатом или подсудимым и говорит: „Пожалуйся, пожалуйся“. Жалоба — это хороший показатель, плохой показатель — это отмена приговора. Так что „пожалуйся, чтобы приговор оставили в силе“. Судьи хотят, чтобы на них жаловались», — говорит Пашин.
«Бум оправдательных приговоров»
Еще одна особенность, которой славятся российские суды, — обвинительный уклон.
В качестве иллюстрации Пашин привел цитату из приговора Хабаровского краевого суда по делу о преступном сообществе, которое выращивало и продавало наркотики: «Доводы стороны защиты об отсутствии доказательств в принятии подсудимых в члены преступного сообщества, дачи клятвы верности преступной организации, отсутствии сведений о посещении сходов преступного сообщества не только не опровергают предъявленное обвинение, а, напротив, подкрепляют его. Указанные обстоятельства свидетельствуют о конспиративной деятельности этой организации, члены которой всячески избегали документирования их преступной деятельности». «Значит, если ты давал клятву верности пахану и посещал сходняки — ты виновен. А если ты этого не делал — ты тем более виновен. Это примерная логика судейского корпуса», — говорит Пашин.
Другой пример специфической логики юристов — спокойное отношение к клеткам и наручникам, в которые заточают и заковывают людей, чья вина формально не доказана. Когда встал вопрос о допустимости такого обращения с невиновными людьми, Верховный суд решил, что вопрос помещения человека в клетку, надевания на него наручников не является процессуальным, а зависит от конвоиров.
Районные суды, которые рассматривают больше всего дел по России (около 60% дел), выносят 0,2% оправдательных приговоров. Мировые судьи выносят 0,9% оправдательных приговоров. «Когда на 13 тысяч приговоров, вынесенных в прошлом году, приходится 17 оправдательных, председатель Мосгорсуда Ольга Александровна Егорова говорит на совещании, что „у нас бум оправдательных приговоров“. Бум оправдательных приговоров!» — говорит Пашин.
Для русских людей преступники — это всегда «несчастники»
Присяжные, как показывает практика, более гуманны. В прошлом году их допустили до рассмотрения 573 дел, и они вынесли 16% оправдательных приговоров. Присяжные, объясняет Пашин, склонны совсем по-другому воспринимать судебные процессы.
Один из известных примеров — дело о пожилом священнике, которое слушалось еще в царские времена. Духовное лицо, которому вменялась растрата церковных денег, защищал адвокат Федор Плевако. На протяжении всего суда адвокат молчал и лишь в самом конце процесса выступил с речью, сказав фразу: «Этот священник 20 лет отпускал вам ваши грехи, так простите же ему этот единственный грех и вы, люди русские». Присяжные ушли совещаться, а вернувшись, вынесли оправдательный вердикт.
12 присяжных заседателей принимают присягу, 1994 год. Фото: Юрий Тутов / РИА Новости
12 присяжных заседателей принимают присягу, 1994 год. Фото: Юрий Тутов / РИА Новости
«Главная фраза здесь — „люди русские“, — объясняет Пашин. — Федор Никифорович Плевако обратился к людям, которые несут дух какого-то иного правосознания, чем насаждаемого западного правосознания, где никаких людей нет, а есть только субъекты права и всякие фигуры: юридические лица, физические лица. Для присяжных это всегда еще и вопрос крови, сердца, любви». Для русского правосознания осуждение преступника никогда не было проявлением торжества или радости. Для русских людей преступники — это всегда «несчастники», подмечает Пашин. Отсюда и разница в поведении на публичных казнях: в Европе такие мероприятия собирали толпы граждан. В России на публичные казни толпу зрителей сгоняли опричники.
Другой пример — уже из современности. Жительница Томска облила мужа бензином и подожгла, от ожогов тот скончался в больнице. Поводом для этого стала ссора в день Пасхи, когда муж избил и саму женщину, и ее мать. До этого он в течение 11 лет избивал ее, подозревая в связях с другими мужчинами; причем на язык насилия он переходил даже тогда, когда его жена, работающая трамвайным кондуктором, просто улыбалась незнакомым мужчинам, продавая им билеты. Вердикт присяжных по этому делу оправдательный. На вопрос, причинила ли эта женщина своему мужу физические повреждения, присяжные ответили: «Не доказано».
«Я беседовал с этими присяжными, — рассказал Пашин. — Присяжные сказали так: «Мы вообще удивляемся, что она 11 лет терпела. И потом, дело-то на Пасху было! Этого нельзя не учитывать. И к тому же, он первый начал, избивал эту бедную женщину».
Особое отношение присяжные показывают и к пыткам. Из своей судейской практики Пашин вспоминает, что упоминания о применении насилия встречаются в 80% дел, причем в каждом пятом случае этому были доказательства (например, следы пыток на теле подсудимых видели их родственники, приходившие на свидание в СИЗО). Позиция присяжных в отношении пыток — если пытки были, то государство утратило право судить человека. За этим следует либо оправдательный вердикт, либо обвинительный со снисхождением, говорит Пашин. Позиция юристов иная — если пытали, это еще ничего не значит; важно лишь то, совершал ты преступление или нет.
Полномочия судов присяжных, возрожденных в России в 1993 году, сейчас стремительно сокращаются. К помощи присяжных теперь могут прибегать лишь в ста судах, разбросанных по всей стране.
Постепенный отказ от такой формы правосудия начался еще в декабре 2008 года, когда из подсудности суда присяжных исключили уголовные дела по статьям «Террористический акт» (205 УК), «Насильственный захват власти или насильственное удержание власти» (278 УК), «Вооруженный мятеж» (279 УК). Процесс сокращения полномочий судов выборщиков продолжается до сих пор: в июле этого года права на рассмотрение дела присяжными лишили женщин, несовершеннолетних и тех, кто не довел преступление до конца.
Как рассказывает Пашин, в сентябре он воспользовался своим статусом члена президентского Совета по правам человека и сказал об этой проблеме Владимиру Путину. На это Путин удивился и ответил: «Я подписываю так много законов, как-то пропустил». Тогда Пашин подготовил свой законопроект, возвращающий прежний объем компетенций суду присяжных, но документу так до сих пор и не дали хода в нижней палате парламента.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости