Новости – Люди

Люди

После решения «вопроса с журналистом» «получили металл»

Павел Сопот в суде, 8 мая 2013 года. Фото: Сергей Бобылев / ИТАР-ТАСС

В Люблинском суде слушается дело об убийстве журналиста «Новой газеты» Игоря Домникова

6 ноября, 2013 18:58

13 мин

Люблинский районный суд Москвы в среду продолжил рассматривать дело об убийстве корреспондента «Новой газеты» Игоря Домникова. Ранее уже были осуждены исполнители преступления, а теперь на скамье подсудимых оказался предприниматель Павел Сопот. Он, по версии следствия, был инициатором избиения Домникова, в результате которого тот погиб. Сопоту предъявлено обвинение по части 4 статьи 33 и пункту «а» части 3 статьи 111 УК РФ («Подстрекательство к умышленному причинению вреда здоровью в связи с осуществлением потерпевшим профессиональной деятельности»).

На заседании был допрошен свидетель Сергей Доровской, который в 2000 году занимал пост вице-губернатора Липецкой области. Со статьями журналиста о деятельности администрации этой области следствие связывает мотивы его избиения. Несмотря на то, что Доровской сейчас находится в статусе свидетеля, коллеги Домникова из «Новой газеты» полагают, что именно он мог быть инициатором нападения.

«Я находилась дома в новой квартире, где шел ремонт. В три с чем-то Игорь ушел на работу, а потом, около восьми вечера, позвонил участковый и сказал, что на первом этаже нашего дома избили мужчину. Что он весь в крови, что он в кожаной куртке, что это качок с темными волосами... На Игоря описание не было похоже, и я сказала, что такого не знаю, и не сочла нужным спуститься вниз», — рассказывала на заседании 30 октября Маргарита Домникова, вдова погибшего корреспондента «Новой газеты».

Через пару часов она обратила внимание на то, что мужа все еще нет, начала волноваться и на всякий случай спустилась вниз.

«Когда я спустилась, то увидела огромную лужу крови, остатки скальпа, мозги... Там действовала следственная бригада, и меня спросили: „А что вы спустились, женщина?“ Я сказала, что жду с работы мужа, а его что-то нет. Они спросили, есть ли у меня его фотография. Я показала им фотографию, они переглянулись между собой и сказали: „Это он“» — когда Домникова рассказывала это в суде, ее пробила дрожь, а после выступления руки так тряслись, что она долго не могла сделать глоток воды.

Игоря Домникова забили молотком в подъезде собственного дома неподалеку от метро «Марьино» 12 мая 2000 года. После покушения журналист выжил, но впал в кому. Через два месяца Домников, не приходя в сознание, скончался в НИИ нейрохирургии имени Бурденко.

По версии следствия, предприниматель Павел Сопот был человеком, который попросил своего друга и лидера ОПГ из Набережных Челнов Эдуарда Тагирьянова избить Домникова. Нападение осуществили члены банды Тагирьянова.

Большая часть участников тагирьяновской группировки была арестована в 2003 году в ходе расследования похищения и убийства гендиректора завода «КамАЗ-Металлургия» Виктора Фабера и его заместителя Натальи Стародубцевой. Суду удалось доказать ответственность членов ОПГ за 23 убийства и еще за полсотни других преступлений, среди которых были изнасилования, похищения и вымогательства.

Геннадий Безуглов, один из ближайших сподвижников Эдуарда Тагирьянова, признался в том, что он по поручению последнего организовал нападение на Игоря Домникова. Непосредственными исполнителями стали Альберт Хузин, Николай Казаков и Сергей Бабков. Первые двое ждали журналиста в подъезде, а Бабков координировал их действия по рации. Удары молотком наносил Хузин.

В своих показаниях на следствии Альберт Хузин рассказывал, что они приехали в Москву по указанию Геннадия Безуглова. При встрече тот сказал прибывшим, что Эдуард Тагирьянов поставил им задачу «избить одного журналиста, который в своей статье в газете задел чьи-то интересы».

«Мы вчетвером на автомобиле "Ока" подъехали к редакции "Новой газеты", где стали ждать появления журналиста, так как за ним необходимо было проследить и установить его местожительство. Из дверей редакции выходили разные люди. На одного из выходящих Безуглов показал нам как на человека, которого надо было проучить. Безуглов показал нам на Игоря Домникова», — вспоминал Хузин.

Вечером в день преступления они подъехали на своей «Оке» к дому журналиста, где не менее часа ждали его появления. Когда Домников вышел из метро, Хузин и Казаков притаились в подъезде, а Бабков по рации сообщал им о передвижении корреспондента «Новой».

«Домников зашел в подъезд. Казаков окликнул его. Домников повернулся, став ко мне затылком, я нанес ему молотком несколько ударов по голове. Ударов было не менее трех. Удары я наносил с размаху сверху вниз. После нанесенных ударов Домников упал» —

описывается нападение в протоколе допроса Хузина. Его показания в суде подтвердили и все остальные участники нападения.

По совокупности совершенных преступлений Эдуарда Тагирьянова и Сергея Бабкова суд в 2007 году приговорил к пожизненному сроку, а их подельников — к длительным срокам заключения.

60-летний Сергей Доровской, седой мужчина, который с трудом передвигается и говорит, пришел в суд со своим адвокатом. По его словам, с Павлом Сопотом он познакомился в конце девяностых годов, когда занимал должность вице-губернатора Липецкой области и занимался вопросами взаимозачетов в регионе. Сопот просто пришел к нему на прием, утверждает Доровской.

«Всех, кто приходил с дельными предложениями, мы принимали и решали вопрос», — рассказывал суду Доровской.

На вопрос адвоката потерпевших Марины Андреевой о том, в чем именно состояло «дельное предложение» Павла Сопота, бывший вице-губернатор ответить затруднился, сославшись на то, что дело было давно, и он позабыл все подробности: «Какой-то там взаимозачет был... Один, второй, третий...»

— За 15 лет вас столько раз уже допрашивали, не верю я, что вы могли забыть! — ответила Андреева.

По ключевому вопросу о том, что именно он говорил Сопоту о статьях Игоря Домникова, показания, данные Доровским за все эти годы, сильно разнятся.

В суде Сергей Доровской придерживался версии о том, что Павел Сопот случайно оказался в его кабинете как раз в тот момент, когда ему по громкой связи позвонил Юрий Дюкарев, отвечавший в администрации за отношения с прессой. И Сопот стал свидетелем их обсуждения только что вышедшей статьи Домникова.

«Да, неплохо было бы, чтобы он приехал, посмотрел бы, какая тут на самом деле обстановка», — якобы говорил тогда Доровской своему коллеге в том смысле, что надо бы показать журналисту область. Сопот же, услышав это, сказал, что он тоже живет в Москве, и предложил Доровскому свою помощь в приглашении журналиста в Липецкую область. Тот согласился и передал Павлу Сопоту «Новую газету» со статьей Домникова.

Игорь Домников. Фото: «Новая газета» / ИТАР-ТАСС, архив

Во время допросов в 2003 и 2004 годах Доровской говорил, что сам обратился к Сопоту с этой просьбой.

«Мы начали обсуждать данную статью, и в ходе нашего обсуждения я сказал Сопоту, что данный журналист проживает в его городе, а именно в Москве, и не может ли он организовать встречу с данным журналистом непосредственно у нас в Липецке» — говорится в протоколе допроса Доровского. Ему хотелось, чтобы после посещения области журналист «все сам посмотрел и, соответственно, написал опровержение».

Позже, на допросах в 2010—2012 годах, Сергей Доровской стал говорить, что именно Сопот выступил с инициативой привезти журналиста в область после того, как услышал разговор Доровского с Дюкаревым. Тогда Доровский утверждал, что Дюкарев и сам пытался связаться с корреспондентом или кем-то еще из «Новой газеты», однако это ему «не удалось». Сам Юрий Дюкарев умер в 2008 году.

«Когда я по телефону от Дюкарева узнал об очередной статье (Игоря Домникова. — РП), это услышал находящийся на приеме в моем кабинете Сопот. Он поинтересовался статьями журналиста, на которые требуют опровержения, и предложил свою помощь в организации приезда журналиста в Липецкую область. Я не стал от этого отказываться, а только согласился», — рассказывал Доровской следователям в 2010-м.

На вопрос судьи Дмитрия Балашова о том, какие же из его показаний ближе к истине, Доровской сначала замялся, но потом все-таки сказал, что в 2003 и 2004 году следователь «неправильно записал» его слова.

На вопрос же адвоката о его личном отношении к статьям из «Новой газеты» Доровской прямо так и не ответил, постоянно уходя в рассуждения о том, как он радел за интересы области и администрации. Во время же допроса в 2012 году он говорил следователям, что статьи Домникова его лично не затрагивали. «Он, по моему мнению, писал чушь, он про меня писал мало», — утверждал тогда Доровской.

После этого следователь зачитывал ему отрывок из статьи Игоря Домникова, опубликованной в феврале 2000 года:

«Мы, между прочим, коснулись самой нелюбимой мною фамилии в среде придворных комсомольцев — Доровской, зам. по экономике: когда едешь по области и видишь что-то гадкое, можешь не спрашивать, кто распорядился.

Особенно я невзлюбил Доровского после истории с двумя убитыми машиной женщинами... Стоп, дело полузакрыто, молчу. Я хотел сказать, что не полюбил его, когда узнал, как бессовестно он, бывший комсомолец и банкир, обращается с 70-летней тещей, подтверждая самые мрачные народные анекдоты на эту тему. Представьте, старуху заставил открыть круглосуточный придорожный магазин на трассе Москва — Воронеж и продавать там водку, которую теперь выпускают в Липецке страшное количество и, как говорят, много пускают налево.

<...> К сожалению, не хватает у меня способностей человеческим языком рассказать о размахе взаимозачетов в области. Вся эта несъедобная мешанина цифр, распоряжений и фамилий — это не для газеты. Этим можно стены цементировать».

Вновь слушая эти цитаты в суде, Сергей Доровской не мог сдержать широкой улыбки.

Игорь Домников был автором ряда публикаций о тяжелом положении в экономике Липецкой области и о коррупции в администрации региона. Как пишет «Новая газета», о причастности Сопота к покушению на Домникова было известно давно. «Но каждый раз мы сталкивались с необъяснимым: следствие поручалось московской милиции, чьи сотрудники раз за разом отказывались от расследования. Шанс появился, когда дело передали в СК по Москве. И вот теперь не только мы, но и следствие убеждено в преступной роли бизнесмена Сопота», — утверждает издание.

На предварительном следствии Сопот рассказывал, что он в апреле 2000 года был на встрече с Сергеем Доровским, в ходе которой тот попросил его «встретиться с Домниковым в Москве и пригласить его в администрацию Липецкой области».

Сразу после этого Сопот встретился с Тагирьяновым: по его словам, они «просто решили поужинать в ресторане», поскольку были друзьями.

«В тот вечер я случайно достал из портфеля газету, которую мне дал Доровской. Без каких-либо мыслей о криминале я просто решил поинтересоваться у Тагирьянова, нет ли у Тагирьянова знакомых из числа сотрудников редакции „Новой газеты“, может, у него есть знакомые, которые знают Домникова, чтобы организовать встречу Домникова и представителей администрации Липецкой области <...>. Тагирьянов взял эту газету и сказал, что постарается помочь мне. При этом речи об избиении Домникова не шло», — утверждал на следствии Сопот.

Во время предыдущего заседания суда, которое прошло 30 октября, было зачитано обвинительное заключение и выступил свидетель Эдуард Тагирьянов — осужденный на пожизненное лишение свободы лидер ОПГ из Набережных Челнов.

Павел Сопот — мужчина с густой бородой — категорически отказался признавать свою вину. Слушая прокурора или показания свидетелей, он, как четки, перебирал в руках веревочку от своих очков. На предварительном заседании адвокаты Сопота попросили суд приобщить к делу характеристику из храма, в которой говорилось, что тот — примерный прихожанин, который починил котел в церкви, повесил там люстру и регулярно исповедовался.

Свидетеля Эдуарда Тагирьянова, лидера одной из самых известных татарстанских ОПГ, ввели в зал конвойные с автоматами. С Тагирьянова не стали снимать туго стянутые наручники, поэтому ему всякий раз приходилось извиваться ужом, чтобы достать носовой платок из кармана своей робы с аббревиатурой ПЛС, которая расшифровывается как «Пожизненное лишение свободы».

Тагирьянов оказался очень суетливым и невысоким человеком, который принес с собой огромную пачку бумаг и, надев очки, сразу начал просить суд о ходатайствах. Попытки судьи Дмитрия Балашова объяснить, что свидетель не может заявлять ходатайства, Тагирьянов упорно отказывался слышать, поэтому судье все-таки пришлось рассмотреть ряд его ходатайств (в частности, он хотел присутствовать не на одном, а на всех заседаниях суда).

— Отказано, поскольку правом подавать ходатайства свидетели не обладают, — всякий раз отвечал судья.

Свидетель Тагирьянов заявил, что у него есть основания оговаривать Павла Сопота. «Я хочу разъяснить, почему я его оговорил во время следствия», — сказал Тагирьянов.

Эдуард Тагирьянов. Фото: Денис Гавриленко / Коммерсантъ, архив

Свои показания свидетель зачитывал по стопке бумаг, которые он принес с собой. По словам Тагирьянова, в этой стопке больше двухсот рукописных листов, и там содержится жалоба в прокуратуру на все, что с ним происходило: помимо прочего, Тагирьянов утверждает, что в мордовском лагере ему угрожали убийством.

«Я не выгораживаю Сопота по каким-либо причинам: якобы мы дружили или дружим. Никогда с момента знакомства до настоящего времени Сопот не был мне другом — с самого момента знакомства я лицемерил с ним, в том числе, для того, чтобы создать иллюзию дружественного к нему отношения с целью использовать его по работе в качестве кого-либо», — зачитывал свою речь Эдуард Тагирьянов.

«Я очень долго, много лет создавал условия для того, чтобы в нужное время моему оговору поверили», — переворачивая страницу скованными руками, Тагирьянов снова извивается. Он говорит, что к Павлу Сопоту у него была «неприязнь — тайная, многолетняя, по многим причинам».

По утверждению Тагирьянова, он передумал давать показания на Сопота после того, как узнал, что тот «отец двух малолетних детей и инвалида-дочери, которая операции ожидает на головной мозг». Он говорит, что в 2011 году, давая показания против Сопота, не знал об этом и думал только о возможном смягчении своего наказания и улучшении условий содержания в колонии.

В связи с этим свидетель Тагирьянов сам попросил суд привлечь его к ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Он настаивает, что сам додумался до идеи о нападении на Игоря Домникова, когда узнал, что тот пишет статьи о Липецкой области, где у его друга Сопота были бизнес-интересы.

Эдуард Тагирьянов рассказал, что с Павлом Сопотом они познакомились в конце восьмидесятых, когда оба занимались швейным производством. Сопот был «одним из первых в Набережных Челнах, у кого появилась иномарка». А у будущего создателя тагирьяновской ОПГ в Набережных Челнах был швейный кооператив «Пчелка» и магазин «Рябинушка».

Тагирьянов и Сопот свели знакомство, стали вместе ездить на рыбалку, а ближе к концу девяностых вместе с другими товарищами даже купили дома по соседству в подмосковном поселке Поречье.

«Так получилось, что я стал заниматься продажей водки», — вспоминал о начале девяностых Тагирьянов. К части своих проектов он тогда начал привлекать и Сопота — к примеру, среди их совместных предприятий были ликеро-водочный завод в Удмуртии и фирма «Агропродукт».

Свидетель подробно описывал суду свои бизнес-проекты, упоминая, что ситуация в те времена была «напряженная». «Меня осудили по двум милиционерам, один был взорван, другой тоже убит. Такая история», — мимоходом отметил Тагирьянов.

В конце девяностых Эдуарду Тагирьянову удалось установить взаимоотношения с компанией «Газпром-авиа». Сотрудничество заключалось в том, что Тагирьянов и его партнеры «находили способы взыскания долгов» с предприятий.

«Мы тогда стали работать с Куликовым Олегом. Он проходил по моему первому делу как убитый», — отметил Тагирьянов.

К деятельности по взысканию долгов в разных регионах он привлек различных своих знакомых, в том числе и Павла Сопота. Именно Сопот занимался Липецкой областью. «В нашу задачу входила ликвидация долга в размере 10 миллионов рублей, который образовался у Новолипецкого металлургического комбината перед "Газпромом" через местный "Межрегионгаз"», — пояснял еще на следствии Тагирьянов.

В суде свидетель признал, что именно во время разрешения этого вопроса в Липецке произошел его разговор с Сопотом, во время которого тот рассказал о критических публикациях в «Новой газете».

«Ну нормально, что человек просит тебя помочь! В Москве все обращаются друг другу с какими-то просьбами. Почему не помочь? Это очень распространенная практика. Помочь, ну как знакомый. Мой интерес же тоже есть, он же тоже неглупый человек, он тоже видимо, мог полагать, что у меня какие-то знакомства есть, меня ОМОН тогда охранял с автоматами», — волнуясь, отвечал на очередной вопрос о той встрече с Сопотом Эдуард Тагирьянов. Он не отрицает, что на встрече Сопот передал ему газету со статьей Домникова.

«Эти слова не явились подстрекательством для меня», — уверял суд Тагирьянов, настаивающий, что он «уже сам принял решение его избить».

«Мое дело было! Я перед "Газпром-авиа" нес ответственность», — горячился свидетель.

— Что послужило причиной вашей неприязни к Сопоту? — допрашивала Тагирьянова адвокат потерпевшей стороны Марина Андреева.

— Это особо личное.

— Вы отказываетесь отвечать?

— Почему, я не отказываюсь отвечать, но это особо личное! Скажем так, носит интимный характер.

— Я хочу проверить ваши показания. Что послужило причиной неприязни между вами и Сопотом? Вы ответите на этот вопрос?

— Да! Девушки вот его любили, когда вместе мы находились в компании, а меня нет, — Тагирьянов наконец находит, что ответить.

— И до какого момента эта неприязнь продолжалась?

— Всегда!

— То есть вы его якобы оговорили из-за того, что его девушки любили, а вас нет?

— Это одна из причин.

— Другие причины?

— Такого же характера. Это особо личное, — вновь отказался отвечать Тагирьянов.

После этого Марина Андреева попросила суд огласить все допросы и показания, которые Эдуард Тагирьянов давал во время следствия. Чтение показаний растянулось на два заседания суда.

«Павел Сопот мой друг, и я не хотел его никаким образом подставить» — так в январе 2011 года Тагирьянов объяснял, почему он раньше ничего не говорил о причастности Сопота к нападению на Домникова. «Я опасался, что если расскажу правду по данному эпизоду, то Павлу Сопоту может угрожать опасность, его могут просто убить, так как это дело Домникова политическое», — говорил тогда же Тагирьянов.

Во время следствия он рассказывал и о той самой встрече с Сопотом, во время которой узнал о деятельность Игоря Домникова.

«Сопот не употребил в своей речи слов "избить журналиста", но зная давно Сопота, я воспринял его слова так, что надо предпринять меры к тому, чтобы журналист, написавший эту статью, повредившую друзьям Сопота в Липецкой области, написал бы опровержение. А если журналист не напишет опровержения, то, как я воспринял слова Павла Сопота, этого журналиста надо избить. Так, чтобы он оказался в результате этого избиения в больнице», — рассказывал Тагирьянов.

Во время очной ставки с Сопотом Эдуард Тагирьянов пояснял, что они никогда не говорили прямо о подобных вещах и всегда изъяснялись обиняками: «Могу отметить, что мы люди деликатные, вслух прямо не говорили "избить", "покалечить", однако смысл слов "отправить в больницу" мы понимали именно так, что надо нанести здоровью человека вред, чтобы он длительное время проходил лечение в больнице. То есть фактически это означало избить. При этом в ходе встречи Сопот передал мне газету, в которой была опубликована статья».

«Мы с Сопотом понимали друг друга, не произнося при этом лишних слов. Разговор был кратким и лаконичным», — настаивал лидер ОПГ из Набережных Челнов.

По словам Тагирьянова, после успешного решения «вопроса с журналистом», они с Сопотом «в результате взаимозачета получили металл на Новолипецком металлургическом комбинате <...> на 10 000 000 рублей», который был выдан им в счет долга перед «Газпром-авиа». Ранее же, пока Домников был невредим, «проведение зачета затягивалось».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе