Что скрыто за проектом «Цифровая школа». Часть 1

Тотальный контроль, кастовое общество и социальный дарвинизм как итог развала образования

25 апреля, 2019 13:08

4 мин

Вот уже три года, как московская и федеральная власть последовательно реализует проект «цифровая школа», с реальным содержанием которого родительская общественность так и не была ознакомлена. О подробностях его учителя и родители узнавали по мере того, как он распространялся на всё большее количество школ, пока, наконец, в декабре 2017 года премьер Дмитрий Медведев не объявил о его запуске в качестве приоритетного проекта.

Тогда же и министр просвещения Ольга Васильева заявила, что проект «цифровая школа» будет реализован в рамках большого проекта «Современная цифровая образовательная среда» (СЦОС), а в качестве большого контентного ресурса «Цифровой школы» будет использована Российская электронная школа (РЭШ), которая, в свою очередь, по поручению президента, разрабатывалась на базе Московской электронной школы (МЭШ).

В июле того же года Васильева рассказала на встрече с учителями Хакасии об уже существующем, как оказалось, национальном проекте «Образование», который «сыграет системообразующую роль» и в соответствии с которым регионы должны будут привести свои отраслевые программы развития образования. Рабочий паспорт проекта был утверждён президиумом Совета при Президенте РФ по стратегическому развитию и национальным проектам 3 сентября 2018 года (протокол № 10).

Всех просто поставили перед фактом его существования, и тогда, наконец, выяснилось, что он воспроизводит основные положения форсайт-проекта «Образование 2030», разработанного методологами-цифровиками из МШУ «Сколково», НИУ ВШЭ и Агентства стратегических инициатив ещё в 2013 году

Источник

Напомним, что среди ключевых идей этого проекта значатся разделение школ на элитные, массовые и отстающие; ведение обязательного универсального идентификатора личности в интернете; перевод всей поддающейся оцифровки информации в сеть; «новая педагогика», предполагающая онлайн обучение и превращение учителей в наставников, а директоров – в менеджеров, подготовленные на основе программ МВА; «новые педагогические» инструменты», то есть несистемное обучение со множеством форм, геймификация, образование в виртуальных мирах и многопользовательских играх, автоматические образовательные системы с интеллектом; Международная сертификация трансформация ЕГЭ, определяемая интересами работодателя; легализация детского труда («игработы») и другие.

Очевидно, что запланирована тотальная трансформация, фактически не оставляющая ничего от традиционной образовательной системы, в отношении которой в проекте откровенно сказано, что она должна быть ликвидирована. Не случайно один из ведущих методологов-цифровиков Дмитрий Песков, нынешний спецпредставитель президента по цифровому развитию, заявил:

«Если говорить об образовании – школьном, университетском, любом – нужно держать в уме несколько вещей. Нет ни одного элемента образовательного процесса, который нельзя было бы радикально изменить за счёт использования данных. Все существующие элементы устарели».

Осознание реальной угрозы, нависшей над всей системой образования, заставило наиболее активных представителей научной и родительской общественности мобилизоваться в целях донесения до широких слоёв населения информации о происходящем. Мы не будем останавливаться на всех негативных аспектах данного проекта, но выделим лишь одно из самых одиозных намерений «инноваторов».

Речь идёт о том, что проект «цифровая школа» осуществляется в рамках сбора больших данных на всех граждан России в целях установления тотального контроля и имеет все признаки создания кастового общества, основанного на принципах социал-дарвинистского отбора.

Это чистой воды социальный «инжиниринг», направленный на создание нового типа человека, сознание и поведение которого будет управляться с помощью новейших информационных технологий в интересах узкой касты людей, объединённых в транснациональные экосистемы

Источник

В частности, ярким примером такой экосистемы является «Сбербанк», который внедряется во все сферы общественной жизни и которому поручена особая роль в создании «образования будущего».

Об этом предназначении школьной «реформы» указал недавно главный куратор проекта московской электронной школы мэр Москвы Сергей Собянин, заявивший недавно на встрече с учителями, что «одна из глобальных задач МЭШ - создание электронного портфолио учащегося».

По его словам, в электронном портфолио, которое будет сопровождать ребёнка на протяжении всей жизни, будут результаты всех контрольных, результаты участия в олимпиадах, конкурсах.

«Это огромный массив информации. Надо его создавать, обрабатывать и смотреть, как он пригодится ребенку. Главное – как, и кто будет это оценивать».

Источник

Но вот о том, кто и как будет оценивать, Собянин как раз и не сказал. Так же как не совсем верно раскрыл содержание «электронного портфолио», которое в реальности будет представлять собой подробное электронное досье на каждого ребёнка.

Дело в том, что в соответствии со Стратегией развития образования Москвы до 2025 года, кулуарно разработанной ангажированной группой педагогов, существующая в России более 200 лет схема обучения должна быть сломана, а вместо неё должны быть внедрены следующие «новшества».

Во-первых, система ПОТОК – «персонализированная образовательная траектория в открытых коллективах», предполагающая обучение не только в своей школе, но в соседней школе, ВУЗе, технопарке или спортивной секции. Она означает выстраивание «индивидуального маршрута» ученика и формирование его «цифровой биографии», на основании которой будет делаться «точный прогноз, по какой траектории ученику нужно двигаться и как развиваться».

Во-вторых, система РОСТ, то есть «распределённое оценивание в системе талантов», при котором будут учитываться все знания, навыки и каждое достижение ребёнка, начиная с дошкольного возраста, не только в школе, но и на олимпиадах, в кружках, спорте и так далее. На основе этого и будет формироваться «цифровое портфолио».

Для удобства оценивания планируется также заменить пятибалльную систему отметок стобалльной системой оценивания ученика, при которой учитываются показатели, связанные не только со знаниями предмета, но и психологические и иные показатели ребёнка.

Она включает: посещение уроков (до 10%), домашние задания (20%), активность на уроке (10%), индивидуальный прогресс обучения (10%), текущий контроль (20%) и итоговый контроль (30%)

Источник

В некоторых школах, кстати, уже негласно вместо оценок вводится Европейская (Болонская) система кредитов (ECTS). А летом 2018 г. Вопрос об отказе от пятибалльной системы стали обсуждать в Рособрнадзоре. Об этом во время круглого стола в «Известиях» заявил замглавы ведомства Анзор Музаев, который в качестве оправдания этой меры сослался на то, что учителя не владеют современными методиками внутришкольного оценивания. Всё так, поскольку учителей всегда учили оценивать знания, а теперь им надо оценивать компетенции.

Как указал в связи с этим один из авторов ЕГЭ, руководитель Центра мониторинга качества образования Института образования НИУ ВШЭ В.Болотов, над созданием новых критериев этого оценивая сейчас работает ассоциация школ (что за ассоциация, он не уточнил). Он также подчеркнул, что в пятибалльную систему, которую он назвал «позавчерашней», не вписываются и современные экзамены – ЕГЭ и ОГЭ, которые являются накопительными и основаны на «вычитании» - чем больше отступил от канона, тем ниже отметка.

Автор: Ольга Четверикова, кандидат исторических наук, доцент МГИМО

(Продолжение следует)