«Ты немного неполноценный, но мы все равно друзья»

Кадр из сериала «Теория большого взрыва». Кадр телеканала CBS

Участники круглого стола «Теория большого сериального взрыва» рассказали, с какого момента в приличном обществе стало не стыдно смотреть сериалы

Елена Коваленко

14 июня, 2013 13:31

9 мин

В воскресенье, 9 июня, в рамках восьмого Московского международного открытого книжного фестиваля в ЦДХ прошел круглый стол «Теория большого сериального взрыва» журнала «Логос», который был приурочен к выходу номера о телесериалах. В дискуссии приняли участие кинокритики, философы и авторы журнала.

Круг обсуждаемых проблем очертил модератор встречи философ Кирилл Мартынов: как можно охарактеризовать общество, которое опять повернулось к телеэкранам и смотрит сериалы? Какими чертами и культурными особенностями обладают те группы людей, для которых сериалы представляют интеллектуальную и эмоциональную ценность? Какой распорядок дня должен быть у человека, позволяющего себе смотреть сериалы? Наконец, с какого момента вдруг сериалы стало смотреть не стыдно? Как началась любовь интеллектуалов к массовой культуре, появились книги вроде «Доктор Хаус и философия»? Ведь несколько десятилетий назад с сериалами ассоциировались какие-нибудь «Богатые тоже плачут», зрители которого вряд ли стремились к интеллектуальному обогащению.

Кинокритик и культуролог Инна Кушнарева предположила, что в последнее время сериалы смотрят работники умственного труда. Сериал задает этим людям расписание на месяцы вперед, которое неуклонно соблюдается: в определенные дни и точное время они садятся и смотрят новую серию. Представителю рабочего класса, по мнению культуролога, очень сложно вписаться в такую временную рамку. У тех, кто занят тяжелым физическим трудом, вечером просто не остается сил на просмотр сериалов. С другой стороны, «более или менее умная», «критически настроенная», «интеллигентная» публика тоже «давно утеряла» связь с телевидением, хотя оно является «идеальным отдохновением». Не следует говорить, что все просмотренные сериалы – это непрочитанные книги. «Телевидение необходимо, необходима рекреация, совмещение приятного и полезного, которое дает телевидение», – сказала Кушнарева.

Культуролог говорила, что современные сериалы являются в первую очередь американским продуктом. Первым относящимся к качественному телевидению сериалом традиционно считается «Твин Пикс». Позднее появились «Западное крыло», «Клиент всегда мертв», «Клан Сопрано», «Скорая помощь». «“Скорая помощь” для своего времени была совершенно передовым сериалом. Там было сложное сюжетное строение, динамичный монтаж, который раньше телевидение никогда не позволяло себе», – отметила Кушнарева.

Лора Палмер, главная героиня сериала «Твин пикс». Фото:

Лора Палмер, главная героиня сериала «Твин Пикс»

Именно с этих телепродуктов началась история современных сериалов. Их начали закупать другие страны, например, Англия. При этом британское телевидение девяностых тоже считалось качественным. Как и советское, оно пыталось просвещать. Масса английских сериалов была посвящена экранизации великих произведений. Однако, как ни странно, этими экранизациями никто не увлекся. Масса предпочла им коммерческое, ориентированное на рейтинг американское телевидение. В борьбе за зрителя именно оно сделало ставку на искусство и авторский продукт конкретного человека, который вынашивал идею, шоураннера. «Именно позиционировав сериал как искусство, телевидение заново научилось себя продавать», – рассказала Кушнарева.

Философ и профессор ВШЭ Виталий Куренной выступил с радикальной апологией сериалов. «Очевидно, что сериалы победили кино», считает он, хотя еще в девяностые сериалы были «очень странной практикой совсем на обочине». Пожилые увлекались «Рабыней Изаурой», молодое же поколение было уверено, что «никогда в жизни, никогда и ни за что» не будет смотреть сериалы.

Во-первых, победа сериалов над кино означает, что постмодернизм полностью «провалился». По мнению выступавших, один из главных тезисов постмодернизма заключается в том, что в сегодняшнем фрагментированном мире связный длинный нарратив не выживает. Тогда как сериал – это длительный нарратив, крайне востребованный современным обществом. «Это эмпирический факт. Все, что связано с постмодернизмом, можно просто закрыть совершенно точно», – сказал Куренной.

Во-вторых, философия жизни победила рационализм. Фильм — это темпорально ограниченный продукт с эстетическим значением, требующий очень сложного композиционного продумывания. Сериалом, напротив, охватывается темпорально неограниченный поток жизни, который может длиться множество сезонов. Благодаря этому сериалы стали полем жанровых и режиссерских экспериментов с множеством эстетических форм. Производители сериалов должны испытывать «настоящий кайф», предположил Куренной, потому что в рамках «недетерминированного внешними ограничениями темпорального потока» они могут свободно развернуть свои художественные эксперименты. Сериалы очень сложно устроены с точки зрения временной организации. Профессор привел в пример «24», где в каждой серии может быть до пяти центральных сюжетных линий, а также несколько металиний, одна из которых касается конкретного сезона, другая – всего сериала. «Это чудовищно сложные нарративы, это классно», – добавил философ.

Куренной отметил, что, выбирая сериал, «мы не паримся и не фрустрируемся». Отправляясь же в кино, люди всегда сильно рискуют и находятся в пространстве неопределенности. Режиссеры и актеры могут никак не свидетельствовать о качестве фильма: «Кэмерон снял “Аватара” – все классно. Завтра появляется афиша “Санктум” по рекомендации Кэмерона – это оказывается полная лажа».

В сериалах нет столь сильных колебаний качества. При просмотре очередной серии зритель получает примерно то же, что ожидал. Таким образом, он застрахован от напрасной траты времени.

И это очень удобно.

После теоретических рассуждений Куренной перешел к конкретному примеру – одному из своих любимых сериалов – «Теории большого взрыва» о двух молодых физиках из Калифорнийского технологического университета. Он отметил, что это не только хороший ситком, но и высококлассный продукт, связанный с популяризацией науки, техники и образования. «Теория большого взрыва» является точным отображением жизни американского университета, в обязательном порядке включающей «гэговскую» культуру шуток, розыгрышей и насмешек. А для понимания поведения главного героя Шелдона Купера достаточно знать один из калтеховских афоризмов: «Ни один человек не может считать себя выше другого без достаточных на то оснований». «Если вы понимаете смысл этого высказывания, для вас понятно поведение Шелдона», – сказал Куренной. А вот российский «Универ» – «это действительно катастрофа, ужас, интеллектуальная пустыня по сравнению с “Теорией большого взрыва”».

Кирилл Мартынов обратил внимание на преемственность между «Теорией большого взрыва» и «Доктором Хаусом», который обсуждали на круглом столе «Логоса» несколько лет назад: оба сериала показывают, что умным быть круто, а тупым – скучно. Модератор дискуссии отметил, что

Грегори Хаус как никто другой манифестировал век Просвещения в современном обществе, а Шелдон Купер продолжил просвещенческую миссию Хауса.

С тезисом Куренного об экспериментальной природе сериалов не согласился преподаватель философского факультета МГУ Тарас Вархотов. Кино, объяснил он, становится коммерческим в результате серии художественных и технологических экспериментов. Телесериал возникает принципиально иначе: он привязан к телевидению, заимствует готовый формат, некогда отработанный на радио, и изначально является коммерческим продуктом, ориентированным на рейтинги и аудиторию, которая наиболее коммерчески интересна, то есть большинство. Именно поэтому первые сериалы похожи на «Рабыню Изауру».

«Неправильно говорить, что сериалы смотрят интеллектуалы. Сериалы смотрят все. Просто все смотрят разные сериалы»,

– сказал Вархотов.

Необходимо анализировать не только торренты, откуда скачивают обсуждаемые и интересные сериалы, но и, например, сетку НТВ. Тогда станет ясно, что «в начале был “Слепой-2”». Только когда формат сериала стал рентабельным, появились продвинутые продукты вроде «Теории большого взрыва» или «Игры престолов». Но даже они не являются экспериментальными или авторскими, считает Вархотов. Сериалы созданы для зарабатывания денег. Говорить о какой-то свободе творчества в сериалах – наивно, так как они являются продюсерскими продуктами в чистом виде. Вархотов привел несколько примеров. Пилотный выпуск «Подпольной империи», хоть его и снял Мартин Скорсезе, визуально почти никак не отличается от других серий. А сериал «Сверхъестественное» остался успешным даже после того, как у него сменился и шоураннер, и сценарист. Итак, сериал быть авторским не может: «авторский продукт не в состоянии выживать годами».

Сцена убийства Эддарда Старка, главного героя «Игры престолов». Фото: href= http://www.hbo.com/game-of-thrones/index.htmltarget=_blankwww.hbo.com

Сцена убийства Эддарда Старка, главного героя «Игры престолов». Кадр телеканала HBO

Затем Вархотов обратился к проблеме насилия в «Игре престолов». Необходимо ли было, например, с сюжетной точки зрения показывать в третьем сезоне крупным планом сцены пыток, в которых снимается кожа с пальцев, вырываются ногти, отрезаются конечности, высверливаются ступни? «Вспомните, как красиво каталась отрубленная голова Шона Бина по плахе. Было ли это обязательно?». Вархотов отметил, что в книгах Джорджа Мартина есть «мрачная атмосфера угрюмого эротизма», но полностью отсутствует свойственное экранизации любование сценами насилия, в том числе сексуального.

Преподаватель философии предположил, что обилие насилия в сериалах связано с тем, что при просмотре телезрители постоянно отвлекаются. В отличие от кинотеатра, специальные условия которого (большой экран, многоканальный звук) обеспечивают внимательный просмотр, телевизор не может так же сильно завлечь зрителя. Его смотрят в фоновом режиме, отвлекаются, отходят и. т. д. Кроме того, сериал идет несколько лет, и люди успевают что-то пропустить и забыть. «Не все зрители в состоянии вообще бороться за отслеживание сюжета. Отдыхающий человек не хочет напрягаться». Соответственно,

чтобы удерживать зрителей, производители максимально, насколько это позволяет жанр и сюжет, насыщают каждую серию привлекающими внимание шокирующими эпизодами. В этом, по Вархотову, причина изобилия секса и насилия в современных сериалах.

«Это способ поддержать в зрителе нужный градус эмоциональности. В ленивом, пассивном зрителе, который не очень хочет сосредотачиваться и не очень хочет работать над выработкой у себя высших эмоций», – заключил он.

На рассуждения Вархотова Куренной ответил, что они напоминает ему советскую критику Голливуда, утверждавшую, что «кино привлекает зрителя элементами насилия и секса».

Преподаватель философского факультета ВШЭ, кинокритик и автор «Логоса» Александр Павлов рассказал о том, что от сериалов сейчас исходит угроза кино. Блокбастеры и артхаус никуда не денутся, однако на наших глазах сериалы убивают кино среднего качества. Например, многие режиссеры среднего уровня вроде Тима Хантера, снимающие отличные фильмы, уходят в сериалы и работают на поток в ущерб своим собственным проектам.

Павлов обратил внимание на то, что сериалы сегодня могут формировать нечто вроде политической карты. Он привел в пример одного поклонника «Подпольной империи», который по случаю обсуждения в соцсетях серии «Красная свадьба» сериала «Игра престолов» (в ней убивают несколько центральных персонажей саги. – РП) написал в твиттере: «Знаете, у нас в “Подпольной империи” в конце второго сезона одного героя тоже убили». Таким образом, сериалы формируют оппозиционные социальные группы с разными установками по отношению друг к другу – от «А, ты смотришь “Игру престолов”, не подходи ко мне» до «Ну ладно, я понимаю, что ты немного неполноценный, но мы все равно друзья».

Преподаватель ВШЭ также отметил, что неоднократно упоминавшиеся старые сериалы вроде «Рабыни Изауры» или «Богатые тоже плачут» могут стать таким же объектом серьезного исследования, как и современные, о которых давно пишутся работы – «Доктор Хаус и философия», «Лост и философия». Например, «Моя вторая мама» – хороший источник исследования социальных проблем, отношений белых к рабам, а «Секс в большом городе» можно использовать для того, чтобы понять, как формировалась современная женщина в России. «Нам не стыдно смотреть клевые сериалы для умных. Но мы должны понимать, что не стыдно смотреть сериалы и для неумных. Они тоже могут много чего сказать о современном обществе», – сказал Павлов, призвав аудиторию смотреть скучные фильмы.

Под конец культуролог Ева Рапопорт рассказала о сериалах как о духе времени и о том, какое место они занимают в культуре. Чтобы не сбить излишне академичным и индифферентным выступлением поднятую предыдущими ораторами планку интеллектуальности, итоги дали подвести философу и преподавателю МГУ Вячеславу Данилову. «Я бы запретил к чертям собачьим сериалы. Слава богу, все к этому идет», – взял он заключительное слово.

Данилов рассказал о том, что

скоро Госдума примет «массу замечательных» законов, чтобы за скачивание сериалов через торренты сажали в тюрьму. По телевизору будут показывать «правильные» сериалы, снятые Константином Эрнстом.

Тогда расцветет мораль и кругом будет нравственность. «А вы со своими отрубленными головами будете скучать», – предсказал Данилов.

«Прости господи, в 1996 году я на помойке нашел нары. Я принес нары к нам в комнату, и наша комната наполнилась бомжами. На первом этаже нар было написано буквально следующее: “Здесь лежат Элен и ребята”. На втором этаже нар было написано: “Здесь лежит Си-Си Кепвелл в коме. Не кантовать!”» – рассказал философ, бросив предыдущим ораторам вопрос: что такое отрубленная голова Шона Бина по сравнению с вышедшим из комы Си-Си Кепвеллом?