Новости – Общество

Общество

Русский металл

Миниатюра из Никоновской летописи, XVII век

Как дефицит железа повлиял на историю Киевской и Московской Руси

Алексей Волынец

11 февраля, 2015 17:04

23 мин

Несмотря на то, что «Железный век» для человечества начался за тысячу лет до нашей эры, Русь, а затем Россия вплоть до XVIII столетия испытывала острый дефицит металла.

Современный человек живет в мире металла, разнообразный металл окружает его повсеместно — и на работе, и в быту. Сложно представить, что когда-то все было совсем не так — любой металл был в дефиците, для его производства требовались сложнейшие и трудоёмкие технологии.

Болотное железо на березовом угле

Современное железо производится из руды, добытой, как правило, на глубинах от 200 до 600 метров — таковы, например, уровни залегания руды «Курской магнитной аномалии», самого крупного в мире действующего железнорудного бассейна. Топливом для современной металлургии является каменный уголь, средняя глубина шахт крупнейшего в России Кузнецкого угольного бассейна — порядка 200 метров.

Первая шахта глубиной 200 метров появилась в России только к началу XIX века, на Змеиногорском руднике Алтая, да и то для добычи серебра и золота — то есть там, где объем поднимаемой с глубин руды относительно невелик.

Одним словом, богатые запасы качественных железных руд на Восточноевропейской равнине для ее обитателей все Средневековье оставались недоступными.

В Киевской, а затем и в Московской Руси до самого конца XVII века сырьем для производства железа служили находящиеся практически на поверхности «озерные» и «болотные» руды. В науке это называется «бурый железняк органического происхождения» или «лимонит». Если в глубоких рудах, например уже упомянутой Курской магнитной аномалии, железа содержится порядка 70%, то «бурый железняк» содержит его в два раза меньше.

Лимонит. Фото: Севастопольский музей камня

В отличие от глубоких руд, чьи месторождения обычно огромны, насчитывая миллионы тонн, очень небольшие месторождения «болотных» руд разбросаны по всей территории страны, представляя собой, по сути, рудные россыпи незначительных объемов. Добывать такую руду можно буквально лопатой, лишь снимая тонкий слой болотной растительности. Поэтому такую руду иногда еще называют «дерновой» или «луговой».

Однако, помимо легкости добычи у бедных железом «болотных руд» есть еще одно преимущество — металл из них выплавляется уже при 400 градусах по Цельсию, а при 700–800 можно получить приемлемого качества железо. То есть наладить такое производство можно кустарным способом в простых печах.

К тому же «болотные» руды распространены именно в лесных районах, а до начала XIX столетия для изготовления железа применялся не каменный, а древесный уголь. Все кузнечное производство в прошлом так же работало исключительно на таком угле.

Но и древесный уголь требовал определенных «технических параметров» — пригодным для выплавки железа является уголь из достаточно редких и медленно растущих твердолиственных пород (дуб, граб, бук); уголь из хвойных пород (сосны, ели) или мягколиственных (осины, ольхи) будет уже для качественной плавки непригодным.

К счастью, удобный для примитивного металлургического производства древесный уголь получается и из распространенной повсеместно на территории России березы. Поэтому до конца XVII века почти все железо в нашей стране получали из болотной руды и используя березовый уголь.

Такое производство оставалось, по сути, сельским. Все лето болотную руду копали в небольших раскопах у лесных болот, а осенью «сушили», обжигая на кострах. Одновременно заготавливали древесину — для получения угля ее пережигали в покрытых дерном ямах, процесс этот был трудоемким и длительным, до одного месяца. Уже зимой по снегу подготовленную руду и древесный уголь перевозили на санях к местам выплавки.

В примитивных «домницах» получали кричное железо. Обычно это были одноразовые «горны», укрепленные глиной ямы или каменные очаги, куда закладывалось небольшое количество руды (до нескольких десятков килограммов) вперемешку с древесным углём.

Выплавка кричного железа в домнице. Фото: Historic Jamestowne

Получившуюся раскаленную «крицу» — рыхлую железную массу, наполненную шлаком, проковывали молотами для уплотнения и удаления примесей. Полученное таким способом железо уже годилось для выделки простых металлических изделий.

Подобные очень небольшие кустарные производства были распространены по всей Руси. Например, при раскопках Старой Рязани в слоях начала XIII века во многих раскопанных жилищах горожан обнаружили следы домашней варки железа — его варили фактически в горшках, в обыкновенных печах.

Однако накануне монгольского нашествия на Руси существовали уже и достаточно крупные для той эпохи железные производства. Самая крупная из обнаруженных археологами «домниц» располагалась в Райковецком городище (ныне территория Житомирской области Украины), далеко от жилых домов и достигала в диаметре двух метров. Более крупные плавильные печи в России начнут делать только в XVII столетии.

На излете истории Киевской Руси уже появлялись целые районы, специализировавшиеся на производстве железа. На юге нынешней Курской области располагался разрушенный половцами город Римов, при раскопках которого уже в ХХ веке была обнаружена обширная площадь с остатками множества «домниц», отвалами шлака и крицами.

В XIII веке на севере Руси (территория нынешней Вологодской области) на землях, подконтрольных Новгородской республике возник город Устюг-Железный, другой вариант названия — Устюжна Железнопольская. Имя города происходит от «Железного поля», названия местности, богатой болотными рудами. Несколько веков это был один из центров производства железа на севере Восточной Европы.

Вообще на протяжении XIII–XIV веков именно Новгородские земли были основными центрами железнорудных промыслов на Руси. Из районов Устюжны, Яма, Копорья, Орешка добытое крестьянами «болотное железо» поступало к новгородским мастерам, а также развозилось купцами по всей Руси.

Тем не менее, Новгородская республика всю свою историю вынуждена была покупать у купцов Ганзы дополнительное железо из Германии и Швеции. Покупали немецкую железную проволоку, иголки и просто железо «в четях» (новгородская средневековая мера объема).

Периодически, во время политических обострений с Новгородом Ливонский орден и торговый союз Ганзы просто прекращали продажу металлов новгородцам. Например, известно принятое ганзейцами 12 февраля 1422 года решение «прекратить продажу меди, олова и других металлов, из которых изготовляется оружие».

Железный дефицит

Если на Руси до освоения месторождений далекого Урала основным источником железа были скудные «болотные» руды, то в Западной Европе источниками металла служили богатые залежи в горах на юго-востоке и в центре германских земель — в Богемии, Саксонии, Гессене, Гарце. Массовую для той эпохи добычу металлических руд шахтным способом здесь начали уже в XIII веке.

Гравюра из книги «De re metallica» Георгия Агриколы, 1556 год

К началу XVI столетия численность занятых в горном производстве на территории нынешней Германии достигала 100 тысяч человек — примерно на порядок больше, чем занималось тогда железнорудными промыслами на территории России. Если к тому веку Германия была буквально покрыта шахтами, где добывались все известные тогда человечеству металлы — от железа до серебра, золота, олова и меди, то возникавшему централизованному Московскому государству первые три века своего существования приходилось довольствоваться бедными «болотными» рудами, на базе которых невозможно было начать масштабное промышленное производство.

К тому же «болотные» руды давали только железо невысокого качества, а добыча цветных металлов на территории России до XVIII века фактически отсутствовала. Небольшие источники меди были обнаружены в самом конце XV века в Олонецком крае и в районе Печоры, но насытить внутренний рынок они не могли.

Об источниках серебра на Урале новгородцы знали еще во времена Киевской Руси. Первая специальная экспедиция «рудознатцев» на поиски серебряных руд на восточных предгорьях Урала была отправлена Иваном III в 1491 году. Серебро тогда не нашли, но обнаружили медь на реке Цильме (территория современной республики Коми).

Однако, если в Германии богатые железные, серебряные и медные руды располагались фактически впритык к крупным городам, то ту же русскую медь на Цильме от Москвы отделяло почти полторы тысячи километров — для транспортных технологий того времени это полгода пути, а с грузом и еще больше.

Именно это отсутствие металлургической базы и предопределило экономическое и технологическое отставание Руси от Европы. До XVIII столетия значительную часть железа и большую часть цветных металлов нашей стране приходилось покупать на Западе.

Не случайно Воскресенская летопись в записи под 1479 годом, впервые упоминая кровельное железо, называет его «немецким». Импорт железа и цветных металлов из Европы через Новгород, после присоединения города к Москве, даже вырос — новому централизованному государству требовалось больше металлов, а собственных богатых источников еще не было.

Дефицит и, соответственно, стоимость металла были таковы, что на протяжении XV–XVII веков значительная часть «поместного войска» — дворянского конного ополчения, ударной силы русской армии — носила вместо дорогих стальных доспехов матерчатые «тегиляи», простеганные пенькой и набитые конским волосом кафтаны. В то время как на западе Европы, с ее богатыми горными рудниками, с XV века стальные доспехи уже вытеснили неметаллические варианты защитного вооружения.

В XVI столетии крупнейшим центром металлообработки и оружейного дела Московской Руси оставалась Устюжна Железнопольская, крупный город по меркам того времени с населением около шести тысяч человек. Тогда в Устюжне проживало 77 владельцев крупных кузниц, в то время как в Туле, еще одном центре металлического и оружейного производства, их было в два раза меньше.

Помимо Устюжны и Тулы русское железо в XVI веке производилось в Тихвине, на востоке современной Ленинградской области, и на территории Карелии — в Олонце и Заонежье. Здесь железо из болотных руд местные крестьяне выплавляли в примитивных ямах-«руднях», из полученной «крицы» знаменитые на всю Россию тихвинские кузнецы ковали «прутье», железные полосы, которыми торговали по всей стране.

Однако своего железа хронически не хватало. К концу XVI столетия его покупали в основном в Швеции, через представительства шведских купцов в Новгороде. Через Новгород попадала в Россию и основная масса свинца, олова и меди, без которых тогда не могло функционировать ни ремесло, ни оружейное производство.

«Ливонская война» , Борис Хориков, 1836 год

«Ливонская война», Борис Хориков, 1836 год

Все металлы — прежде всего, железо и медь — были тогда стратегическими товарами, необходимыми для военного дела. Западные соперники России, Польша и Швеция, пользуясь зависимостью России от поставок металлов из Европы, периодически в целях политического давления и военного ослабления Москвы, перекрывали их импорт в нашу страну. Поэтому начатая Иваном Грозным «Ливонская война» была именно борьбой за свободный выход к торговым путям Балтийского моря, чтобы Русь могла экспортировать на Запад свои меха и беспрепятственно покупать так не хватавшие ей металлы.

Когда в 1553 году в устье Северной Двины впервые появился торговый корабль из Британии, правительство Ивана Грозного прежде всего заинтересовала возможность английских купцов поставлять оружие, железо и другие металлы в обход прежних торговых путей на Балтике, контролируемых Швецией и Польшей. Уже в 70-е годы XVI века английские купцы «Московской компании» стали активно продавать в Россию свинец, олово, медь и различное оружие. Например, только в 1576 году для царя Ивана Грозного в Англии закупили меди на 1082 рубля.

В мае 1584 года сын Грозного царь Федор Иоаннович специально направил английской королеве Елизавете письмо с просьбой о поставках металлов, меди, олова и свинца, «что к ратному делу пригождаеца». Уже в 1604 году в Архангельск английские и голландские корабли доставили различных металлов на сумму в 16 088 рублей. Весь XVII век металлы составляли значительную часть закупленных через Архангельск европейских товаров.

Цены на импортное железо и золото

При первом царе из династии Романовых наша страна активно покупала цветные металлы и качественную ружейную сталь, а также готовые пушки и ружейные стволы у европейских купцов. В 1633–34 годах, когда Россия вела тяжелую и неудачную войну с Польшей, из-за нехватки собственных металлов значительное количество металла и оружия пришлось покупать в Голландии. Так, в 1633 году у голландского купца Элиаса Трипа купили 12 бронзовых пушек, 3 тысячи «сабельных полос» (заготовок для сабель) и 15 тысяч пудов железа.

После того как из-за капитуляции под Смоленском в 1634 году русская армия потеряла почти всю осадную артиллерию, для компенсации этих потерь в Голландии и немецком Любеке все следующее десятилетие закупали большое количество пушек новейшего образца. Не случайно, когда в 1667 году в Соловецком монастыре восстали монахи-раскольники и монастырь осадили царские стрельцы, лидер восставших, архимандрит Никанор, по свидетельствам очевидцев, «по башням ходил беспрестанно, и пушки кадил и водою кропил, и им говорил: матушки де мои голаночки, надежа де у нас на вас, вы нас обороните…» Пушки Соловецкого монастыря были именно новейшими орудиями, купленными в Голландии и прозванными тогда на Руси «голаначками».

Цены на европейский металл были весьма высокими. Если в начале XVII века один пуд (16 кг) русского железа стоил у производителя около 60 копеек, то стоимость пуда импортного шведского железа достигала 1 рубля 30 копеек. Пуд импортной железной проволоки стоил еще дороже — от рубля до трех.

Сабля, мастерские Оружейной палаты Московского Кремля, середина XVII века

Чтобы понять, насколько высоки были цены на металл, достаточно указать, что обычная лошадь тогда оценивалась в 2 рубля, а купить холопа стоило от 3 до 5 рублей. То есть человек стоил чуть дороже 16 килограммов железной проволоки.

Еще более высокими были цены на оружие из высококачественной стали. В начале XVII века сабля из шведского железа стоила в России 5–7 рублей, а особо качественные булатные сабли из Персии продавались еще дороже, по 40 и даже по 50 рублей за единицу. На протяжении XVI–XVII веков почти непрерывно воюющая Россия достаточно массово закупала на Востоке и Западе так называемые сабельные полосы, заготовки для сабель. Такая «полоса булатна» стоила около 3 рублей, любопытно, что завозились они в Московскую Русь с двух противоположных концов света — голландскими и персидскими купцами.

Медь закупали у английских, голландских, датских и шведских купцов. Она была заметно дороже железа и стоила от 1,5 до 3 рублей за пуд, а кровельная медь, из которой делали купола православных храмов, и того дороже — до 6 рублей за пуд.

Дороже всего из металлов стоило золото, которое тогда все было на Руси привозным. Пуд импортного золота к началу XVII века стоил около 3300 рублей. Серебро, также на Руси того времени в основном импортное, стоило дешевле — примерно 450 рублей за пуд.

На протяжении всего XVII века через порт Архангельска из Германии ввозили медь, медную проволоку, котлы и тазы из меди, олово в слитках и оловянных кружках, свинец в слитках. Олово, свинец, железная проволока так же поставлялись голландскими купцами.

Главным источником качественного железа для России в то время была Швеция. Эта страна и ныне занимает первое место в Западной Европе по запасам железных руд. Хотя шахтную добычу руды здесь освоили позже, чем в Германии, но уже в XVI веке начался массовый экспорт шведских металлов и два следующих столетия Швеция прочно занимала позиции главного поставщика железа и меди на европейском рынке.

Только в 1629 году царская казна купила 25 тысяч пудов высококачественного железа из Швеции — то есть свыше трети всего железа, появившегося в России в том году. На протяжении XVII века свыше 90% стоимости всех закупок русских купцов в Швеции составляли медь и железо, в отдельные годы этот процент был еще выше — например, в 1697 году, буквально накануне начала Северной войны, 97% всех русских денег, потраченных в Стокгольме, ушло на покупку железа и меди. Фактически, Россия покупала у Швеции исключительно металл — прежде всего высококачественное (как оно именовалось в русских документах тех лет «прутовое» или «досчатое») железо.

Именно мощная металлургическая база превратила к XVII столетию Швецию в ведущую сверхдержаву Балтийского региона, сделав эту страну могущественным и сложным противником России во время будущей Северной войны.

Начало промышленной металлургии в России

Чтобы побороть постоянную нехватку металлов, и в XVI и в XVII веках царское правительство неоднократно официально запрещало вывозить и продавать за пределы России железо, медь, олово и свинец под страхом смертной казни. Однако ни суровые запретительные меры, ни кустарное «болотное» железо, ни чрезвычайно дорогой импорт из Европы не спасали России от хронической нехватки металлов. Поэтому сразу после того как страна оправилась от последствий «Смутного времени», царское правительство попыталась наладить собственную металлургическую промышленность.

В 1632 году царем Михаилом Федоровичем голландскому купцу Виниусу была дана жалованная грамота на устройство железоделательного завода возле Тулы. В этом районе металлургическое производство в виде мелкого кустарного промысла существовало издавна, благодаря наличию доступной и качественной руды («добрых руд» — как писали русские документы того времени). Это было уже не «болотное железо», а расположенные вблизи поверхности земли залежи качественной железной руды вблизи села Дидилово.

Разрабатываемые кустарно с середины XVI века Дидиловские рудники стали сырьевой базой для будущего завода голландца Виниуса. В качестве рабочей силы к заводу по распоряжению царя приписали целую волость в 347 крестьянских душ — их обязали обслуживать завод добычей руды, заготовлением и подвозом древесного угля. Непосредственной работой на заводе занималась как «приписанные», то есть фактически крепостные крестьяне, так и вольнонаемные работники («охочие люди» — так их именовали в документах тех лет).

Андрей Денисович Виниус, гравюра Корнелия Вишера, 1650 год

Предприятие дало первый металл в 1637 году. Построенный голландцем завод был уже не кустарным производством, а настоящей мануфактурой с использованием машин, работавших на водяной (как тогда писалось в русских документах — «мельнишной») энергии. Через несколько лет голландец Виниус официально перешел в русское подданство, принял православие и был зачислен в московское дворянство.

К металлургическому бизнесу Виниуса вскоре присоединились голландский торговец Филимон Акема и датчанин из Гамбурга Питер Марселис. Это купеческое товарищество, базируясь на европейском опыте, построило для русского царя еще три железоделательных мануфактуры в районе Тулы. Для того времени это был целый промышленный комплекс, он получил название «Городищенские заводы».

Вслед за Городищенскими заводами Марселис и Акема построили еще четыре железных мануфактуры на реке Скниге (приток Оки на территории нынешних Московской и Тульской областей), названные «Каширскими заводами». На них, помимо русских мастеров, работали приглашенные специалисты из Германии, Швеции и Франции. Затраты на создание этих предприятий оценивались современниками в огромную по тем временам сумму — 25 тысяч рублей.

К середине XVII столетия эти восемь мануфактур, составлявших Городищенские и Каширские «заводы», стали главным центром металлургии в России. Обрадованное этими успехами царское правительство попыталось построить аналогичный завод на водяной энергии в Карелии для производства меди. В 1670 году в Заонежье «для сыску медные руды» был направлен новгородец Семен Гаврилов с мастерами-плавильщиками. Ими в том же году был построен первый казенный медеплавильный завод в Фоймогубском погосте.

Однако скудные запасы карельской меди не позволили развернуться новому предприятию, из-за большой трудоемкости работ и связанных с этим значительных затрат казенных средств завод в конце 1674 года был признан нерентабельным и закрыт. Попытка обойтись без дорогой импортной меди провалилась — до начала промышленного производства этого металла на Урале оставалось еще несколько десятилетий.

С железными рудами в Карелии было чуть лучше, чем с медными, поэтому с 1681 по 1690 годы здесь построили пять металлургических мануфактур на водяной энергии, получивших общее название «Олонецкие заводы». С 1700 года эти заводы стали специализироваться на заказах для строившегося Петром I военного флота на Балтике.

Почти одновременно на юге России, под нынешним Липецком, в 1693 году строится первый чугуноплавильный завод с использованием водной энергии. Здесь, так же как и под Тулой, на поверхность выходила качественная железная руда. Металл Липецкого завода поставлялся на воронежские верфи, где Петр I строил флот для Азовских походов.

В 1703–1705 годах металлургическое производство в этом районе было расширено, так появились «Липские железные заводы». Они не только породили современный город Липецк, но и стали главной металлургической базой для русского флота в Азовском море, а в первые годы войны со Швецией давали половину металла, необходимого России для военного производства.

Однако ни «болотные» руды, ни очень редкие на Восточноевропейской равнине поверхностные залежи железной руды не могли обеспечить достаточное производство металла. Накануне Северной войны со Швецией, являвшейся крупнейшим производителем железа в Европе того времени, России требовалась своя металлургическая база, способная преодолеть хронический дефицит металлов.

Ближайшим регионом, где технологии того времени позволяли добывать массу руды, достаточную для промышленного производства, был Урал. О его металлических запасах знали еще в средние века, когда новгородские ушкуйники обнаружили на его склонах «чудские копи», многочисленные следы древних горных разработок.

Продолжение следует

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе