Новости – Общество

Общество

Русская республика между двумя диктатурами

Похороны погибших в Самаре 11 июня 1918 года

Как социалисты-революционеры попытались создать демократию в условиях Гражданской войны и проиграли борьбу большевикам и монархистам

Елена Коваленко

19 сентября, 2013 10:13

10 мин

Гражданская война благодаря коммунистической и белой пропаганде сейчас воспринимается как конфликт двух сторон — красных комиссаров, борцов за мировую революцию и диктатуру пролетариата, и офицеров, преданных вере, царю и отечеству.

Но накануне начала активных боевых действий расстановка политических сил выглядела несколько иначе. В ноябре 1917 года прошли выборы в Учредительное собрание (парламент). Большинство в этом парламенте получила партия социалистов-революционеров (эсеров) — 51,7 %. Вторую по величине фракцию сформировали большевики — 24,5 %. Остальные партии, в том числе представители крупной буржуазии — кадеты, выборы фактически проиграли.

Но большевики, которым к тому моменту принадлежала власть в обеих столицах и во многих крупных городах (они контролировали большинством голосов местные Советы), отдавать ее «учредилке» не собирались. К разгону готовились заранее. Членам Учредительного собрания удалось провести всего одно заседание. А дальше — «караул устал».

Впрочем, лидеры эсеров прекрасно понимали, что «исход выборов означает для большевиков смертный приговор Учредительному собранию». Сразу после его разгона часть партии перебралась из Петрограда в Москву, где эсеры попытались возобновить работу собрания. Однако им это не удалось.

«Большевистский угар в Москве был не меньше, чем в Петрограде, а отрезвление от него шло даже еще медленнее, — писал Виктор Чернов, лидер эсеров, первый и последний председатель Учредительного собрания. — Остается искать где-то еще на территории России место, которое бы пригласило Учредительное собрание к себе и оказало ему защиту». Место на территории России вскоре нашлось — благодаря ошибке Льва Троцкого.

В ходе Первой мировой войны Австро-Венгрия столкнулась с проблемой сепаратизма: Чехия и Словакия, входившие тогда в империю, активно боролись за независимость. Отражались эти настроения и на тех, кого набирали в армию: части, сформированные из чехов и словаков, переходили на сторону русских без единого выстрела. Всего в русском плену оказалось не менее четверти миллиона представителей этих национальностей.

В начале 1916 года правительство России принимает решение вооружить пленных и создать бригаду, которая будет сражаться на стороне Российской империи. Однако в начале 1917 года лидеры будущей Чехословацкой республики передумали. Увидев, что русские войска отступают по всему Восточному фронту, они решили, что будут помогать Франции, которая компенсирует России все расходы по их вооружению и перевозке в западную Европу. Началась эвакуация.

Летом 1917 года чехословацкий корпус планировали отправить в Архангельск, откуда солдаты должны были продолжить свой путь морем. Но транспортировка затянулась, а к поздней осени архангельский порт замерз. Чехословаки требовали немедленной отправки войск во Францию. 3 марта 1918 года был подписан Брестский мир, что окончательно убедило командование корпуса в том, что задерживаться в России нельзя.

Еще до подписания Брестского мира чехословаки обратились в Совнарком с просьбой эвакуировать их через Владивосток. В ответ большевики предложили им два варианта: либо сдать винтовки и двигаться на Дальний Восток без оружия, либо остаться в России и найти себе занятие по душе. Оба варианта командирам корпуса не понравились.

К марту 1918 года эшелоны с вооруженными иноземцами растянулись по всему Транссибу от Пензы до Владивостока. В апреле возникла еще одна проблема — на Тихоокеанском побережье высадились японцы. При этом пресса Антанты писала, что интервенция более чем обоснована, ведь ключевую железную дорогу России фактически контролируют вооруженные солдаты Австро-Венгрии, с которой Япония находилась в состоянии войны.

В этой обстановке Лев Троцкий отправляет телеграмму: «Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожной линии, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный, должен быть выброшен из вагонов и заключен в лагерь для военнопленных. Ни один вагон с чехословаками не должен продвинуться на восток».

Первая же попытка остановить эшелон закончилась трагически. Власти Пензы попытались разоружить бывших пленных, те открыли огонь. В ходе боя потери обеих сторон составили не менее полутора тысяч человек, не считая погибших гражданских. Столкновения произошли в Челябинске, Златоусте и других городах.

Чехословаки двинулись далее на Восток. В Сызрани эшелоны с войсками большевики задерживать не стали. А в Самаре ревком принял решение остановить эшелоны любой ценой.

Эсеры к тому времени уже попытались взять власть в соседнем Саратове, однако бунт был жестоко подавлен большевиками. Готовился переворот и в Самаре — за его организацией стояли эсеровские и офицерские дружины общей численностью около 500 человек. Узнав о боях в Пензе, эсеры решили не упускать шанс.

Ночью и утром 8 июня 1918 года эсеровские дружины и отряд чехословаков заняли Самару. В 10 утра в городе была объявлена власть Комитета членов Учредительного собрания (Комуч). Большевиков арестовали, а разъяренная толпа зверски расправилась с председателем Самарского ревтрибунала Франциском Венцеком — на Заводской улице (сейчас — улица Венцека) его закидали камнями.

Самарская губерния была именно таким регионом, на который могли рассчитывать эсеры при организации антибольшевистского сопротивления. Социалистов-революционеров поддерживало в основном крестьянское население, тогда как избиратели в крупных городах голосовали либо за кадетов, либо за большевиков. Самарская губерния была слабо урбанизированной, на выборах в Учредительное собрание из 17 мандатов от региона 15 получили эсеры.

Чтобы обосновать свои претензии на власть, Комуч попытался привлечь к работе членов других партий. Однако без большевиков и отделившихся от ПСР левых эсеров остальные фракции Учредительного собрания были слишком малочисленны.

Чехословацкие легионеры на Дворянской улице в Самаре, 8 июня 1918 года

Потенциальными союзниками могли стать меньшевики. Но центральное руководство РСДРП(м) приказало членам партии соблюдать нейтралитет и не присоединяться ни к большевикам, ни к эсерам. «Нейтралитет» в условиях гражданской войны выглядел странно, но члены партии подчинились. Меньшевики участвовали в местных выборах, сформировали крупную фракцию в Самарской городской думе, но в делах Комуча принимать участие отказывались.

Примерно такая же ситуация сложилась на праволиберальном фланге. Представители крупной буржуазии — кадеты, с которыми эсеры вели активные переговоры, тоже не стремились войти в комитет Учредительного собрания. Они с удовольствием занимали посты в органах, где не предполагалось ответственности за принимаемые решения, зато близких к финансовым потокам. Например, члены Конституционно-демократической партии заседали в Торгово-промышленном совете, Финансовом совете и так далее.

К тому же либералы были недовольны тем, что власть социалистов «не расстреливает столько, сколько могла бы», а владельцы крупных заводов считали, что «социалисты-революционеры повинны в большевизме больше, чем сами большевики».

Комуч искал поддержки и на международной арене. В отличие от большевиков, эсеры выступали за продолжение войны с Германией и не были согласны с условием Брестского мира. Они заверяли союзников по Антанте, что если власть в России перейдет в руки единственного легитимного органа — Учредительного собрания, то Восточный фронт будет немедленно восстановлен.

Но иностранные правительства помощь оказывать не спешили. Министр иностранных дел Франции Стефан Жан Мари Пишон выслал комитету телеграмму, где сформулировал отношение всех представителей Антанты:

«...Антанта не признает себя вправе делать выбор между политическими группами, борющимся между собой и поддержать одних против других. ...Ключ к вашей значительности за границей лежит скорее в реальной силе, чем в ваших легальных правах, тем более что последние отнюдь не несомненны. Все здесь полагают, что только Учредительное собрание может реорганизовать Российское государство. Но невозможно отождествлять Учредительное собрание с его комитетом, из которого исключены две политические партии (большевики и левые эсеры. — РП), что колеблет самый принцип легальности... Вот почему ваше происхождение от Учредительного собрания не имеет большого значения в глазах Европы».

Отказав в официальной поддержке, иностранцы тем не менее помогали Комучу неофициально. В Самаре продолжали работать американская миссия и французское консульство, дипломатические и военные представители. Особенно были активны французы: именно их спецпредставитель вел переговоры с чехословаками, уговаривая командование корпуса подольше задержаться на территориях, подконтрольных Комитету, и вести боевые действия против большевиков.

В первые месяцы основой вооруженных сил Комуча были чехословаки, или, как их называет коммунистическая пропаганда, «белочехи». Несколько тысяч хорошо вооруженных солдат под руководством опытных офицеров без труда занимали города, где оборонялись необученные и неорганизованные «рабочие дружины» большевиков. Чехи также заняли место ЧК — то есть возглавляли комендатуры, задерживали подозрительных лиц, провокаторов и саботажников.

Но чехословаков было недостаточно, чтобы вести боевые действия против наступающей Красной армии. Комуч принимает решение формировать свою собственную, Народную армию.

Нарукавные знаки Народной армии. Изображение: ic.omskreg.ru

Сначала войска набирали из добровольцев. В первые две недели после захвата власти в армию записались более двух тысяч человек, главным образом, на службу шли бывшие офицеры и крестьяне. «Армия пополнялась главным образом крестьянством, ведшим отчаянную повстанческую борьбу против комбедов и прочих бед большевистской власти и до взятия Самары», — писал фактический лидер Комуча Владимир Вольский.

Возглавить новые полки предложили царским офицерам, причем от них не требовалось разделять убеждения эсеров. Главное — готовность сражаться против большевиков. Аналогичные требования предъявлялись и к тем, кто поступал на службу в органы охраны порядка. Бывших офицеров привлекали лозунгом «борьбы за освобождение России от германско-большевистского ига» и высокими зарплатами.

Командовать всеми действующими войсками Народной армии был назначен полковник Владимир Каппель (в его биографии это был первый, но не последний высокий пост — в 1920 году он погиб в чине генерал-лейтенанта, возглавляя Генеральный штаб Колчака).

Несмотря на рост численности армии, сил все равно не хватало, и уже спустя три недели после захвата власти Комуч объявил мобилизацию всех мужчин, родившихся в 1897—1898 годах.

За это время территория, подконтрольная Комучу, значительно расширилась. К середине июля 1918 года Комуч контролировал Самарскую, Екатеринбургскую и Уфимскую губернии. 22 июля войска заняли Симбирск, 25 июля — Екатеринбург, 3 июля казачьи отряды атамана Александра Дутова взяли Оренбург, а в конце сентября — Орск.

Но главную победу войска Комуча одержали 7 августа. В этот день была захвачена Казань, где находилась часть золотого фонда Российской империи. Вторая часть располагалась в Нижнем Новгороде, куда войска намеревались нанести следующий удар.

Но эти планы реализовать не удалось.

Взяв власть, Комуч стал выполнять предвыборные обещания социалистов-революционеров. Была восстановлена система местного самоуправления — полномочия передавались от Советов местным думам и сельским сходам. Комуч взял на себя роль законодательной ветви власти.

Главной целью эсеры считали восстановление капиталистических отношений при регулирующей роли государства, они намеревались «использовать все положительные стороны капитализма и бороться с отрицательными».

Одним из первых распоряжений они отменили национализацию предприятий, причем компенсировали владельцам потери, которые те понесли, пока фабриками и заводами руководили «рабочие комитеты». При этом пытались защитить права пролетариата: сохранили профсоюзы, ввели восьмичасовой рабочий день, а также сохранили все коллективные договоры, принятые при большевиках.

Чтобы помочь крестьянам, Комуч частично отменил монополию на хлеб. Но эта мера привела к еще большему его дефициту.

Комуч отказался от национализации банков и постановил вернуть вклады. Чтобы не допустить обрушения финансовой системы, были установлены ограничения — снимать со счетов можно было не более 150 рублей в месяц, именно столько составлял прожиточный минимум.

Несмотря на то что в руках Комуча оказался золотой запас — 1,2 млрд рублей, комитет отказался его тратить, чтобы «в неприкосновенности передать его Всероссийскому учредительному собранию».

Но главным оставался земельный вопрос. Здесь позиция эсеров практически не отличалась от большевистской. Комуч признал национализацию земли и ее раздачу беднякам и середнякам, протесты помещиков комитет игнорировал, а попытки сопротивления — жестко пресекал. «Земля бесповоротно перешла в народное достояние и никаких попыток к возврату ее в руки помещиков Комуч не допустит», — говорилось в одном из приказов. Впрочем, малую часть земли помещикам вернули — ровно столько, сколько получили и остальные крестьяне.

Эсеры считали, что основную поддержку им окажут бывшие бедняки и середняки. Но небогатые крестьяне больше всех потеряли из-за отмены твердых цен на хлеб и были недовольны Комучем. Но самой большой ошибкой комитета был принудительный призыв. Именно этот декрет рассорил Комуч с крестьянством, которое вообще не хотело воевать — ни против красных, ни против немцев.

«Деревня наводнилась чешскими, казацкими и офицерскими отрядами для производства мобилизации», — писал в своих мемуарах эсер Александр Дорогойченков. Другие исследователи говорят о массовой «карательной» и «террористической» политике.

Возникли проблемы и в армии, которую Комуч пытался поставить вне политики. Но в условиях гражданской войны армия постепенно становилась самостоятельной политической силой. В войсках распространялась агитация кадетов, при этом эсеры возможности убеждать солдат практически не имели.

При этом сами эсеры не были свободны от критики. На «территории Учредительного собрания» легально действовали все политические партии, кроме большевиков и левых эсеров, которые ушли в подполье или оказались в тюрьмах. Издавались десятки газет самых разных политических направлений, в том числе издания на татарском и чувашском языке.

Эсеры попытались создать демократическое государство — настолько свободное, насколько это возможно в условиях гражданской войны. Как утверждали их либеральные противники-союзники из партии кадетов, это была самая большая ошибка.

Главным соперником Комуча в борьбе за легитимность стало Временное сибирское правительство. Как и в Самаре, антибольшевистский анклав образовался благодаря бунту чехословаков в Томске. Его основу составили люди консервативных убеждений — кадеты и правые эсеры. Два правительства пытались договориться, но с трудом организованные встречи проходили впустую — Сибирь не признавала авторитет Самары, а Самара, в свою очередь, отказывалась сложить полномочия в пользу Омска.

8 сентября в Уфе началось Государственное совещание, где вопрос о власти и легитимности должен был быть решен окончательно. Днем ранее большевики перешли в наступление и отбили Казань.

Делегаты совещания разделились на три группы. Первая — казаки и кадеты — считали, что «для данного момента важен не легальный титул власти, а ее фактическая мощь. Поэтому наилучшей формой власти является не ответственный ни перед кем диктатор». А Учредительное собрание можно созвать когда-нибудь потом.

Представители второй группы, в которой лидировал Комуч, считали, что комитет должен остаться законодательным органом власти, а Сибирское правительство возьмет на себя функции исполнительной власти. Третьи считали, что правительство должно отчитываться перед государственным совещанием.

Пока шли споры, войска Троцкого и Тухачевского взяли Вольск и Симбирск.

В итоге в дискуссию вмешались чехословаки. Они выдвинули ультиматум: «незамедлительно создать единую власть». Власть перешла к Всероссийскому временному правительству из пяти человек, с условием, что к началу 1919 года должен быть созвано Учредительное собрание.

Во Временное правительство, или Директорию, вошло всего два эсера, причем оба — представители самого правого крыла. Остальные трое членов — последовательные сторонники буржуазной диктатуры. Члены Комуч в состав директории не попали.

По условиям соглашения Комуч 3 октября 1918 года принял решение о самороспуске. Это была последняя ошибка комитета — Временное сибирское правительство, которое тоже должно было самоликвидироваться, этого не сделало.

7 октября Красная армия взяла Самару. Остававшиеся там эсеры бежали в Уфу, туда же перевезли золотой фонд. В конце октября Директория перебралась в Омск. 18 ноября 1918 года военный министр Временного сибирского правительства адмирал Александр Колчак совершил государственный переворот, объявив себя верховным правителем России. А чехословацкий корпус наконец доехал до Владивостока и уже не участвовал в Гражданской войне в России.

Сразу после переворота были арестованы члены Директории, а спустя некоторое время в Екатеринбурге арестовали большинство участников Съезда членов Учредительного собрания.

Небольшая группа эсеров во главе с Владимиром Вольским бежала в Уфу, чтобы продолжить войну. Но к тому времени от Народной армии осталось всего несколько сотен человек. На территории, все еще подконтрольные Комучу, с запада наступала Красная армия, а с востока — войска Колчака.

Владимир Вольский принял решение передать остатки власти и армии большевикам — их эсеры посчитали меньшим злом, чем белых и Антанту. 22 января 1919 года Комуч окончательно прекратил свое существование.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе