Новости – Общество
Общество
Провинциальные СМИ ни о чем
Фото: Наталья Башлыкова / Коммерсантъ
В малых городах читатели любят рассматривать в газетах картинки
23 августа, 2013 09:41
8 мин
«Русская планета» продолжает публиковать цикл статей о типичном провинциале XXI века. Политический социолог Алексей Рощин, основываясь на своей исследовательской практике, уже проанализировал отношение человека «из-за МКАД» к власти, системе ЖКХ, медицине, правоохранительной системе, бизнесменам, мигрантам, образованию, демократии, криминалитету, церкви и гомосексуализму. На этот раз он рассматривает мир провинциальных газет.
Сегодня в большинстве российских городов выходят какие-то газеты, и даже не одна на поселение, а две или три. Местная пресса существует! Не сказать, что она при этом процветает, равно как давно уже нельзя назвать престижной профессию журналиста в русской провинции. Увы, журналистика нынче не приносит членам своего цеха ни славы, ни влияния, ни тем более материальных благ.
Как следствие, в провинциальной журналистике мы наблюдаем тот же процесс, что в образовании и здравоохранении: профессия приобретает все более ярко выраженную половую окраску, а именно — становится «женской». Увы, как бы неполиткорректно это ни звучало, но для России это верная примета: чем больше в какой-то профессии женщин, тем, значит, меньше в этой же профессии... нет, не мужчин — денег! Обратный закон срабатывает не всегда, но тоже почти железно.
Мужчин буквально «вымывает» из провинциального журналистского цеха; вот совсем недавно из городской газеты того местечка, в к котором я консультировал, уволился ведущий репортер, заявив, что ему надоело трудиться, как волу, за 14 тысяч в месяц. Взамен он устроился, натурально, рабочим на конвейер, на мебельную фабрику — там ему сразу положили 25 тысяч, плюс бесплатные обеды. После этого, кстати, в редакции остался всего один мужчина-журналист, и тот — главный редактор, которому 2 года до пенсии.
Это я о кадровом составе. А теперь о типологии самих газет. К сожалению, типов осталось мало, всего три. Я их обозначаю так: унылый официоз, «боевые листки»... и есть еще третье, которому трудно подобрать определение. Я пока остановился на названии «ни о чем».
Прежде чем разбирать подробнее существующие типажи, остановимся на том, чего в провинциальной журналистике нет и не бывает, хотя, казалось бы, должно быть: так вот, как ни странно, отсутствует классическая «желтая пресса». Просто как факт.
Я именно о классическом понимании «желтизны»: слухи, сплетни о власть имущих, местных богачах и «звездах полусвета», кричащие заголовки, легкая эротика, переходящая в легкую порнографию, репортажи о всяких диких событиях типа «слон сбежал из городского зоопарка»... Так вот, забудьте.
«Желтизна», как ни странно это для кого-то прозвучит, — это все-таки признак свободной страны. Поскольку жизнь в российской провинции назвать свободной мало у кого повернется язык — получается, что и до «желтизны» она еще не доросла.
Мало какой провинциальный редактор в здравом уме рискнет печатать слухи, а тем более сплетни о власть имущих или о местных олигархах (чаще всего это одни и те же лица), об их женах и любовницах — да и мало какой репортер рискнет эти сплетни раздобывать, да еще и безрассудно печатать под своей фамилией. Ведь «уважаемые люди» могут обидеться — и тогда в самом лучшем случае изданию устроят неприятности, а в худшем — с «щелкоперами» станут «разбираться» неприятные типы криминальной наружности и еще более криминальных повадок.
Что касается эротики, тут ситуация более загадочная, но не менее определенная: в русской провинции повсюду царит какая-то странная целомудренность, которую не смогла «пробить» даже царившая почти все 90-е сексуальная разнузданность на федеральных каналах и в центральной прессе; традиционную «голую бабу на третьей полосе» — фирменный знак флагмана «желтой прессы», газеты «Сан» — в российской провинции просто невозможно себе представить. Трудно сказать, откуда такое напряженное отношение к наготе; может быть, дело в той же самой свободе, точнее, в ее отсутствии?
Нынешние унылые «газеты городской администрации» были такими унылыми не всегда. Если обратиться к недавней истории, то их жизнь протекала по одному стандартному сценарию.
Сначала, в первые годы после падения партийного коммунистического руководства, газета пытается вести более-менее независимую политику, затрагивать все острые темы, искать «жареного», биться за подписку и внимание читателей в своем городке или районе. Почти сразу такая активность наталкивается на недовольство местной администрации и прочих местных «авторитетов». Чиновники видят в журналистах бессовестных проныр, беззастенчиво подрывающих «авторитет власти», и начинают всячески давить на редакцию, требуя «учитывать политический момент», «не раскачивать лодку» и всякую прочую ахинею в таком духе.
Фото: Роман Яровицын / Коммерсантъ
Фото: Роман Яровицын / Коммерсантъ
Обычные работники редакции, будучи нормальными людьми, которым никакой «пепел Клааса» не стучит в сердце, пытаются по возможности прислушиваться к «замечаниям» и без нужды не злить власть. В итоге газета начинает постепенно терять остроту, кое-где обходить острые углы, слишком округло делать выводы, вообще, всячески сглаживать стиль. Да еще и сам газетный бизнес, как правило, идет ни шатко ни валко, так как жители в провинции бедноваты, на чтение у них особо времени нет — и еще они видят, что газета с ними сдержанна и не вполне откровенна. Словом, наступает первый кризис.
Тут, как правило, чиновники из администрации подгребают к газете с заманчивым предложением — принять от местных властей материальную помощь и поддержку. Без особых даже условий — так, только «продолжать прислушиваться» к наиболее компетентным и уважаемым людям из городского руководства. Газета берет деньги, на время решает свои проблемы, закупает лучшим репортерам ноутбуки — и подпускает на свои страницы еще немного дополнительного официоза.
Читатели, видя, что газета еще немного поскучнела, реагируют быстро — подписка сокращается, продажи падают. Видя, что финансовое положение становится угрожающим, редакция уже сама стучится в дверь администрации и просит выделить еще денег «на поддержку независимой прессе». Чиновники, поломавшись для вида, деньги выделяют, но обставляют это условием типа «по-хорошему впрячься в освещение нелегкой, но крайне плодотворной работы всей городской администрации на благо родного города», а заодно пожеланием «добавить в вашу журналистскую работу побольше позитива, и без „чернухи“, которая нашим людям вообще не нужна».
Газета, которой транш от местных властей позволяет отползти от края финансовой пропасти, выполняет и условие, и пожелания. В ней воцаряется «позитив», а полосы заполняются фотографиями толстых и немолодых людей, в костюмах и явно не обремененных физическим трудом — местных чиновников. Однако подписчиков и тех, кто покупает газету в немногочисленных киосках (с киосками чиновники по всей стране борются как с личными врагами), становится еще меньше. С ужасом проглядев очередную сводку финансовых показателей, редактор снова бежит на поклон в знакомые кабинеты — просить еще денег...
Словом, суть процесса ясна — чем больше в издание вваливается бюджетных денег, тем меньше у него становится читателей. Физики назвали бы это положительной обратной связью, математики — монотонной функцией. В пределе, очевидно, СМИ должно прийти к ситуации, когда его на все 100 % содержит бюджет, а «живых» читателей у него при этом — ноль целых ноль десятых.
Таких газет по России — тысячи, в каждом городе и в каждом районе. Они есть и в самой Москве, где роль провинции выполняют муниципальные районы. В каждом районе еще со времен Лужкова есть такая «районная газета». Их не читает, думается, никто, даже собственные сотрудники редакции. Вместе «унылый официоз», газеты без читателей, составляют, думаю, никак не менее двух третей от всей совокупности российской печатной прессы. Или даже три четверти. Но все-таки — пока не 100 %.
Есть и более «веселый» тип прессы — «боевые листки». Или, во всяком случае, был до недавнего времени — пока складывается впечатление, что он вымирает.
Газету по типу «боевого листка» создает, как правило, олигарх или просто предприниматель местного разлива, решивший заняться неблагодарным делом — побороться за то, чтобы пробиться в местную или региональную власть. Вообще-то, в русской провинции такие вопросы принято решать полюбовно с «правильными людьми» из администраций, местного криминалитета и «смотрящих» федеральных органов по принципу «ты — мне, я — тебе»; но некоторые особо буйные или несговорчивые деятели порой решают, что от них хотят слишком много и лучше пробиться самому, благо, выборы в стране все-таки еще не отменили до конца.
Фото: Геннадий Гуляев / Коммерсантъ
Фото: Геннадий Гуляев / Коммерсантъ
Вот такие буйные олигархи или криминальные авторитеты, в общем, люди с деньгами, зачастую запускают в провинциальных городах собственные газеты с одной главной задачей: «мочить». «Мочат» в них руководство местных администраций и сращенный с нею бизнес, обвиняя в коррупции, кумовстве, халатности, разгильдяйстве, некомпетентности и еще куче грехов, причем, что характерно, почти всегда за дело.
Естественно, «боевые листки», в которых «пишут правду», довольно быстро набирают популярность у местных жителей, их начинают охотно читать, пересказывать, передавать другому. Нравятся они, впрочем, не всем; конечно, в первую очередь они не нравятся самим коррумпированным чиновникам и их клевретам из числа «прикормленных» — и те разворачивают с «очернителями» беспощадную борьбу. Но не нравятся они часто и обычным гражданам из числа умеренных и не любящих дрязги — за чересчур резкий стиль, озлобленность и с трудом скрываемую ангажированность.
Да, «боевые листки» часто выходят однобокими: по поводу описания коррупции и всяческого беспредела в них все хорошо, а вот что-нибудь «про жизнь», то есть про все прочие стороны провинциального быта, неинтересные спонсору, «боевые листки» пишут мельком и сквозь зубы — что, конечно, ощущается читателем. Как и то, что «боевой листок» часто в упор не видит целые пласты всяческих безобразий — просто потому, что эти безобразия как-то связаны с основным спонсором и его предприятиями и могут быть ему неприятны. Это, естественно, тоже не добавляет доверия журналистам «боевого листка».
При всем при том «боевые листки», безусловно, оживляют унылый информационный пейзаж русской провинции. К сожалению, на сегодня суровая реальность в ней настолько сильно перекошена в сторону властей, что сама возможность существования «буйных олигархов», «не согласных с линией партии», становится все более гипотетической. Самой продажной администрации задавить самого денежного местного купца — раз плюнуть. Соответственно, раз уж гибнет спонсор — не выживает и «боевой листок». Точнее, он загибается первым.
«Боевые листки» в нашей провинции — как полевые цветы: расцветают весной, хиреют осенью. И уж редко какой оказывается способен протянуть более двух лет.
Я вообще поначалу хотел ограничиться двумя вышеперечисленными типажами провинциальных газет — но вовремя вспомнил, что в последнее время мне в провинции все чаще попадаются странные газеты третьего типа.
Они, как правило, частные, резко чураются, как они это обозначают, «любой политики». Они похожи на «официоз» этакой нарочитой «направленностью на позитив», готовностью печатать официозные новости и брать интервью у «дяденек из кабинетов», но все-таки не занимают этим 100 % полос. Они похожи и на «боевые листки» нарочито «отвязным» стилем изложения, куда большей свободой в размещении и подаче материала, инфографикой, но в отличие от БЛ, эти газеты абсолютно беззубы; наконец, склонностью печатать сплетни и городские пейзажи, как бы невзначай состоящие из легко одетых юных фемин, они могли бы напомнить «желтую прессу», но это «желтизна» стенгазеты продвинутой женской гимназии, не более. Викторианская дева от нее бы не покраснела.
В Поволжье издается целая сеть таких газет, в каждом городе своя, с характерным общим названием «Прогород». Особенно радует в ней то, что эта, по сути, федеральная сеть имеет центр не в Москве, а в Казани. И она коммерчески успешна, что выгодно отличает ее от двух вышеописанных типажей: ведь и «официоз», и «боевые листки» наглухо убыточны.
Характерен отказ такого рода газет от профессиональных журналистов вообще: они стараются как можно больше материалов получать от своих читателей — мелкие происшествия, сценки, приколы, смешные фотографии.
По всей видимости, этот третий тип — и есть будущее российской провинциальной прессы. Все внимание мелким происшествиям, никакой политики, чуть-чуть эротики, отвязный стиль, никаких обобщений, никаких «золотых перьев», оптимальная длина любого материала — 3—4 абзаца. И много-много фотографий!
Читатели в провинции не любят читать — им больше нравится разглядывать картинки.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
