Последние минуты космонавта Владимира Комарова
К месту падения корабля «Союз-1» с поисковых самолётов были сброшены парашютисты. Всё напрасно. Корабль, на котором летел Владимир Комаров, был полностью разрушен и горел на Земле. Приземлившиеся парашютисты пытались потушить пожар собственными куртками, пробовали закидать пламя землёй.
Тела Владимира Комарова поначалу не было видно. И в какой-то момент поверили в чудо. В то, что космонавт смог выбраться из этой «капсулы смерти» – сумел спастись. Наконец, обратили внимание на дымящуюся бесформенную массу среди обломков космического корабля.
Это было всё, что осталось от космонавта Владимира Комарова, 40 дней назад отметившего свой 40-летний юбилей. Того, что первая смерть в космосе будет настолько страшной, не мог ожидать никто. Стало жутко.
Никаких подробностей о гибели космонавта не сообщалось. Лишь скупые строки ТАСС:
«При открытии основного купола парашюта на 7-километровой высоте по предварительным данным в результате скручивания строп парашюта космический корабль спускался с большой скоростью, что явилось причиной гибели Владимира Михайловича Комарова».
Полное отсутствие правдивой информации о произошедшем породило самые невероятные слухи. Дескать, падая из поднебесья Владимир Комаров в эфире что есть силы материл партию, правительство и лично Леонида Ильича. А ещё успел попрощаться с женой, получил по телефонной связи заверения товарища Косыгина в том, что он умирает как Герой, и даже попросил его позаботиться о семье.
Позже ходили и не менее нелепые слухи, дескать, Комаров в ходе аварийной посадки выжил, но был изуродован пожаром настолько, что его упрятали в психушку, наказав не выпускать космонавта до конца жизни. Кто-то говорил, что Комаров погиб, но гроб пришлось сжигать пустым, так как останки космонавта разметало по степи.
Из всего вышеизложенного абсолютной правдой является только тот факт, что Владимир Комаров был настоящим героем, посланным, словно камикадзе на смерть, и на смерть ушедший почти в абсолютной уверенности, что шансов выжить очень мало.
После смерти у космонавта Комарова появилось две могилы, в которых покоились его останки, и два свидетельства о смерти. Начнём с документов. В одном из них (II-ПА № 281260) сказано, что Владимир Михайлович скончался от обширных ожогов тела в городе Щёлково Московской области. Чистой воды ложь.
— Юра, что мне делать с таким свидетельством о смерти? – выплакав все глаза, задохнулась от боли жена Владимира Комарова – Валя.
Гагарин, до последней минуты державший радиосвязь с Комаровым, взял в руки документ и побагровел от гнева. Казалось, эта лживая бумажка из ЗАГСа обожгла ему ладони. Получалось, что полёт Комарова прошёл вполне себе нормально. Лётчик вернулся в родные края и погиб в результате какого-то несчастного случая. Например, облившись жидкостью для розжига углей и закурив на шашлыках.
Первый космонавт лучше других знал, что Володя Комаров, ушёл из жизни так, как уходили лётчики-камикадзе – улетел в небеса на верную смерть. Вот только камикадзе улетали на смерть в связи с исключительной необходимостью, во время войны. Комаров погиб в мирное до обидного время. Ради прихоти авантюристов из Кремля, желавших утереть нос «америкосам» в год 50-летия Великой Октябрьской революции. Именно они отправили Комарова в последний полёт на откровенно «сыром» во всех отношениях космическом корабле, первые три «беспилотных» испытания которого неизменно завершались неудачей.
Гагарин стоял перед Валентиной Яковлевной Комаровой и думал о двух вещах. Во-первых, о том, что у Владимира Комарова вторым номером был именно он. Но Комаров сказал твёрдо: «Юра должен жить».
И вот теперь перед ним стояла его жена, Валя. Женщина, которая узнала о смерти мужа не из СМИ, не от друзей-космонавтов, не от Леонида Ильича. Она вообще о ней не узнала, а догадалась. Узнать было невозможно. Ровно через полчаса после того, как космический корабль рухнул на землю, КГБ отключил в её квартире телефон. Так – «на всякий пожарный», не столько для того, чтобы Валентина Яковлевна Комарова, встревоженная отсутствием вестей, не набрала лишних телефонных номеров.
Это свидетельство о смерти было откровенным плевком в лицо. Нате, утритесь! Муж ваш получил ожоги в Подмосковье, а получив их, умер, не дождавшись «Скорой». Несчастный случай.
Лживое «свидетельство о смерти» вручили на поминках в Центральном доме Советской Армии (в Дом союзов во избежание лишней шумихи Комарова решили не везти). Взяв в руки «липу», Валентина Яковлевна сорвалась при всех.
Гагарин поддержал её и добился выдачи второго свидетельства за номером 281612, где уже было прямо сказано, что Владимир Михайлович Комаров трагически погиб при завершении испытательного полёта на космическом корабле 24 апреля 1967 года в районе города Орска Оренбургской области.
Юрия Гагарина коллеги видели плачущим лишь однажды. Это был тот самый день, 27 апреля, когда курсантов лётного военного училища вдруг подняли, словно по тревоге и без объяснений построили на аэродроме, приказав молча отдать честь, когда пройдёт траурная процессия. Среди тех, кто нёс гроб, они увидели первого космонавта Земли. По щекам Гагарина лились слезы.
После того, как гроб с обугленным фрагментом туловища взмыл в небеса и взял курс на Москву, в степи обнаружили и другие фрагменты тела Владимира Комарова. Докладывать об этом в Москву не стали. Поэтому могил у Комарова две. Обе подлинные. Вторая — в кремлёвской стене, где захоронена урна с прахом. И первая, появившаяся за сутки до официальных похорон в столице. Она считается «обелиском на месте падения». Но, по сути, является первым местом захоронения.
Останки Комарова, доставленные в Москву, были отправлены в госпиталь имени Бурденко, куда немедленно прибыл маршал авиации Константин Вершинин, посланный для оценки ситуации и вынесения вердикта по вопросу о том, возможно ли «открытое» прощание с космонавтом. Взглянув на то, что осталось от Комарова, он незамедлительно отдал команду в срочном порядке обеспечить кремацию.
Останки Комарова хотели сжечь в печи, не дав даже его жене, Валентине Яковлевне, проститься с ним. Но с Валей Комаровой у всех, кто горел желанием побыстрее замять неприятный инцидент, вышла «ошибочка». Она не поддалась уговорам Валентины Терешковой, упрашивавшей не смотреть на тело, и поехала встречать гроб на аэродром «Чкаловский». Погода была нелётной. И добро на посадку дали только в «Шереметьеве». Валентина метнулась туда в сопровождении офицеров военной комендатуры на автобусе, который выделили в Центре подготовки космонавтов.
— Откройте гроб, – едва слышно произнесла она в морге. Ей хотели возразить, но, глянув в это мёртвое от горя лицо, отказать так и не смогли. Открыли, держа наготове нашатырь.
А Гагарин… А что Гагагарин? У первого космонавта планеты были вполне серьёзные шансы погибнуть вместо Комарова. Юрий Алексеевич никак не хотел смириться с тем, что ему уготована роль «странствующего по миру докладчика об успехах Компартии Советского Союза». Сергей Павлович Королёв обещал ему второй полёт:
- Юра, я сумею их убедить! – уверял он этого белозубого парня, стремившегося в небо. Гагарин знал: Королёв никогда не врёт. Но Сергей Павлович просто не смог сдержать обещание: гений, прошедший через Бутырку и сталинские лагеря, умер в январе 1966 года.
Парадокс: смерть Королёва подарила Гагарину, погибшему лишь в марте 1968-го, ещё целых 11 месяцев жизни.
Причиной смерти Владимира Комарова стала гонка с запуском кораблей «Союз». СССР и США отчаянно «боролись за Луну». Лунные экспедиции были практически подготовлены в Соединённых Штатах, где давно велись тренировки. В Советском Союзе об этом могли только мечтать. Более того, с марта 1965 года в СССР не летали в космос. Так было недолго и статус космических первопроходцев потерять!
«Союз» и его запуск должен был стать весомым ответом на создание американцами корабля Gemini и широкомасштабную подготовку к «прилунению» 1969 года. Очередную плеяду громких побед в космосе хотели бросить на алтарь 50-летия Великой Октябрьской революции, совершив весной запуск «Союзов», а к осени облетев Луну.
Юрий Гагарин был дублёром командира корабля «Союз-1» Владимира Комарова. Экипаж «Союза-2»: командир Валерий Быковский, дублёр – Андриян Николаев. Космонавты: Алексей Елисеев, Евгений Хрунов. Комиссией такой состав был одобрен. Гагарин тренировался истово, прекрасно понимая, что любой чих Комарова, любой случайный порез на его теле может стать своеобразной гарантией его второго полёта в космос.
Вот только стоило рвать в такой полёт? Первое испытание «Союза» закончилось плачевно – корабль сгорел в атмосфере. Второе? Тоже откровенная неудача: на старте произошло катапультирование корабля и сгорела ракета. На третий раз, разгерметизировавшись, «Союз» затонул где-то на дне морском.
К ликвидации недостатков подошли с максимальной халатностью, залатав, где надо, дыры и увеличив толщину теплозащитного слоя. Ну, а на возможное влияние произошедшей разгерметизации на работу парашютной системы махнули рукой, решив, всё же, Гагарина к полёту не допускать, отправив вместо него Комарова.
Последний полёт Комарова был для него не первым. Впервые военный инженер Владимир Михайлович Комаров полетел в космос 12 октября 1964 года на корабле «Восход», когда страной руководил Никита Хрущёв.
13-14 октября состоялось эпичное заседание Президиума ЦК КПСС, на котором Хрущёв был подвергнут жёсткой критике «товарищей», учинивших против него заговор. И приземлялся экипаж Комарова в стране, которой правил Леонид Брежнев.
«Восход», фактически, был «Востоком», на котором летал Гагарин. С той лишь разницей, что в него удалось буквально впихнуть троих космонавтов (самого Комарова, гражданского инженера Константина Феоктистова, гражданского врача Бориса Егорова).
Уместить их, фактически, во всё том же «Востоке», названном «Восходом», удалось благодаря тому, что с космонавтов сняли скафандры. И громко назвали клон «Востока» «первым многоместным космическим кораблём» в истории человечества. Впрочем, разница между «Востоком» и «Восходом», всё же, была. Экипаж «Восхода» осуществлял посадку внутри корабля, а не с помощью парашютов, как было это на «Востоках».
Это была колоссальная авантюра, в которой уже тогда, в 1964-м, космонавты откровенно выглядели пушечным мясом в предлагаемых обстоятельствах непрекращающегося ракетного эксперимента под названием «Триумф советской науки и техники».
После полёта 1964 года Владимир Комаров стал Героем Советского Союза и желанным гостем в любом уголке мира. Космонавту предоставили роскошную жилплощадь в Звёздном городке — прекрасную 4-комнатную квартиру, 150м2. В ней вместе с женой Валей, сыном Женей и дочерью Ирой Комаров будет жить так недолго – всего 2 года. Остаться здесь после смерти мужа Валентина с детьми не захочет. Слишком больно. Слишком.
20 апреля 1967 года, когда все готовились к старту на Байконуре, Владимиру Комарову предстояло пройти государственную комиссию перед стартом. На первый же формальный вопрос: «Готовы ли вы, Владимир Михайлович, совершить полёт?» Комаров дал полностью обескураживающий комиссию ответ:
«Корабль сырой. Предварительная подготовка выявила много серьёзных недочётов, с которыми нельзя отправляться в такой ответственный полёт».
Услышать такое от человека, который через 4 дня должен ступить на борт космического корабля «Союз-1»? Это колоссальный скандал! Наступило гробовое молчание. Наконец, кто-то из членов комиссии решился задать Комарову провокационный вопрос:
«Значит, вы трусите?!»
Ответом после непродолжительного молчания были всего два слова этого фактически обречённого на смерть человека:
«Лететь готов…»
Понимая, что шансов на возврат у него почти что нет никаких, Комаров скрупулёзно и методично готовился к уходу. Простился с друзьями. Написал прощальные письма. Рассказал Валентине Яковлевне о том, где что лежит. Привёл в порядок дела. Позаботился о тех, кто просил его о помощи.
23 апреля ракета успешно вывела «Союз-1» на расчётную орбиту. Программа полёта была уникальной. Вслед за Комаровым должен был стартовать «Союз-2» с Быковским, Елисеевым и Хруновым. В космосе корабли должны были осуществить стыковку. По плану Елисеев и Хрунов должны были выйти в открытый космос и перейти в корабль Комарова.
Зачем это всё? Пытаясь переплюнуть американцев в процессах «прилунения», советские конструкторы пытались реализовать амбициозную задачу: собрать на орбите корабль, направляющийся к Луне, выведенный на орбиту несколькими ракетами. С Елисеевым и Хруновым отрабатывалась сама возможность перехода из открытого космоса в другой корабль.
Но 24 апреля, когда корабль «Союз-1» был на орбите, Комаров сообщил, что левая солнечная батарея не раскрылась.
Комаров стучит ногой по стенке корабля, где закреплена батарея в надежде, что она всё же раскроется. Тщетно. Маневрирование и стыковка в такой ситуации исключены: энергии банально не хватит. Не в порядке оказывается и система ионной ориентации, что может привести к ужасающим последствиям: «вслепую» корабль может не найти дорогу домой. К тому же вышел из строя солнечно-звёздный датчик.
Старт «Союза-2» отменяется по настоянию академика Мстислава Келдыша. И это… спасает космонавтам Елисееву и Хрунову жизнь. Ведь зайди они на борт «Союза-1», как планировалось по программе, страна лишилась бы сразу троих «соколов». Это если не вспоминать о том, что «Союзы» были идентичны и даже в случае, если бы Хрунов и Елисеев остались на борту, парашютная система, скорей всего, сработала бы на «Союзе-2» абсолютно также.
Принимается решение срочно вернуть на Землю «Союз-1». Делать это (изначально!) решено на семнадцатом витке, хоть надежды на ионную ориентацию очень мало. К разговорам с Комаровым (позывной – «Рубин») подключают Гагарина (позывной – «Кедр»).
Приводим фрагмент из их радиообмена, в котором оба старательно пытаются «сохранить лицо» и самообладание.
«Кедр»: Ждем тебя на Земле, дорогой!
«Рубин»: До встречи!
«Кедр»: Даем сверку времени.
«Рубин»: Поправка по времени минус одна секунда.
«Кедр»: Отлично. Тебе повезло с часами. Хорошие поставили. Не забудь как следует поплотнее привязаться-пристегнуться перед входом в плотные...
«Рубин: Из оборудования научного я только хронограф взял...
«Кедр»: На память его привезешь... Тут товарищи передают тебе горячий-горячий привет, самые добрые пожелания мягкой, хорошей посадки. – «Рубин»: Большое спасибо. Осталось до встречи немного, скоро увидимся. Желаю вам успехов во всем.
На семнадцатом витке корабль не получается верно сориентировать. Спуск отменяется. Энергозапасы на исходе — хватит буквально на три часа. Есть маленькая надежда вернуться, вручную сориентировав корабль. В этом случае перегрузки будут более значительными, но это реальный пусть и призрачный шанс выжить. В диалог с Комаровым вступает «Двадцатый» - Василий Павлович Мишин, сменивший на боевом посту ушедшего из жизни Королёва.
— «Рубин», как самочувствие, как настроение?
— Самочувствие отличное. Настроение хорошее. Система жизнеобеспечения работала прекрасно.
— Очень рад. Мы все уверены, что у вас все будет хорошо. Работайте спокойно. При спуске попробуйте вести репортаж. Может быть, тут будет что-то слышно.
— Я «Рубин». Через минуту включаю ориентацию.
— Понял. Связь с вами кончаем, не будем мешать вашей работе. Давай, работай...
— Я беспокоюсь, хватит ли времени на ориентацию...
Комарову удалось совершить невозможное. Космонавт правильно сориентировал «Союз» и запустил двигатели на торможение.
— «Рубин», я «Заря-10». Вызываю на связь...
— Двигатель работал 146 секунд. Нормально все идет. Все идет нормально! Корабль был сориентирован правильно… Нахожусь в среднем кресле. Привязался ремнями.
— Как самочувствие?
— Самочувствие отличное. Все в порядке.
— Вот тут товарищи рекомендуют дышать глубже. Ждем на приземлении...
— Спасибо. Передайте всем. Произошло раз...
На этом связь с Комаровым обрывается окончательно и бесповоротно. Что хотел сказать, но не успел космонавт Комаров? Вероятно, сообщить о том, что произошло разделение отсеков корабля, но бурная плазма в слоях атмосферы заглушила радиосигнал.
Примерно на высоте 10 тысяч метров у «Союза» происходит «отстрел» крышки парашютного контейнера, что влечёт за собой выпуск вытяжного парашюта. Тот в свою очередь должен вытащить парашют тормозной. Ну, а тормозной должен потянуть, словно в детской сказке о внучке, Жучке, старике, старухе и репке, главный купол.
Этого не происходит. И «Союз», непрерывно вращаясь, падает со скоростью 100 метров в секунду. Почему так вышло? Ответ можно поискать в мемуарах конструктора Бориса Чертока, поведавшего миру, что в невероятной спешке крышки парашютных контейнеров… просто не успели изготовить. Чем же их закрывали в таком случае? Вопрос.
Комарова всё ещё можно спасти. Для этого и есть ещё один – запасной! – парашют. Но непрерывное и стремительное вращение корабля превратило его стропы в удавку для спасительного купола.
Его заметили лётчики поисковой операции и доложили по радиосвязи:
— Видим аппарат. Идёт на посадку. Открылся вытяжной парашют.
В эфире повисла пауза. А через некоторое время слышится фраза-приговор пилота:
«Горит на земле»
Позже будут ходить слухи, что эти самые пилоты поисковой операции слышали ругань Комарова в эфире. Но этого байка – не более. Связь с космонавтом могла быть возможна только благодаря радиоантеннам на стропах основного парашюта. Этот парашют, напомним, так и не раскрылся.
У Комарова было около минуты, чтобы осознать неизбежность гибели. Наверняка, он пытался выйти на связь, что-то говорил. Но… бортовой самописец с последними словами космонавта расплавился. Сгорел и бортжурнал, в котором он подробно фиксировал все детали полёта.
Общаться с Косыгиным, прощаться с Гагариным, клясть горе-конструкторов, произносить последние слова любви своей жене Вале он не мог по технической причине. Таких возможностей на борту просто не было. Они будут реализованы лишь спустя 27 лет, в 1994 году.
Виновными в гибели космонавта Владимира Комарова были признаны конструкторы, разрабатывавшие парашютный отсек корабля и создатели парашютной системы. «Козлов отпущения» понизили в должностях. А кого-то и сняли. Вот, пожалуй, и вся цена жизни героев в России.
Поздно вечером, 27 апреля 1967 года, у дома, где жил Владимир Комаров, тормознули две чёрных «Волги». Валя стояла у окна. Увидев их, женщина поняла всё и сразу. Такую картину за почти 18 лет жизни с Володей она видела много-много раз. Вот только высокие военные чины прежде приезжали только к жёнам других. Теперь же группа генералов в полном обмундировании о чём-то минуту совещалась. Затем открылась предательски скрипнувшая дверь подъезда. И на лестнице раздались шаги.
Такая история.
