Последнее слово «болотного дела»

Подозреваемые в массовых беспорядках 6 мая на Болотной площади в Москве Сергей Кривов, Денис Луцкевич, Андрей Барабанов и Артем Савелов во время заседания Замоскорецкого районного суда, 5 февраля 2014 года. Фото: Петр Кассин / Коммерсантъ

В Замоскворецком суде Москвы завершился процесс по делу восьмерых обвиняемых в массовых беспорядках на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 года

Егор Сковорода

5 февраля, 2014 17:10

8 мин

В среду, 5 февраля, завершились судебные прения по делу о массовых беспорядках на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 года, адвокаты выступили с короткими репликами, а сами обвиняемые с последним словом.

— Все свидетельствует о моей невиновности, и я не совершал того, в чем меня обвиняют. Я был на Болотной площади в связи с моей научной деятельностью и изучал там массовые демонстрации, — сказал в своем последнем слове Ярослав Белоусов, который до своего ареста учился на политолога в МГУ.

Его обвиняют в том, что он применил насилие к бойцу ОМОН, швырнув в него неустановленный следствием желтый и круглый предмет. Белоусов утверждает, что подобного не совершал, и вообще считает «недопустимым кидать какие-либо предметы, мягкие или твердые, в сотрудников полиции». Он попросил вынести ему оправдательный приговор.

— Я на оправдательный приговор не надеюсь, — сразу начал выступавший следом Степан Зимин, — Не из-за того, что считаю себя в чем-то виноватым, а потому, что такова сложившаяся у нас судебная система, которая практически не выносит оправдательных приговоров.

Его слова время от времени заглушали крики «Свободу! Свободу!», через окно доносившиеся с улицы в зал суда.

Зимин считает, что его вина ничем не доказана, что потерпевший полицейский врет и путает показания, а само его задержание произошло еще до того, как на площади стали швырять асфальт. «Главными источником насилия на площади были сами сотрудники полиции», — заключил он.

— Я никому не причинил вреда, но, несмотря на это, уже 21 месяц нахожусь в заключении, — сказал сменивший его обвиняемый Андрей Барабанов.

По его словам, в СИЗО он «повзрослел и многое переосмыслил», там он едва не лишился глаза, а бабушка Барабанова умерла, так и не дождавшись внука. Барабанов подчеркнул, что он «не политический активист и не состоит ни в каких движениях и партиях». «Проходят важные годы, а я вижу только решетку и ГСУ напротив», — сказал подсудимый, добавив, что «ему бы очень хотелось жить в гуманном и честном обществе», тогда как «наше же законодательство предназначено только для того, чтобы карать». Он попросил назначить ему как наказание срок, уже отсиженный им в СИЗО.

Вслед за Барабановым с последним словом выступал Алексей Полихович. Он начал свою речь с цитаты из эссе Джорджа Оруэлла «Политика и английский язык»: «В наше время политическая речь и письмо в большой своей части — оправдание того, чему нет оправдания. Поэтому политический язык должен состоять по большей части из эвфемизмов, тавтологий и всяческих расплывчатостей и туманностей».

По его словам, «кредо англоязычных политиков, выведенное Оруэллов в 1946 году, сегодня является девизом Следственного комитета». «Работники СК оказались мастерами по сокрытию правды», — заметил Полихович.

Он напомнил о видео и фотографиях, на которых омоновцы швыряют обратно в толпу подожженные демонстрантами файеры. «Это яркий образ и демонстрация поведения полиции», — обратил внимание подсудимый.

«Мы взяты в заложники властью и обществом, нас судят за болезненные ощущения чиновников из-за гражданской активности в 2011 и 2012 году и за фантомы полицейских начальников. Нас делают персонажами спектакля для наказания общества», — завершил свою речь Полихович. Признавать себя виновным он отказался.

Пикет в поддержку обвиняемых в беспорядках на Болотной площади у здания Замоскорецкого районного суда, 5 февраля 2014 года. Фото: Петр Кассин / Коммерсантъ

— Отпускать с условным сроком чинушу, насильника или полицейского — это нормально: ведь они неприкасаемые, свои. А мы посидим: в конце концов, кто мы такие, даже не богачи. Но я почему-то уверена, что я даже в тюрьме буду свободнее, чем многие из них, потому что моя совесть будет чиста, а те, кто останется на свободе, продолжая свою так называемую охрану порядка и свободы, будут жить в вечной клетке со своими пособниками, — оборачиваясь то к судье, то к прокурорам, то к клетке с другими обвиняемыми говорила Александра Духанина.

По ее словам, сначала она считала это дело «ошибкой и нелепостью», но «поняла, что всем нам мстят».

Свое выступление она закончила словами о том, что «уверена в своей правоте и невиновности» и цитатой из сказки итальянского коммуниста Джанни Родари «Чипполино». «Тюрьмы построены для тех, кто ворует и убивает, но у принца Лимона все наоборот, воры и убийцы у него во дворце, а в тюрьме сидят честные граждане», — читала Духанина. Листок бумаги подрагивал в ее руках.

— Честный и порядочный человек не должен признаваться в том, чего он не совершал, — подчеркнул другой подсудимый Денис Луцкевич, отметив, что в суде так и не были доказаны те обвинения, которые ему предъявлялись, а потерпевшие и свидетели-омоновцы постоянно путались в показаниях и меняли их. «Правда всегда победит», — заключил он.

Артем Савелов ограничился в своем последнем слове двумя фразами. «Потерпевшие меня, мягко говоря, оговаривают. Прошу оправдать», — сказал обвиняемый.

Зато речь Сергея Кривова длилась более четырех часов. Он начал издалека, рассказал о том, что в 2000 году голосовал за Владимира Путина, но потом «началось сворачивание демократии». Кривов, по его словам, болезненно воспринимал происходящие в стране изменения и постепенно у него «сложилось отношение к Путину как к личному врагу». Подробно описав ситуацию в стране и свое к ней отношение, Кривов перешел к детальнейшему описанию событий 6 мая и длившегося больше полугода суда. По сути, Кривов повторял свое выступление в прениях, только делал его еще более подробно и длинно, обильно цитируя материалы дела.

«Прошу прервать, ваша честь. Невозможно ограничить последнее слово по длительности, но то, что говорит Кривов, не относится к сути дела», — после сорока минут его речи встала одна из прокуроров.

«Делаю замечание участникам процесса за нарушение порядка судебного заседания. Кривов, продолжайте», — невозмутимо ответила судья Наталья Никишина.

Кривов продолжил. Судья Никишина устало закрыла глаза. На протяжении его длинной речи адвокаты и подсудимые неоднократно просили сделать перерыв, но судья не разрешала, ссылаясь на то, что нельзя прерывать последнее слово. Семь измученных человек, которые сидели с Кривовым в одной клетке суда, просили его хоть как-то сократить свою речь, но тот не реагировал. Никишина остановила подсудимого только в самом конце, когда он стал обсуждать конституционность действий представителей власти. Кривов, впрочем, читать не прекратил, и под непрекращающийся звук его голоса судья объявила, что процесс окончен, и она удаляется в совещательную комнату.

Приговор суда будет оглашен в Замоскворецком суде 21 февраля в 12:00.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе