Покупка Сбербанка за народные деньги – ошибка или преступление?

Фото: Yuga.ru

Как американский Центробанк продал России ее собственный банк

Михаил Мельников

12 февраля, 2020 12:47

9 мин

В экстренном порядке, в четверг 13 февраля, новое правительство России планирует совершить первую серьезную ошибку в своей работе – утвердить план покупки Сбербанка у Центробанка за счет средств Фонда национального благосостояния.

Покупка не нужна

Совсем недавно «Русская планета» объясняла, почему такая покупка противоречит интересам нации: да, Сбербанк имеет смысл сделать государственным, но платить за него гигантские деньги нет никаких оснований. Однако первый транш, судя по всему, будет переведен уже в апреле. Ориентировочная общая стоимость сделки, по разным подсчетам, составит 2,7–2,9 трлн рублей. Этих денег хватило бы, например, на финансирование «путинской реформы» материнского капитала (повышение размера и выдача уже на первого ребенка) на протяжении более чем двадцати лет.

Но материнский капитал – затея хотя бы спорная (населению деньги точно не помешают, и в то же время моральная сторона «покупки» детей у беднейших слоев населения вызывает большие вопросы), тогда как покупка Сбербанка – бесспорная. Бесспорно ошибочная.

Конечно, Сбербанк – это прибыльное предприятие, платящее солидные дивиденды, например, в 2018 году они составили 361,39 млрд рублей, половину из которых получил мажоритарный акционер. Несложно подсчитать, что при таких выплатах свои расходы государство окупило бы за 15 лет, а дальше было бы уже в чистом плюсе

И все бы ничего, но бюджет России и так получает дивиденды Сбербанка – существует соответствующий закон, который, кстати, очень не нравится Центробанку. То есть нет необходимости покупать эту корову ради молока: она и так его нам дает.

Продавец неоднозначен

Факт продажи по рыночной стоимости объясняют тем, что Центробанк, дескать, исторически владел Сбербанком. Увы, формулировка «исторически владел» не выдерживает никакой критики, особенно из уст людей, оспаривающих «историческое» украинское владение Крымом. Сбербанк попал к Центробанку еще позже, чем Крым на Украину. Географическую реформу Никита Сергеевич утвердил в начале своего правления, в 1954 году, а финансовую – в конце, в 1963-м. Никаких денег Центробанк за Систему сберегательных касс советскому Минфину не заплатил.

Интереснее понять, как же это Центробанк, совершенно государственный в Советском Союзе, оказался таким независимым, что смеет от этого государства что-то требовать. Может быть, страна его продала за большие деньги – и тогда естественным было бы желание при возврате крупного актива получить эти средства назад? Тоже нет. Мы просто выполнили требования Всемирного банка и Международного валютного фонда, написали в 2002 году «Закон о Центральном банке Российской Федерации» под их диктовку. Пятерку за диктант получили министр финансов Алексей Кудрин и глава Центробанка Сергей Игнатьев.

Перед нами передача огромных денег, на которые можно было бы расселить всех обитателей аварийного жилья в новые дома эконом-класса, организации с непонятным статусом, держащей свои основные активы в иностранной валюте на депозитах иностранных банков.

В Законе о Банке России есть прекрасные места – например, о том, что «уставный капитал и иное имущество Банка России являются федеральной собственностью», но «изъятие и обременение обязательствами указанного имущества без согласия Банка России не допускаются». Это, скажем, как если вы дали соседу свой автомобиль, он ваша собственность, никто не спорит, но вернуть его себе или хотя бы наложить арест на машину без согласия соседа вы не можете. При этом он вправе продать эту машину кому угодно – как Банк России сам распоряжается вверенными ему средствами (кроме уставного капитала, который относительно невелик – 3 млрд руб., почти в тысячу раз меньше суммы, запрошенной за Сбербанк).

Корпускулярно-волновой дуализм – интереснейшее физическое явление, но переносить его на финансы – крайне странная идея. Нельзя быть слегка государственным точно так же, как и немножко беременной. Либо Центробанк – государственное учреждение, встроенное в вертикаль власти, либо же он – регулятор от международного сообщества, зарегистрированный в качестве иностранного агента

Конечно, эта проблема есть в большинстве государств, что еще раз доказывает наличие у нее единого центра, единого инициатора. Из крупных стран разве что Центробанк Ирана является в полном смысле государственным; в Китае положение менее определенное, но все же ЦБ в целом контролируется страной и партией (не полностью). Со странами более лояльными расправляются жестко: попытки Аргентины, Венгрии, Сербии объявить свой Центробанк государственным органом сразу пресекались через мощное международное давление.

Дополнительное условие удивляет

Еще один интересный момент. При передаче акций Центробанк сделает публичную оферту всем держателям акций по цене продажи их государству. То есть в итоге наша страна заплатит не за 50% + 1 акцию, а, вполне возможно, существенно бо́льшую сумму. Но до конца 2022 года обязуется вновь продать «излишек» акций. Зачем вообще нужны эти телодвижения? Нет, оферта предусмотрена законом, хотя и не совсем в таком виде, но зачем сразу обещать новую приватизацию? Хорошо, конечно, если «Сбер» за это время подорожает, а если наоборот? В конце концов, он тоже привязан к стоимости нефти. Тогда владельцы крупных пакетов смогут отлично заработав, продав их сейчас почти на пике цены и купив потом дешевле. Или другой вариант: по сниженной цене акции смогут купить специально подобранные «свои» люди – хотя бы и топ-менеджеры Сбербанка во главе с Грефом.

Понятно, что курс предсказать трудно (хотя искусственно его снизить – легко), но пристало ли вообще огромной стране, формально конфликтующей с Западом, играть в его биржевые игры? Увяз коготок – всей птичке пропасть: раз уж решено сделать Сбербанк государственным, так надо уменьшить контроль иностранцев над этим стратегическим активом. Сейчас нерезиденты владеют более чем 45% акций банка.

Регулятор непредсказуем

Еще один вопрос. Банковская сфера России контролируется Центробанком как регулятором. Интересно, кстати, как выборочно мы копируем международный опыт: судьи у нас, в противоположность Западу, назначаемые, то есть зависимые от государства, тут у России собственный путь. А вот банковскую, то есть финансовую сферу, мы либерально отдали на откуп «независимому регулятору».

Так вот. Пока этот регулятор был совладельцем Сбербанка, он создал для «зеленых» совершенно фантастические условия, не просто убрав несколько сотен конкурентов, но, главное, посеяв недоверие ко всем негосударственным финансовым организациям. Справедливости ради скажем, что Сбербанк своими возможностями воспользовался грамотно – в отличие от ВТБ, который проводил «народное IPO» почти одновременно с ним, «Сбер» сумел увеличить фактическую стоимость своих акций. Тогда как несчастная жертва Андрея Костина, которой тоже никто палки в колеса не ставил, уронила капитализацию примерно в восемь раз (снижение цены акций в рублях с коэффициентами инфляции и падения курса рубля).

Но не изменит ли ЦБ свою тактику, потеряв Сбербанк? Где гарантии, что он не станет ли ухудшать для него условия, развивать конкуренцию, бороться с монополизмом – то есть совершать логичные, но невыгодные для «Сбера» действия, снижая его капитализацию, прибыль, размер дивидендов? У Эльвиры Набиуллиной и ее кураторов есть полное формальное право на такие действия, более того, они реально развили бы конкуренцию на банковском рынке

То есть будущие действия Центробанка – это неизвестная величина, еще один фактор риска в опасной сделке.

По предварительному сговору

Понимают ли все это хозяева российских финансов? Безусловно. Поэтому перед нами не ошибка, как мы деликатно выразились в начале материала, а заранее спланированная акция по выводу крупной суммы из бюджетного фонда в пользу организации с неясным и противоречивым статусом, находящейся под стратегическим контролем международного объединения Центробанков, где первую скрипку играет ФРС США. Никакой ответственности перед нами за использование этих средств ЦБ не несет: захочет – направит на санацию очередной порции банков, захочет – накупит дешевеющих юаней, поддержав китайскую экономику, захочет – распределит на депозитах по симпатичным ему западным банкам.

Исполнители операции – дети приватизации 1990-х: многолетний зам Алексея Кудрина Антон Силуанов и многолетний зам Германа Грефа Эльвира Набиуллина. Заказчики – по всей вероятности, руководство Сбербанка при непротивлении международных финансовых организаций.

* * *

Фонд национального благосостояния не появился из ниоткуда. Это те деньги от продажи природных ресурсов, которые не попадали в бюджет, которых нашей экономике не хваталодолгие годы, без которых приходилось экономить на социальных программах и инфраструктурных проектах. Их собирали не для того, чтобы подарить непонятно кому.

Сбербанк должен был быть передан государству абсолютно безо всяких условий и тем более оплаты.