Переселение советских немцев. 80 лет назад началась операция «Тайфун»
О боевых действиях, развернувшихся на подступах к Москве, вспоминать нет смысла: об этом написаны тысячи страниц свидетельств, воспоминаний.
Окинем мысленным взором насторожившийся и притихший город, которому угрожает нашествие густой серо-зеленой массы вражеских солдат…
В сентябре вышло постановление Государственного комитета обороны «О переселении немцев из Москвы, Московской области и Ростовской области». В нем говорилось:
«Переселить немцев из г. Москвы и Московской области - 8617 чел. и Ростовской области - 21 400 чел. в Казахскую ССР, в том числе в Карагандинскую - 4000 чел., Джамбульскую - 8000 чел., Кзыл-Ординскую - 8000 чел. и Южно-Казахстанскую - 10 000 человек. Руководство переселением возложить на НКВД СССР».
С сентября по октябрь 1941 года было депортировано в отдаленные районы страны почти полмиллиона советских немцев. Постановление касалось не только гражданских лиц, но и военных: красноармейцы-немцы отправлялись с фронта в тыловые части. По официальным данным, только за 13-е и 14-е сентября из Москвы было выселено 7 тысяч 384 человек немецкой национальности.
Все началось с донесения, которое получил Сталин. В нем, в частности, говорилось:
«Военные действия на Днестре показали, что немецкое население стреляло из окон и огородов по отходящим нашим войскам. Установлено также, что вступающие немецко-фашистские войска в немецкой деревне 1 августа 1941 года встречались хлебом-солью. На территории фронта имеется масса населенных пунктов с немецким населением. Просим дать указания местным органам власти о немедленном выселении неблагонадежных элементов».
Сталин пришел в ярость. И написал короткую записку: «Т-щу Берия. Надо выселить с треском. И. Ст.».Так пострадали все немцы, в том числе, преданные Советской власти и готовые сражаться с наступающими «соотечественниками». Многие переселенцы пытались протестовать, зафиксированы были даже случаи самоубийств, Увы, никто и ничто не могло помочь несчастным, которых сгоняли с насиженных мест, дав на сборы 24 часа. Они строились в длинные печальные колонны со своим скарбом и под охраной брели к эшелонам, которые уносили их в неизвестность. Вслед им слышались ругательства, проклятия. Многие были уверены, эти немцы – шпионы и предатели…
«Осенняя Москва сорок первого года. Пестрая листва Тверского бульвара, задумчивый Пушкин. И опускаемые на дневное время, неуклюжие на земле, аэростаты воздушного заграждения. Оклеенные крест-накрест наивными бумажными полосками оконные стекла, зашитые тесом, заложенные мешками с песком витрины магазинов. Осенние рощи, нарисованные на крышах заводских цехов и складов. Маскировка. А с наступлением темноты – светомаскировка, полный мрак, нарушаемый лишь всплывающими со дна голубыми столбами прожекторного света, беглыми вспышками зениток да по временам зловещим дрожащим заревом…»
Так описывал город писатель Константин Ваншенкин. Но у людей, оказавшихся в столице, остались другие, более конкретные впечатления. Тем, кто находился в Москве в осенние дни сорок первого, было не до лирики.
Появился приказ об обязательном привлечении работоспособного населения к рытью траншей, расчистке дворов и чердаков от мусора – до трех часов в день, а неработающего – до восьми часов. От этой повинности освобождались лишь беременные и кормящие женщины, а также врачи и больные.
Бывшая заместительница секретаря комитета ВЛКСМ наркомата электростанций Ольга Казарцева, которая вместе с тысячами других москвичей рыла противотанковые рвы, вспоминала:
«Основным арсеналом строителей рубежей являлись, как правило, лопаты, ломы, тачки и носилки, - рассказывала она. - У нас же, трудбойцов, главным орудием было кайло – вид мотыги или кирки с двумя заостренными металлическими концами, один из которых напоминал птичий клюв». После работы замерялись нормы выработки и заносились в учетные листы, которые предъявлялись при выдаче еды. Кстати, кормили «трудбойцов» для военного времени неплохо. Утром давали сухой паек, в обед – мясные щи, котлету или кусок мяса. Кроме того, в «меню» были каша и картошка».
«Скверная погода. Мелкий холодный дождик, - вспоминал председатель исполкома Моссовета Василий Пронин. - Приезжаем с А.С. Щербаковым (первый секретарь Московского обкома ВКП(б) – В.Б.) на постройку укреплений в Ленине. Подходим к противотанковому рву. На его дне в непролазной грязи видим с полсотни фигур. Скользим вниз и спрашиваем, из какой они организации. Отвечают: артисты и работники Большого и других театров. Усталые, мокрые лица. У всех один вопрос: что на фронте?
Просят помочь хорошими лопатами и дровами для сушки одежды. Предлагаем: не прислать ли сюда взамен театральных работников какой-нибудь другой коллектив? Обиделись: «Что мы, дезертиры, что ли? На фронте-то еще тяжелее. Все перетерпим, все выдержим, лишь бы отстояли нашу Москву...»
В газете «Московский большевик» были опубликованы стихи, посвященные строителям оборонительной линии:
В дни эти, грозовые дни,
Лопата острая, звени.
Влетай, как туча, вверх земля!
Пусть станут пропастью поля!
Мы дружным крепким строем
Врагу могилу роем…
Однако немцы не мешали воздвигать противотанковые укрепления. Вражеские самолеты летали над людьми, основную массу которых составляли женщины, орудующими лопатами, ломами и кайлом. Они не стреляли, а сбрасывали издевательские листовки: «Дамочки, не ройте ваши ямочки, приедут наши таночки - раздавят ваши ямочки!» Захватчики были уверены, что траншеи - не помеха их броневым армадам…
Этот человек затаился на задворках истории. До революции Аким Матвеев был театральным парикмахером. Служил в Красной армии, работал сотрудником транспортного отдела ОГПУ. В конце 30-х годов Матвеев то ли сам вспомнил о своей профессии, то ли начальство решило использовать его на новом поприще. Так или иначе, он стал парикмахером-гримером оперативного отдела ОГПУ, потом – НКВД. Может, Аким Платонович стриг-брил высокопоставленных чекистов? Вероятно, но представлю другую версию - Матвеев помогал менять внешность агентов, которых забрасывали за границу.
Осенью 1941 года в Москве стали готовить подпольщиков на случай захвата немцами Москвы. Каждому придумали биографию, подобрали работу - в коммунальных службах, городском хозяйстве, торговле. В НКВД для подпольщиков изготовили фальшивые документы - паспорта, военные и профсоюзные билеты, трудовые книжки.
Этим людям необходимо было поменять внешность, чтобы их случайно не узнали и не выдали знакомые. Так вот, Матвеев мог участвовать в подобных секретных операциях. Возможно, в те осенние дни он гримировал каких-то важных людей…
Московский Кремль был главной целью немецких самолетов. Уже через несколько дней после начала войны началась его маскировка, которая велась под руководством академика архитектуры Бориса Иофана. «Объемная» часть работ включала постройку макетов. Были полностью «застроены» Красная площадь и Тайницкий сад. Мавзолей Ленина укрыли чехлом, имитирующим трехэтажный дом, а на Москве-реке «воздвигли» еще один мост. Были погашены и укрыты кремлевские звезды.
По указанию руководства Наркомата внутренних дел, кремлевский гарнизон готовился к возможной эвакуации членов правительства. Для этого на базе подразделений комендатуры Кремля началось формирование сводного подвижного отряда, ядром которого стал полк специального назначения. Ему придали свыше 25-ти автомобилей с необходимым имуществом, вооружением, боеприпасами.
Когда к столице подходил враг, началась подготовка к возможному отражению штурма Кремля. Еще раньше стали готовить истребительные группы по борьбе с фашистскими танками. Теоретическая подготовка проходила в Кремле, практическое и боевое обучение - на полигоне.
Осенью 1941 года в Кремле, как и по всей Москве, возникали перебои с водо- и электроснабжением, а с января 1942-го жителям объекта приходилось посещать Центральные бани. Интересно, как это происходило? Наверняка в те дни никто из рядовых москвичей и думать не мог о помывке. Туда устремились - разумеется, под охраной – высокопоставленные обитатели Кремля…
Хотя маскировка московской святыни была довольно эффективной, немецкие летчики не раз выходили на цель. Были жертвы среди личного состава государственной охраны Кремля, зафиксированы серьезные разрушения близлежащих зданий.
Однотонная авиационная бомба угодила в кремлевский арсенал. Погиб зенитный пулеметный расчет, которым командовал лейтенант Георгий Ходарев. В тот день погибли 15 человек и 40 - ранены. В результате налета была разрушена восточная часть здания арсенала, серьезно пострадали гараж Сталина, общежития подразделений гарнизона, складские помещения. Немцы вывели из строя не только городскую телефонную связь, но и телефонные кабели, связывавшие Кремль с Домом правительства - сейчас это здание Государственной Думы РФ - и с некоторыми наркоматами. Еще одна деталь - во время одного налета в кабинете Сталина были повреждены оконные переплеты.
Во время воздушной атаки 29 октября на территорию двора арсенала была сброшена фугасная бомба весом около полутонны. Пострадало 146 человек, из которых погибло более сорока. Был частично разрушен малый гараж, разбиты три автомашины и один мотоцикл.
Когда немцы подошли вплотную к Москве, началась подготовка к разрушению важных стратегических объектов. Комендант Кремля Николай Спиридонов сообщил в НКВД о готовности провести специальные мероприятия, то есть, заминировать ряд объектов, правительственную и кремлевскую АТС, водонасосную и тепловую станцию, бомбоубежища.
Был подготовлен проект приказа по НКВД, который предусматривал эвакуацию высшего руководства из Кремля. Планировалось, что члены партии и правительства железнодорожным или автомобильным транспортом прибудут в Ногинск, Владимир, Нижний Новгород и Куйбышев (ныне - Самара – В.Б.).
