Новые бренды исламистов

Фото: Донат Сорокин/ТАСС

«Золотой век» радикальных исламистов уже миновал, но сторонники халифата могут приспосабливаться к новым условиям

Яна Амелина

18 июля, 2016 10:00

10 мин

О ситуации с радикальным исламизмом в Волгоградской области и соседних регионах рассказывает «Русской Планете» журналист, политолог, координатор Клуба экспертов Нижнего Поволжья, ведущий эксперт Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко.

— Что представляет собой волгоградская радикально-исламистская среда? Насколько тесны связи местных исламистов с северокавказскими и поволжскими?

— Открытой информации об этом нет. Скажу лишь, что связи региона с боевиками Северного Кавказа прослеживаются еще с начала 90-х годов. В Волгоградской области проживает многочисленная чеченская община. По оценкам экспертов, наряду с Москвой и Тверской областью Волгоградская область является тем регионом, где чеченские диаспоры традиционно сильны. После провозглашения независимости в 1991 году президент Чечни Джохар Дудаев обозначил свой особый интерес к Волгограду. Только один пример — специальный представитель Дудаева в городе-герое на Волге появился, кажется, на целый месяц раньше, чем в Москве. Во время первой чеченской войны боевики Джохара Дудаева использовали Волгоградскую область в качестве своего тыла — здесь, например, на чабанских точках в районах области проходили «реабилитацию» раненные в боях с федералами боевики.

Уверен, и сегодня Волгоград продолжают навещать эмиссары «Имарата Кавказ» (организация, запрещенная в России)», и ДАИШ (ИГИЛ — организация, запрещенная в России), вербуя здесь потенциальных боевиков для войны в Сирии и совершения терактов на территории России, закладывая основания для «спящих ячеек». Группой риска являются так называемые новообращенные — лица, впервые принявшие ислам и являющиеся представителями, скажем так, немусульманских народов и субэтносов. По имеющейся у меня информации, из Волгоградской области на «джихад» в Сирию уехали до 50 человек, причем, по далеко не полной информации, около 40% из них — это не кавказцы. Среди джихадистов достаточно много русских, есть даже потомки казаков, принявшие ислам в его радикальной форме. Это выходцы как из районов Заволжья, так и из центральных районов области, считающихся казачьими.

Есть информация, естественно, не подтвержденная официальными структурам, что в Волгограде была попытка создать женскую ячейку радикальных исламистов на базе общежития одного из колледжей. Все девушки в ней были славянками, операторами ячейки являлись несколько дагестанцев и чеченцев. Насколько мне известно, ячейка эта прекратила существование, хотя ее лидера и нескольких девушек задержать не удалось и их местонахождение сегодня также неизвестно.

— Актуальна ли для города и области проблема вербовки в запрещенную в РФ террористическую организацию, именующую себя «Исламским государством»? Местная пресса сообщала о 153 (и более) сторонниках ДАИШ, выявленных в результате исследования социальных сетей. Отражает ли эта цифра реальную картину распространения радикально-исламистских воззрений?

— Безусловно, актуальна. Я думаю, число сторонников ДАИШ в регионе гораздо больше, чем 153 человека. Те, что сидят в соцсетях и «засвечиваются» в качестве симпатизантов джихада и «халифата», может быть, еще не самые опасные персонажи. Лично я больше опасаюсь тех, кто в соцсетях не наследил и громко своих убеждений не афиширует. Но число «легальных» сторонников ДАИШ, отметившихся в соцсетях, безусловно, также важно, так как показывает тенденцию, и тенденция эта — к количественному росту. В ближайшие несколько лет сторонников радикального ислама и джихадистских организаций может стать еще больше.

Следует отметить, что тема радикального ислама актуальна не только для Волгограда, но и для других регионов Нижнего Поволжья. К Астраханской области ваххабиты испытывают интерес еще с поздних советских времен. Достаточно сказать, что первый «съезд» ваххабитских организаций СССР прошел в 1990 году именно в Астрахани. Вербовщики «Имарата Кавказ» и ДАИШ достаточно активны на астраханской земле, где пытаются использовать влияние на татарскую общину, традиционно одну из самых сильных в регионе.

В соседней Калмыкии сторонники джихада тоже отметились. Местные СМИ сообщали о том, что родственник одного из калмыцких бизнесменов принял ислам и сейчас находится где-то в Сирии. Но если эта информация официально не подтверждена, то о другой рассказал глава Калмыкии Алексей Орлов несколько месяцев назад на совещании глав регионов ЮФО под руководством секретаря Совбеза РФ Николая Патрушева. По словам руководителя Калмыкии, в феврале 2016 года в Яшалтинском районе республики была ликвидирована ячейка террористов-сторонников ДАИШ. По имеющейся у меня информации, основу ячейки составили молодые турки-месхетинцы.

Андрей Серенко

Андрей Серенко. Фото: из личного архива

Не сомневаюсь, что Нижнее Поволжье является одним из приоритетов для джихадистского подполья. Этот регион имеет важное логистическое значение, так как является естественным посредником между Северным Кавказом (Дагестан, Чечня), республиками Поволжья (Татарстан) и Западным Казахстаном. Очевидно, чтобы соединить эти «лепестки» в единый логистический террористический узел, боевикам необходимо активировать Нижнее Поволжье. Полагаю, этим они и займутся в ближайшие годы.

В соседнем Казахстане стремительно растет число сторонников салафитского течения, июньские события в Актобе показывают, что местная молодежь довольно легко берется за оружие и не боится нападать на воинские и полицейские части, на органы власти. Сплетение этих двух факторов — радикального ислама и молодежной агрессивности — лишь дело времени. Как показывает практика Афганистана, Пакистана, Ирака и Сирии, быстрее и успешнее всего джихадистские ячейки формируются и закрепляются в пограничной зоне отдельных государств. На мой взгляд, и в зоне российско-казахстанского пограничья появление радикальных ячеек, склонных к применению насилия и совершению терактов под религиозным флагом, — неизбежность, к которой и обществу, и правоохранительным органам необходимо готовится уже сегодня. Пограничный с Казахстаном Палассовский район Волгоградской области — это потенциальная горячая точка, и она полыхнет через несколько лет, если ситуация там будет пущена на самотек или отдана на откуп коррумпированным чиновникам.

— Что можно сказать о ближайших перспективах ДАИШ на Ближнем Востоке, постсоветском пространстве и в контексте событий в Афганистане? Как бороться с радикальным исламизмом в российских условиях?

— Проект ДАИШ вступает в стадию трансформации. Очевидно, «золотой век» его на Ближнем Востоке уже миновал. По мере того как силы международной коалиции будут методично вести зачистку территории Ирака, а затем и Сирии от формирований ДАИШ, сторонники халифата будут вынуждены приспосабливаться к новым условиям. Очевидно, что фрагментация ДАИШ неизбежна и значительная часть иностранных боевиков будет пытаться перебраться в Ливию, на Синайский полуостров, в Афганистан или же вернуться на родину, в том числе в Центральную Азию и на Кавказ.

К этому уже готовятся участники и эксперты Антитеррористического центра (АТЦ) СНГ. На недавней международной конференции АТЦ СНГ в Киргизии тема предстоящей «возвратной волны» джихадистов ДАИШ с Ближнего Востока активно обсуждалась. Речь идет о нескольких тысячах человек, имеющих боевой опыт, убежденных сторонниках радикального ислама, способных успешно вербовать новых сторонников.

Киргизские силовики, выступавшие на конференции, предложили несколько рецептов противодействия джихадистской угрозе. Один из них — формирование пула антиджихадистских пропагандистов из числа бывших сторонников ДАИШ. По словам силовиков, аргументы бывших сторонников джихада гораздо более эффективно воздействуют на радикалов, чем увещевания чиновников и «классических» муфтиев.

Создание специальных реабилитационных центров для радикалов, в которых работают экс-джихадисты, разочаровавшиеся в ДАИШ, — это еще один механизм воздействия.

Наконец, большое значение имеет модернизация тюремной системы. Необходимо отделить заключенных радикалов-джихадистов от остальной криминальной публики, отбывающей наказание. В противном случае тюрьмы превращаются в настоящие «академии джихада» — обычные уголовники, карманники, мошенники и т.д., попав в одну камеру с радикалом, как правило, уже через неделю становятся воинствующими джихадистами. Представляется, что киргизский опыт имеет смысл использовать и в России.

Что касается противодействия ДАИШ в Афганистане, то здесь, очевидно, России необходимо проводить многовекторную стратегию. Безусловно, следует оказывать поддержку афганской армии и полиции, которые сегодня находятся на переднем крае борьбы с терроризмом на границах Центральной Азии. Следует отказаться от конфронтации с США и НАТО и реанимировать с ними сотрудничество, которого Россия придерживалась в 2001–2013 годах. Сегодня натовские солдаты воюют с «Талибаном», ДАИШ и «Аль-Каидой» в Афганистане, объективно защищая не только кабульский режим, но и границы СНГ. И для Москвы они выступают в роли естественных союзников в борьбе с террористическими организациями. Наконец, нужно наладить прямые контакты с полевыми командирами и местными авторитетами в Северном Афганистане, которые готовы бороться с ДАИШ и защищать границы СНГ.

Я не верю в полноценное сотрудничество и партнерство РФ с «Талибаном», представители которого предлагают свои услуги Москве и странам Центральной Азии в деле противодействия ДАИШ. Но, в конце концов, пробовать надо разные лекарства, чтобы излечиться от смертельно опасной болезни…

Даже если проект ДАИШ на Ближнем Востоке будет в течение ближайшей пары лет ослаблен и в основном ликвидирован, радикальных исламистов в России и республиках Центральной Азии от этого меньше не станет. Напротив, следует ожидать появления новых радикальных брендов, которые, возможно, придут на смену ДАИШ и «Имарату Кавказ» и будут активно продвигаться новыми адептами.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе