Новости – Общество
Общество
«Наша высшая школа до сих пор остается антирелигиозной»
Фото: Роман Плюта в Екатеринодарском епархиальном управлении. Фото: Алина Десятниченко / «Русская планета»
Руководитель общественной организации «Православный союз» — о том, кого называют «православными активистами» и какие цели они преследуют
31 марта, 2015 14:11
10 мин
Роман Плюта — председатель Краснодарской краевой общественной организации содействия строительству и содержанию объектов культурного, культового и природоохранного значения «Соработничество», учрежденной при Екатеринодарской и Кубанской епархии; руководитель общественной организации «Православный союз» и один из инициаторов создания движения «За веру, Кубань и Отечество!».
— Считаете ли вы себя православным активистом?
— Мне не нравится понятие «православный активист».
— Почему?
— При этих словах в последнее время возникает устойчивый образ некоего провокатора, который занимается «активизмом» ради самого «активизма», не обращая внимания на простейшие нормы общественной морали, лишь бы о нем хоть кто-нибудь написал. Для этого он готов бросаться на людей, устраивать скандалы и провокации. Или предлагает запретить преподавать в школах теорию эволюции, как Милонов. Все это пугает и удручает.
Когда говорят «гражданский активист», становится понятно: это человек с активной гражданской позицией. За этим словосочетанием образ человека, активно отстаивающего свои убеждения в СМИ, соцсетях, на улицах, в публичных акциях. При этом не уточняется, что это за убеждения — «гражданский активист» может быть патриотом, ультралибералом, националистом и кем угодно. Так же и «православный активист». Что он отстаивает своим «активизмом»? Православие? Не факт. Поэтому я предпочитаю словосочетание «православный общественник» или просто православный — понятно, что человек относит себя к православию и ведет общественную деятельность. А вот какую именно, насколько она близка к православию, христианству, сектантству — это будет уже совсем другой вопрос со своими ответами.
Екатеринодарское епархиальное управление, архимандрит Трифон (Плотников) и Роман согласовывают проект строительства нового храма Петра и Февронии. Фото: Алина Десятниченко / «Русская планета»
— Не противоречит ли это христианским ценностям?
— Скорее, наоборот. Бездействие и молчание христианина в отношении зла и неправды противоречит Христу и христианству. «Кто смотрит на зло без отвращения, тот скоро будет смотреть на него с удовольствием», — говорил христианский святой Василий Великий. Если мы не будем отстаивать моральные и нравственные убеждения и не следовать им — какой смысл тогда в нас самих? «Вера, если не имеет дел, мертва сама по себе», — говорит апостол.
— Когда и почему вы решили этим заняться?
— Активной общественной работой я занимаюсь со студенческих лет, был председателем студенческого профкома своего вуза. С 90-х годов я примыкал к любой организации, отстаивавшей традиционные моральные и нравственные ценности. Ведь еще совсем недавно у нас была государственная установка на либеральные ценности. А большинство чиновничьей, журналистской, партийной номенклатуры современной России корнями произошло из советской культуры, и отношение к религии было, да и сейчас еще у многих сохранилось, как к чему-то странному, непонятному, даже ущербному. Поэтому, когда я в 2009 году впервые подал заявку на проведение православной публичной акции на одной из центральных площадей Краснодара, меня пригласили в высокий кабинет и более двух часов пытались понять: что за такие православные, чего хотят и почему им в храме за забором не сидится? В итоге акцию запретили. Вполне нейтральную акцию, кстати, таких акций мы в последующие годы не один десяток в городе провели: пропагандировали традиционные духовно-нравственные ценности, рассказывая о наших русских православных святых, об их подвигах.
В храме-часовне Александра Невского. Фото: Алина Десятниченко / «Русская планета»
Свое первое обращение в Генеральную прокуратуру РФ в отношении «Новой газеты» я тоже написал в 2009 году. У них тогда вышел заглавным очень резкий материал, унижающий православных, уничижавший Христа — в очень агрессивных выражениях. Апеллировать тогда приходилось к Конституции РФ — нынешнего пула законодательства о защите чувств верующих еще не было. Пара месяцев переписки, и, к чести Генпрокуратуры, больше подобных материалов я в «Новой» не видел. В других газетах, кстати, тоже.
— Выступал ли кто-то с подобными идеями до вас в Краснодарском крае и вообще в России, сотрудничаете ли вы с коллегами из других городов?
— У нас были протестные заявления в отношении показа по ТВ фильма «Последнее искушение Христа», насколько я помню. И сопротивление отдельных групп верующих введению ИНН. Больше ничего этакого не припоминается. Мы взаимодействуем с активистами из других регионов, но сотрудничество началось не так давно, с апреля 2014-го, с тура антихристианской группы Behemoth. Мы тогда написали заявления в Генпрокуратуру и СК РФ. Полиция, ознакомившись с нашим анализом текстов, согласилась с позицией православных.
Затем мы очень активно взаимодействовали и по отмене концерта Мерлина Мэнсона, тура группы Cannibal Corpse, и по другим вопросам. Кстати, на основе наших материалов в Уфе признали тексты группы Cannibal Corpse экстремистскими. По материалам в отношении анатомическо-порнографической выставки «Тайны тела» ко мне обратились даже из Белоруссии — я также предоставил необходимые формы обращений. В феврале 2014 года мы добились поднятия возрастного ценза для посетителей данной выставки до «18+».
Клирос Свято-Екатерининского Кафедрального собора. Фото: Алина Десятниченко / «Русская планета»
— Вы читаете лекции по православной культуре в вузах Кубани. Это лично ваша инициатива?
— Это не совсем лекции, просто встречи со студентами. Да, это моя личная инициатива, меня об этом никто не просит и ничего за это не платит. Я считаю это прекрасной возможностью рассказать ребятам об истинной картине мира, о настоящей истории России. Я помню, как мне не хватало этого самому, когда я был студентом. Ведь наша высшая школа до сих пор остается антирелигиозной — еще с советских времен.
— Есть ли уже результаты?
— Результатом является уже сам факт подобных диалогов, выставки книг, которые мы привозим. Мы ведь ничего не навязываем, никого не агитируем. Просто говорим об истоках русской культуры, духовности, о духе, о нравственности. Кроме этого у нас уже несколько лет существует традиция с Кубанским государственным университетом — осенью мы приглашаем историков младших курсов на экскурсию в Закубанский мужской монастырь. Там ребята знакомятся с жизнью русского монастыря, обедают в трапезной, настоятель проводит экскурсию по территории монастыря и музею. Там, в горах Адыгеи, до сих пор сохранились остовы православных храмов — ведь многие народы Кавказа, сегодня считающие себя мусульманами, несколько веков назад были христианами.
— Должна ли светская власть активно защищать чувства верующих?
— Светская власть должна защищать всех своих граждан, на то она и власть. И тут речь не столько о «чувствах верующих», сколько о межнациональном и межрелигиозном спокойствии и согласии. Может ли одна группа граждан нападать на других? Нет, конечно, не должно быть такого. Грабежи, убийства, теракты — все это в государстве под запретом. А может ли одна группа граждан провоцировать других? Нет, конечно, это неправильно. И религиозные убеждения тут являются наиболее горячим материалом. Никому не нужны конфликты по типу «Шарли Эбдо».
— Нуждается ли Церковь в реформах?
— Смотря что вы понимаете под реформой. Изменить язык богослужения — ни в коем случае. Церковь сохранила в своем уставе язык наших предков. Потеряем его — потеряем связь с прошлым. В православных храмах лежат наши русские цари и князья. Зная церковнославянский, я подхожу и читаю надписи на этих могилах — и XII, и иных веков. Беру и читаю Ипатьевскую, Лаврентьевскую летописи в подлиннике. А вот сделать более точный современный перевод Нового Завета — да, давно назрела такая необходимость. Сделать новый шаг в церковной архитектуре — да, было бы здорово, чтобы современная эпоха тоже оставила свой православный архитектурный след.
— А почему только Новый Завет?
— Это я просто по привычке! У нас очень часто говорят обезличено: Библия то, Библия сё. Поэтому я всегда в различных дискуссиях уточняю: Новый Завет. Ведь в его Евангелиях изложена история служения Христа, описаны деяния апостолов. И дискутировать о христианстве, об учении Христа возможно именно в рамках Нового Завета. При этом Ветхий Завет имеет и культурное, и историческое значение. И новый русский перевод, уточненный на основе множества современных научных фактов и открытий ученых-библеистов, требуется, безусловно, для всех книг Библии — и для Ветхого, и для Нового Заветов.
— А что по поводу образа среди молодого поколения? Стоит ли Церкви пересмотреть свои требования к прихожанам с учетом изменившихся за эти века норм поведения и морали?
— Если Церковь пересмотрит свое отношение к нормам морали, какой тогда смысл в самой Церкви? Нет, конечно. Нормы морали и нравственности не меняются никогда — они таковыми были и останутся. А современное «новое» состояние общества — это безнравственность и отсутствие морали. Сегодня в церковь приходит очень много молодежи, уставшей от порока и бездуховности, при храмах создаются молодежные центры. Зайдите в Свято-Екатерининский кафедральный собор Краснодара, посмотрите, сколько молодежи на воскресных службах, на встречах «молодежки». Так что Церкви абсолютно нет смысла меняться, изменять себе — она сегодня тот самый спасительный маяк в бушующем море. И для молодого, и для старого.
А вот вести информационную войну с понятием «новой морали», которая есть отсутствие таковой — да, мы просто обязаны. В том числе и с негативным образом Церкви, православия, который усиленно насаждается. А также с пороками и грехами в самой церкви и среди христиан, считающими себя таковыми — да, должны. Ведь церковь — это не какой-то застывший институт. Она состоит из обычных людей, которые пришли туда, чтобы становиться лучше, совершенствоваться. Да, каждый христианин в итоге должен стать святым, но это длинный путь.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости