Новости – Люди
Люди
Нарзан, измученный человеком
Склад готовой продукции ОАО «Нарзан». Фото: Григорий Аванян / ТАСС
Здравнице Кавминвод осталось существовать 10 лет
9 апреля, 2015 12:31
8 мин
Кавминводы рискуют превратиться в обычный южный санаторный комплекс: особый воздух и грязи курорта могут окончательно испортиться уже через поколение. Что им угрожает, «Русской планете» рассказал гидрогеолог, эколог-эксперт и сопредседатель общественного объединения «Союз защиты курортов» Владимир Супруненко.
— Владимир Леопольдович, по итогам недавней проверки Ставропольской межрайонной природоохранной прокуратуры выявлены восемь незаконных свалок. Все они — по спуску вдоль участка автотрассы «Кавказ» в Минераловодском районе. Вопрос утилизации отходов в регионе как-то решается?
— Были попытки организовать мусоросортировочные заводы. К сожалению, ныне действующий мусоросжигательный завод сам по себе остается крупнейшим источником загрязнения атмосферы. Ему требуется либо серьезная реконструкция, либо ликвидация: при переработке отходы уничтожаются не полностью, образуются продукты неполного сгорания. Они разносятся ветром, загрязняя воздух и почву. А все почему: надо сжигать отходы при температуре 1200 градусов, а реально делают это при 850 градусах. На самом деле таких заводов в мире уже давно нет.
— Насколько я понимаю, его построили в 80-е годы?
— Да, но уже тогда он морально устарел. Вообще, сейчас на КМВ больше ста серьезных несанкционированных свалок, это помимо простых куч мусора. Проблема измеряется в гектарах.
Эколог-эксперт и сопредседатель общественного объединения «Союз защиты курортов» Владимир Супруненко. Фото: Екатерина Филиппович/ «Русская планета»
— Это так называемые полигоны?
— Нет, полигонов у нас четыре или пять, все работают нормально. Но они же, во-первых, переполняются, а во-вторых, за вывоз мусора надо платить деньги, поэтому кому-то проще сбросить груз на лесополосе или возле трассы. Вот, например, в Ессентуках старую свалку закрыли, а новая появилась на 9-м километре Боргустанского шоссе. Туда возят свои отходы и Кисловодск, и Предгорный район. Понятно, что некоторые, так сказать, не довозят — потому что за это надо платить.
— Что происходит на санкционированных полигонах?
— Обычно так: высыпали один слой — утрамбовали его, потом следующий слой и так далее. Все делается не спонтанно, организованно, по секторам. Тем не менее, когда имеющиеся базы себя исчерпают, возникнут сложности, поскольку КМВ — территория санитарной охраны и здесь нельзя создавать такие очаги загрязнения.
— Существует ли какой-то культурный способ борьбы с мусором?
— К сожалению, у нас это примерно то же самое, что и война с алкоголизмом или коррупцией. Путь, наверное, только один: меры административного и экономического воздействия. Чтобы люди научились сортировать отходы: бумагу, металл, стекло и так далее. Но у нас этого нет. Не один раз в администрации КМВ обсуждали серьезные проекты и по созданию мусоросортировочных станций, и по организации раздельного сбора ТБО, но все это остается благими пожеланиями. А корень зла я вижу в недальновидной миграционной политике на Кавказских Минеральных Водах.
— То есть?
— Есть определенная численность населения, рассчитанная на определенные ресурсы. Чем больше сюда едут — тем хуже. Инфраструктура не успевает обеспечивать ни сбор твердых бытовых отходов, ни водоснабжение, ни водоотведение. Кавминводские очистные сооружения перегружены. Количество жителей здесь увеличилось в 1,5 раза за последние 10 лет. Неограниченно едут, неограниченно строят, неограниченно мусорят.
Наш край — лидер юга России по количеству мигрантов, а Кавминводы по этому показателю — первые на Ставрополье. За 2000–2012 годы механический прирост на фоне естественной убыли населения составил более 40%.
— В одном из последних интервью вы сказали, что КМВ — на грани экологической катастрофы…
— Нет, я не так сказал. Там было — в эпицентре экологической катастрофы.
— Так все-таки, какова ее первая жертва?
— Если применить к Кавминводам термин «обычная поселенческая территория», то ситуация вполне благополучная. Абсолютно нормальные города.
— Вы имеете в виду, если не называть их курортами?
— Конечно. Существует особый курортный коэффициент — 0,8. Он всегда используется при расчете допустимых загрязняющих воздействий. Есть, допустим, показатель загрязнения по какому-то компоненту для Краснодара или Ставрополя, но у нас он высчитывается с поправкой на этот коэффициент. Ведь когда люди едут сюда, они хотят не просто воды попить. Они едут на курорт. А приезжают в обычный город, где наплевано и понастроено. И говорят: «Боже, во что вы все превратили!»
Среди ученых существует пессимистический вариант развития событий, по которому региону как здравнице осталось жить лет десять. Так что первой жертвой падут курортно-рекреационные факторы: ландшафты, воздух и сама привлекательность пребывания на КМВ. Взять пример Большого Сочи, где все побережье заросло частными пансионатами. Там власть приняла волевое решение о сносе 600 объектов самостроя — ликвидировали их бульдозером, не побоялись. На КМВ плачут по хорошему бульдозеру.
Фото: Екатерина Филиппович/ «Русская планета»
Что касается гидроминеральных ресурсов, то уже есть прямые потери. Допустим, кисловодский источник нарзана. Придешь туда, бывало, лет 30–40 назад, а там углекислота бурлит. По данным ОАО «Кавминкурортресурсы», владельца лицензии на эксплуатацию Кисловодского месторождения, если раньше содержание углекислоты в источнике было 1,7–2 грамма на литр, то сегодня в ваннах уменьшилось до 0,7 г/л. Курортологическая кондиция — 1,4 г/л — не выдерживается.
— Отчего ухудшилось качество воды?
— В километре от каптажа нарзана есть завод по розливу минералки, который пробурил скважины на своей территории. И эксплуатация этих скважин, словно одеяло, перетянула половину гидрохимии на себя. Углекислота в источнике упала вдвое. Нарзан опресняется, так и до болота недалеко.
— Почему это происходит? Неужели процесс нельзя разумно контролировать?
— Раньше у нас был один основной недропользователь — организация «Кавминкурортресурсы». Она создавалась по решению правительства в 1972 году в целях сбалансированной эксплуатации месторождений минеральных вод КМВ и обеспечивала все санаторно-курортные комплексы. Был организован строго научно обоснованный мониторинг эксплуатации ресурсов именно в силу влияния месторождений друг на друга.
— На территории Кисловодского парка планируется создать особо охраняемую природную территорию федерального значения — национальный парк. Это его спасет?
— Парк изначально был федеральным, каждый камушек на аллеях принадлежал государству. Роща осиновая, хвойная, аллея американского ясеня — все это держалось на питомнике. Деревья старели, их нужно было менять, следить за ними. Затем сменялась череда управляющих. За это время ретивые граждане «оттяпали» 400 га земли под застройку. Сейчас, конечно, отношение к этой ситуации начало меняться в лучшую сторону, и, я надеюсь, здравый смысл восторжествует.
— А проблема с опреснением озера Тамбукан? В его защиту тоже планируют вкладывать деньги.
— С конца 70-х годов прошлого века в нем начался рост уровня воды. Оптимальный уровень минерализации — не меньше 60 г/л, только в таком случае не нарушается процесс грязеобразования в озере, а сейчас там около 23–25 г/л. Плюс уровень вырос до 10 метров и подступил к участку федеральной трассы «Кавказ». Поэтому, естественно, превышена ПДК (предельно допустимая концентрация. — РП.) тяжелых металлов в рапе озера вблизи трассы.
Общие запасы лечебной грязи в Тамбукане — 1,5 млн кубометров, при нормальных условиях ее бы хватило надолго, но уменьшение солености воды не дает ей возможности для регенерации. Требуется экспертиза по водно-солевому балансу, отводу пресных вод. Возможно, это будет дренажная траншея или канал в сухой Малый Тамбукан. Пока целебная грязь извлекается специальным ковшом, достают ее из глубины в центральной части озера, там она чистая, но ее состояние — вопрос времени.
Игры с природой до добра не доведут. Скорее всего, мы не застанем отложенный эффект, но все-таки тут жить нашим потомкам.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
