Народное ополчение Москвы: кровь, слёзы и подвиги

4 июля 1941 года Государственный комитет обороны (ГКО) СССР принял постановление № 10 «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения».

Так началась драматичная история отправленных на фронт военизированных соединений, состоявших в основном из студентов, подростков и работников интеллектуального труда.

Несмотря на формально добровольный характер формирования дивизий народного ополчения, ГКО распространил чёткую разнарядку по количеству мобилизованных граждан в возрасте от 17 до 55 лет. Впрочем, проблем с желающими никаких не было — дети и седовласые мужики в очках массово записывались в добровольцы.

«Мобилизовать в дивизии народного ополчения по городу Москве 200 тысяч человек и по Московской области — 70 тысяч человек. Руководство мобилизацией и формированием возложить на командующего войсками МВО (Московского военного округа. — РП) генерал-лейтенанта Артемьева», — говорилось в документе.

Постановление предусматривало создание в самое ближайшее время 25 дивизий «по районному принципу». Причём уже к 7 июля были сформированы 12 соединений. Вся организационная работа возлагалась на НКВД и МВО.

«Отмобилизованная дивизия получает номер и название района, например: 1-я Сокольнического района дивизия. Районы Московской области формируют отдельные подразделения и части и вливают их по указанию Штаба МВО в дивизии гор. Москвы. Для пополнения убыли, кроме отмобилизованных дивизий, каждый район создает запасный полк, из состава которого идет пополнение на убыль», — подчёркивалось в документе ГКО.

Полностью» народными» дивизии всё же не были — примерно половина командного состава набиралась из офицеров Красной армии. Эта мера была призвана хоть как-то восполнить отсутствие у ополченцев представления о том, что такое воинская служба и культура обращения с оружием.

Непосильная задача

Решение руководства СССР в сжатые сроки сформировать 25 дивизий народного ополчения объяснялось катастрофой на полях сражений в первые две недели войны.

В Ставке возобладало трезвое представление о начавшейся 22 июня бойне. В Кремле осознавали, что части РККА продолжат гибнуть в котлах, нести чудовищные безвозвратные и санитарные потери. В итоге к августу-сентябрю 1941 года будет выведена из строя практическая вся кадровая армия.

Так оно, собственно, и произошло. Сгоревшая в боях Красная армия могла опереться под Москвой только на плохо обученных ополченцев, осознававших перспективу практически неминуемой гибели на фронте.

На вчерашних школьников, студентов и интеллектуалов возлагалась совершенно непосильная задача — остановить лучшую армию в мире, имеющую за плечами большой опыт боевых действий и полное техническое превосходство.

По существу, народные дивизии стали пушечным мясом. Но даже привлечение таких гигантских людских ресурсов, готовых пожертвовать собой, всё равно не хватало, чтобы гарантировать поражение Третьему рейху.

Например, в своих мемуарах маршал Георгий Жуков утверждал, что путь на Москву, несмотря на все усилия властей и командования РККА, по крайней мере на отдельных участках фронта был открыт.

Как считает полководец, немцев подвели ошибки в разведке и тактика окружения столицы с флангов. Вермахт решил не брать столицу СССР в лоб, и советским войскам удалось выиграть время за счёт растянутой линии фронта. Блицкриг под Москвой окончательно провалился в конце ноября.

Говорил ли Жуков правду или нет? Прежде всего, рассуждая о незащищённости Москвы, маршал имел в виду Можайскую линию обороны, которая остро нуждалась в притоке человеческих и технических ресурсов.

Именно Можайскую линию обороны возводили и защищали московские ополченцы. Она включала три полосы — главную и две тыловых, а также четыре укреплённых района: Волоколамский, Можайский, Малоярославецкий и Калужский.

Немцы нередко окружали подобные инженерные сооружения, оставляя их гарнизоны в блокаде. Но здесь труд и самоотверженность ополчения не пропали даром. После прорыва Можайской линии вместе с Красной армией народным дивизиям удалось вернуться на утраченные рубежи.

В целом современные историки солидарны с мнением Жукова, добавляя к перечисленным им факторам морозную стужу, нехватку у немцев тёплого обмундирования и, конечно, героическое сопротивление советских граждан.

«Стрелять умели единицы»

Обратной стороной привлечения московского ополчения к боям с вермахтом и СС были не поддающиеся осмыслению потери. В некоторых дивизиях убыль личного состава достигла 80-90%. Фактически все они были полностью уничтожены врагом, болезнями, незалеченными ранами и суровыми погодными условиями.

Как бы это цинично ни звучало, ничего удивительного в данном факте нет. Достаточно сказать, что совокупные безвозвратные потери СССР в сражении под столицей составили около двух миллионов человек. Гигантские людские потери несли более-менее обученные части РККА, что уж говорить о народных дивизиях.

Тягостное впечатление от московского ополчения блестяще передал писатель Константин Симонов, трудившийся летом 1941 года корреспондентом «Красной звезды». В своём фронтовом дневнике он поделился размышлениями о плохо одетых худосочных мальчишках и скверно выглядящих мужчинах среднего возраста. Симонов не скрывал, что вместо них на подступах к Москве он ожидал увидеть нормально экипированных солдат.

«Впоследствии я понял, что эти скороспелые июльские дивизии были в те дни брошены на затычку, чтобы бросить сюда хоть что-нибудь и этой ценой сохранить и не растрясти по частям тот фронт резервных армий, который в ожидании следующего удара немцев готовился восточнее, ближе к Москве, — и в этом был свой расчёт», — пояснил Симонов.

Правда, благодаря Симонову появился известный миф про «одну винтовку на двоих». Ополчение из-за поспешного формирования действительно было плохо вооружено. Зачастую мобилизованным выдавали оружие, залежавшееся на складах с гражданской войны и 1920-х годов. Для таких винтовок и пулемётов порой не находилось даже боеприпасов подходящего калибра.

Однако перед отправкой на фронт дивизии практически всегда получали штатное оружие Красной армии. По-настоящему важная и нерешённая проблема заключалась в слабой выучке личного состава.

«Я записался в ополчение прямо на собрании. Нас сразу отправили на пункт формирования районной дивизии. Затем — на рытьё окопов. На работах ничему не обучали. Оружие выдали, уже отправляя на фронт. Большинство впервые взяло в руки винтовку. Стрелять умели единицы», — вспоминал преподаватель МГУ А. Соколов.

По его словам, перед отправкой на бой с вермахтом инструктаж по обращению с оружием и стрельба по мишеням заняли всего лишь несколько дней. Тем не менее, как считает Соколов, эти короткие уроки имели огромное значение и спасли немало жизней.

В преддверии 80-летия годовщины битвы за Москву необходимо помнить, какой огромной ценой удалось отстоять столицу. Жертву, которую принесли ополченцы, можно назвать квинтэссенцией чудовищных потерь и невыносимых страданий, которые обрушились на всю нашу страну.