Новости – Общество
Общество
«Миллионы людей пострадали за преданность православию»
Священники Александр Маков, Александр Пурлевский (будущий епископ Фотий) и Апполоний во время своего служения в Краснодаре. Около 1926 года. Фото pravkuban.ru
О репрессированном духовенстве, кубанских новомучениках первой половины XX века узнавала «Русская планета»
7 февраля, 2016 11:00
10 мин
7 февраля Православная церковь празднует память новомучеников и исповедников российских — епископов, священников и мирян, оказавшихся перед выбором: предать свою веру или расстаться с жизнью. О том, как ведется работа с архивами и какой урок дает нынешним православным подвиг новомучеников, «Русской планете» рассказала главный редактор информационно-издательского отдела Екатеринодарской епархии Марина Черкашина.
— Марина Анатольевна, как началась эта работа в Екатеринодарской епархии?
— В конце 1990-х в российских епархиях стали открываться комиссии по канонизации. Как и в других регионах, на Кубани начинали с чистого листа — не было опыта работы в архивах, отсутствовали какие-либо предварительные материалы, даже зацепки — с чего начинать?
Епархиальная газета «Православный голос Кубани» начала помогать в этой работе — публиковать свидетельства родственников репрессированных, например, воспоминания Марии Каневской о своем отце епископе Фотии (Пурлевском). Это был удивительный пастырь: вырос в семье с пятью своими и тремя приемными детьми, один из его братьев также стал архиереем. В пять лет бабушка приехала с будущим владыкой Фотием к праведному Иоанну Кронштадтскому, который предсказал ему тяжелый жизненный путь. Александр Пурлевский женился, принял сан. В годы гражданской войны служил в Екатерининском кафедральном соборе Краснодара. Митрополит Антоний (Храповицкий), которого батюшка знал с детства, уговаривал его эмигрировать вместе с ним, но отец Александр дважды отказался покинуть Родину. Уже в 1920-е годы он неоднократно оказывался под арестом и ссылкой, каждый раз возвращаясь в Краснодар. В 1935 году овдовевший протоиерей был рукоположен в епископа, каждые несколько месяцев менялась кафедра — Чита, Семипалатинск, Сергач, Омск. На последней кафедре пробыл меньше двух недель, в августе 1937 епископа Фотия арестовали как агента иностранной разведки, затем пять месяцев заточения и расстрел.
Материалов о репрессированном духовенстве было крайне мало. Но оставалось главное — неравнодушие членов комиссии по канонизации. В Краснодаре в комиссию вошли священники Димитрий Болтонов и Димитрий Ветошкин, они работают от ее основания. Сейчас комиссию возглавляет священник Андрей Небавский.
— Это люди другого поколения, как они столкнулись с историей российских новомучеников?
— О подробностях сталинских репрессий, жизни в лагерях наше поколение узнавало по книгам. Думаю, многие, читая шаламовские рассказы, примечали — писатель подчеркивает достойное поведение верующих людей, особенно в сане, там, где каждый второй, каким бы сильным он ни был, ломался. Например, отец Димитрий (Ветошкин), учась в Санкт-Петербургской духовной семинарии, прослушал курс лекций протоиерея Георгия Митрофанова, которые пригодились, когда он вошел в епархиальную комиссию по канонизации. Отец Георгий родился в семье архивиста и все детство провел с мамой в архивах, потом работал в отделе рукописей Государственной публичной библиотеки, его советы по поиску архивных документов оказались востребованными спустя много лет.
— Сложностей было много?
— Сложность возникла даже со списком дореволюционного духовенства. Кубанская область входила в состав Ставропольской епархии, только осенью 1916 года Синод назначил сюда самостоятельного архиерея. Большинство архивных дел, списки священников и приходов сегодня хранятся в другом регионе — Ставропольском крае. Удалось получить оттуда список кубанских священников, около 600 человек. Начали поименно поднимать их дела.
— Что сохранившиеся документы из себя представляют?
— Комиссия по канонизации начала работу с некоторых дел 1920–1925 годов. Это тоненькие папки — репрессии тогда еще не поставили на поток, в ЧК-ОГПУ работало много случайных людей, в том числе малограмотных, что сразу бросается в глаза при рассмотрении документов. После лихолетья гражданской войны в стране наступила разруха, не хватало даже бумаги для допросов. Запомнился приговор, написанный на обратной стороне свидетельства царских времен о породе собаки. Порой приходилось работать с лупой, разбирая выцветшие буквы, потому что здесь важно каждое слово, каждый ответ священника на допросе. Впрочем, и справки 1930-х годов не блещут стилистически, хотя технически с ними работать проще — они уже напечатаны на машинке. Когда мы публиковали в 2002 году материалы по делу епископа Феофила (Богоявленского), приходилось прорываться через «суконный» новояз большевиков, чтобы выстроить сведения о священниках, иноках и мирянах, арестованных вместе с владыкой. Мы тогда обратились через газету к, возможно, выжившим родственникам или знакомым этих людей, понимая, что шансов почти нет, но, к сожалению, так и не получили ни одного отклика.
В годы гражданской войны и сталинских репрессий на Кубани пролилась кровь сотен православных священников, иноков и верующих мирян. Фото: «ВКонтакте»
— Было ли что-то неожиданное в этих делах?
— Больше всего удивило дело краснодарского священномученика Иоанна Яковлева. Во многих делах прикреплены ходатайства прихожан, просивших отпустить батюшку, заверяющих о его невиновности в отношении советской власти. В деле отца Иоанна большой лист формата А3, обратная сторона которого исписана подписями прихожан. Например, они пишут, что священник во время гражданской войны лечил раненого красноармейца. Духовенство в большинстве своем не делило людей на красных и белых, раз человек пришел в храм с бедой, ему нужна помощь. И людская, и Божья. А здесь удивило большое количество ходатайствующих за освобождение батюшки — люди прекрасно понимали, в какое время живут, что за такую просьбу сами могут пострадать, но заступились за своего пастыря.
— Можно представить, какие чувства охватывают при чтении таких документов.
— И входящие в комиссию священники, и я можем засвидетельствовать: очень трудно совладать с собой, с грехом осуждения, когда читаешь дела и видишь, как кто-то смалодушничал, дал слабину. Когда епархиальную комиссию только создали, получили письмо на тот момент председателя синодальной комиссии по канонизации митрополита Ювеналия (Пояркова), который мудро напутствовал: всегда ставьте себя на его место, никого не осуждайте. Смогли бы мы, пройдя физическую и моральную боль, сохранить не только верность Церкви, но и разум? Никто за это поручиться не может.
— Каковы критерии канонизации новомучеников?
— Основным критерием является бесспорное исповедание православной веры. Нужны доказательства того, что репрессированный не был обновленцем или раскольником, которых в те непростые времена было множество. Часть епископов и священников, даже искренних и мужественных, не разобравшись, уклонялись в раскол. Сейчас легко рассуждать, когда есть социальные сети и интернет, в те времена информация поступала скупо. Скончался Святейший патриарх Тихон (Белавин), кого поминать на службе, кому сохранять верность? Что думают заточенные в лагеря и отправленные в ссылки авторитетные митрополиты? Письма оттуда шли месяцами, а решение нужно принимать в ближайшее воскресенье на службе. Тем ценнее подвиг новомучеников, выдержавших все соблазны, из-за сиюминутных политических настроений не покинувших Церковь, не уклонившихся ни вправо, ни влево.
— После сбора всех документов происходит канонизация?
— Разумеется, нет. Материалы направляются в синодальную комиссию, а окончательное решение принимает Архиерейский собор. Повторюсь, важен каждый материал, любое свидетельство, поэтому решения не принимаются впопыхах.
— Насколько я знаю, сейчас собираются материалы по епископу Памфилу (Лясковскому), скончавшемуся при невыясненных обстоятельствах в Краснодаре в 1936 году. Владыку Памфила нашли повешенным в саду дома, но есть свидетельства, что это было не самоубийство. Сегодня у епископа Памфила много почитателей, которые приходят на его могилу на Всесвятском кладбище Краснодара.
— Да, у владыки Памфила много почитателей, но нужно жить в послушании у Церкви, которая пока не прославила этого архиерея как новомученика. К слову, послушание — еще один урок от тех, кто прошел через горнило репрессий. Новомученики сохранили верность Церкви и дисциплину в послушании ее епископам, Местоблюстителю Патриаршего престола. Почитая их, мы также должны следовать церковной позиции, а не собственным устремлениям.
По-человечески трудно представить, чтобы владыка Памфил, с молодости посвятивший себя церковному служению и принявший в 24 года монашеский постриг, совершил самоубийство. Остается только надеяться, что Господь по нашим недостойным молитвам в будущем разрешит вопрос о последних минутах епископа Памфила.
— В завершение — какой главный урок вы извлекли, работая с материалами по кубанским новомученикам?
— Прежде всего, утверждение в вере. И не только мы — весь церковный народ. Это вообще должно заставить задуматься каждого: миллионы людей пострадали за преданность православию, когда вся государственная машина стремилась уничтожить их веру, заменив ее идеологией, но сильнее оказалась именно Церковь. Если бы это была фантазия, игра в духовность, то кто положит жизнь свою за игру? Кто сможет претерпеть муки и лишения за фантазию? Это невозможно. Пример новомучеников показал, что у нас живая и истинная вера.
***
К сегодняшнему дню канонизированы пятеро кубанских новомучеников. Это протоиерей Михаил Лекторский, многие годы прослуживший в храме станицы Новотиторовской, открывший здесь избу-читальню и казненный со станичными казаками 27 октября 1921 года; священник Дмитриевской церкви Краснодара Иоанн Яковлев, арестованный за переписку с высланными священником и расстрелянный 23 сентября 1921 года; священник Григорий Конокотин, награжденный за труды по школьному делу орденом Св. Анны и расстрелянный по решению Кубанско-Черноморской ЧК 28 сентября 1921 года; иерей Григорий Троицкий, преподававший закон Божий в церковно-приходских школах и училищах, работавший противосектантским миссионером и входивший в Екатеринодарский комитет попечительства о народной трезвости, расстрелян 28 сентября 1921 года; иерей Андрей Ковалев, также расстрелянный в Краснодаре 28 сентября 1921 года, несмотря на отсутствие обвинения.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости