Новости – Общество

Общество

Маршал Василевский в окопах Первой мировой

Александр Василевский, 1965 год. Фото: Владимир Савостьянов / Фотохроника ТАСС

Новая биография маршала Василевского — это старый взгляд на роль Второй мировой войны в истории России

Сергей Простаков

6 августа, 2014 09:05

16 мин

Историк и писатель Николай Великанов написал очередную биографию советского маршала, одного из творцов победы во Второй мировой войне. На этот раз героем книги стал маршал Александр Василевский — начальник Генерального штаба и министр обороны СССР.

В западной историографии две мировые войны принято рассматривать как два эпизода одного конфликта. В России в силу исторических обстоятельств подобный взгляд не прижился. Великая Отечественная война у нас трактуется как самостоятельный эпизод Второй мировой, а увековечиванием памяти Первой мировой в России занялись только в наши дни.

Это иллюстрирует и новая биография Василевского. Большую часть книги составляет описание событий как раз Второй мировой войны — этот конфликт еще долго будет оставаться главным историческим событием для россиян.

«Русская планета» с разрешения издательства «Молодая гвардия» публикует фрагмент книги «Василевский» Николая Великанова, посвященный событиям Первой мировой войны.

Рассказ о 409-м Новохоперском полку Василевский в своих воспоминаниях начинает с полевого устройства подразделений осенью и зимой 1915 года в районе деревни Ржавенцы к западу от города Хотина. Первый батальон и, в частности, вторая рота, где он был полуротным командиром, занимали невыгодную для обороны линию. Шли позиционные бои. Обе воюющие стороны вросли в окопы. Русские окопы производили жалкое впечатление. Это были обыкновенные канавы, вместо брустверов хаотично набросанная по обе стороны земля без элементарной маскировки по ней, почти без бойниц и козырьков. Для житья были отрыты землянки на два-три человека, с печуркой и отверстием для входа, а вернее — для вползания в них. Отверстие закрывалось полотнищем палатки. Укрытия от артиллерийского и минометного огня отсутствовали. Примитивны были и искусственные препятствия. Там, где австро-венгерские окопы приближались к русским на расстояние до ста и менее метров, солдаты считали их полевые заграждения как бы и своими.

Оборонительные позиции врага были оборудованы гораздо лучше — добротные блиндажи, окопы укреплены матами из хвороста, на некоторых участках укрытия от непогоды. Российские солдаты, к сожалению, таких условий не имели. От дождя, снега, заморозков они спасались под своей шинелью. В ней и спали, подстелив под себя одну полу и накрывшись другой.

Обложка

Василевский отмечает, что полк неоднократно выводился из окопов в дивизионный резерв. Эти дни использовались прежде всего для санитарной обработки солдат в полевых банях-землянках, построенных их же руками, для починки или замены износившегося обмундирования, снаряжения и оружия и, конечно, для отдыха. Если нахождение в резерве затягивалось, занимались и военной учебой.

В середине декабря 1915 года боевая активность повысилась, усилился наступательный натиск русских войск. Батальоны 409-го полка на протяжении недели делали попытки прорваться западнее Хотина. Закончились они тем, что австрийцев удалось оттеснить всего верст на пятнадцать. При этом батальоны ощутимо поредели.

В ходе боев порядком и организованностью полк не блистал. Еще по прибытии в полк многие кадровые офицеры предупреждали Василевского о низкой дисциплине, причем не только среди рядовых, но даже среди унтер-офицеров. Советовали меньше либеральничать, больше следовать старому прусскому правилу, гласившему, что солдат должен бояться палки капрала сильнее, чем пули врага. Василевский пишет, что он не собирался следовать подобным советам.

Многие офицеры, выходцы главным образом из имущих классов, дети дворян-помещиков, банкиров, заводчиков, фабрикантов, купцов и буржуазной интеллигенции, с недоверием относились к одетым в военную форму рабочим и крестьянам. Грубость с подчиненными, высокомерие и неприкрытая враждебность к ним были нормой поведения офицерства. Пример этому подавал сам начальник 103-й дивизии генерал Сарафов. Однако в военной обстановке такие взаимоотношения солдат и командиров немыслимы. Повиновение, держащееся на страхе перед наказанием, немногого стоит. Как только армия попадет в тяжелые боевые условия, от такого повиновения не останется и следа. Чтобы выиграть сражение, одного повиновения мало. Нужно, чтобы подчиненные доверяли командирам. Это всегда прекрасно понимали передовые русские офицеры. Они строили свои взаимоотношения с подчиненными на уважении их человеческого достоинства, заботились о них.

Как было не вспомнить теперь запавшие в сердце Александра Василевского слова Драгомирова: «Заслужи доверие солдат характером, знанием дела, заботливостью о солдате и, наконец, всяческой справедливостью, в том числе соразмерностью налагаемых взысканий». Молодой офицер старался руководствоваться драгомировской наукой обращения с подчиненными.

У Александра, понятно, не все и не сразу получалось гладко. Но следование принципам Драгомирова постепенно давало свои результаты. У полуротного командира почти не возникало никаких недоразумений с подчиненными, что в то время было редкостью.

Весной 1916 года Василевский возглавил в первом батальоне первую роту. Через некоторое время командир полка полковник Леонтьев признал ее одной из лучших по подготовке, воинской дисциплине и боеспособности. В этой должности Александр участвовал в мае в знаменитом Брусиловском прорыве.

Объединенное командование англо-французских армий на западноевропейском театре требовало от России начать наступление. Лучше бы сразу же по окончании весенней распутицы, чтобы не дать противнику возможность перебросить свои войска с востока на запад. Царская Ставка пообещала удовлетворить требование союзников. В феврале она разработала план решительных военных действий войск на русско-германском фронте...

В конце марта командование Юго-Западным фронтом принял генерал Александр Брусилов, один из героев Галицийской битвы 1914 года. Будучи командующим 8-й армией, он сыграл решающую роль в разгроме австро-венгерских войск в том сражении.

Теперь от победителя в Галиции русское верховное военное руководство ожидало подобного успеха в разработанной им новой крупномасштабной операции.

Брусилов рассчитал: первой в наступление пойдет 8-я армия Каледина — к северу от Дубно. Это для затравки неприятеля. И сразу вслед за ней выступят остальные его армии. Южнее 8-й выдвинется на Броды и далее на Львов 11-я армия Сахарова. Еще южнее, на Галич, — 7-я армия Щербачева. И на Коломыю — 9-я армия Лечицкого.

Василевский в мемуарах пишет: «Войска 9-й армии за зиму несколько отдохнули, оправились от неудач 1915 года и заблаговременно готовились к наступлению. Против нас по-прежнему стояла 7-я австрийская армия генерала Пфлянцера-Балтина; солдаты, а в некоторой мере и офицеры радовались, что нам придется иметь дело не с немцами, а с австрийцами, которые были слабее... В составе 9-й армии готовились к наступлению 33-й, 41-й и 11-й пехотные корпуса. На ее левом фланге дислоцировались не входившие в постоянные корпуса 82-я и наша, 103-я, пехотные дивизии, а еще левее — 3-й кавалерийский корпус... Обе бригады нашей дивизии занимали 10-верстный участок северо-западнее Бонна. Перед нами расстилалась водная гладь реки Прут шириной в 40 метров и глубиной в 4 метра. Мосты через реку были взорваны, весеннее половодье сделало реку многоводной, закрыло броды. Правый берег реки был выше левого, и противнику было легче просматривать наши позиции».

Алексей Брусилов, 1916 год. Фото: РИА «Новости»

Двадцать второго мая началось наступление сразу тремя фронтами — Северным, Западным и Юго-Западным.

Основной удар наносили силы Западного фронта (командующий А. Е. Эверт) из района Молодечно на Вильно. Северный фронт (командующий А. Н. Куропаткин) осуществлял вспомогательный удар от Двинска — тоже на Вильно. Юго-Западный фронт (командующий А. А. Брусилов) наступал на Луцк-Ковель, во фланг германской группировки, навстречу главному удару Западного фронта.

В этом наступлении успешнее всех действовали войска Юго-Западного фронта. Четыре его армии, три пехотных, один кавалерийский корпуса и две отдельные пехотные дивизии практически одновременно обрушились на врага. Каждая из четырех армий произвела по одному прорыву на своем участке фронта. Из-за этого противник лишился возможности своевременно перебросить резервы на направление главного удара. С точки зрения военного искусства действия Брусилова — одновременный удар по противнику силами нескольких воинских объединений и прорывы линии обороны врага — можно вполне назвать новым словом в практике проведения крупных боевых операций. Опыт Брусилова получит развитие в последующие годы.

Решительное наступление Юго-Западного фронта вошло в историю под названием «Брусиловский прорыв». И хотя результаты этого наступления по вине соседнего, Западного фронта, и верховного царского командования в должной мере использованы не были, оно приобрело мировую известность, повлияв на ход и итог Первой мировой войны.

Последствия Брусиловского прорыва превзошли все ожидания. Армии Брусилова освободили Волынь, заняли Буковину и значительную часть Галиции. Австро-германцы потерпели сокрушительное поражение. Русским войскам удалось продвинуться на 80–120 километров. Австро-Венгрия и Германия потеряли более 1 миллиона 500 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. На поле боя они оставили 581 орудие, 1795 пулеметов, 448 бомбометов и минометов.

Как шло наступление 9-й армии, в которой служил Василевский? 41-й и 11-й корпуса армии нанесли удар на участке Онут — Доброновце. Австро-венгры встретили русские части плотным огнем тяжелой артиллерии, путь наступающим повсеместно преграждали сильные укрепления.

В конце мая в районе Нейтральной горы австрийцы произвели газобаллонную атаку, и в 412-м пехотном полку 103-й дивизии получили отравления несколько десятков человек. Всех охватила паника. Ждали следующие газовые атаки. Бойцы и командиры до рези в глазах вглядывались в сторону позиций противника. Принимали за газы каждое облачко или небольшой сгусток тумана и радовались, когда ветер дул не в сторону русских войск. Однако атак больше не последовало.

Двадцать восьмого мая линия вражеской обороны была прорвана. 9-я армия шла с боями веером, расширяя свое оперативное пространство. Правый фланг продвигался к Садагуре и Котцману, затем повернул на северо-запад к Станиславу, Делятину; левый — форсировал Прут и, захватив Черновицы устремился на юго-запад и юг. 3-й кавалерийский корпус направил свои дивизии вдоль румынской границы, отсекая Румынию от Австро-Венгрии, а 103-я дивизия, ближайший сосед кавкорпуса, преодолела хребты Обчина-Маре и Обчина-Фередэу.

409-й Новохоперский полк дошел до уступов Восточных Карпат, покрытых лесами. Все надеялись, что там, сбив австро-венгров с занимаемых позиций, будет полегче.

Местность заметно повышалась. В предгорье подразделения поднялись на 120 метров, в долине реки Серет-Молдавской они находились на высоте уже 270 метров над уровнем моря, в долине Сучавы — 360 метров, в долине Молдовы — на высоте 430 метров. Приходилось форсировать мелкие речки. Лесные дороги, по мере продвижения вверх, переходили в горные тропы. Пейзаж становился более суровым: угрюмые ущелья, высокие, до двух километров пики. Легче не становилось.

Прошли Нижнюю Буковину. Леса поредели. Личный состав полка все чаще располагался под открытым небом.

Во время наступательных боев 103-я дивизия понесла большие потери. Ощутимыми они были и в 409-м полку. Особенно поредел офицерский состав. Александр Василевский уцелел. В боевых ситуациях он проявил командирское умение и сметку. Командование по достоинству оценило молодого ротного и назначило его командиром батальона того же 409-го полка с присвоением чина штабс-капитана.

Василевский период быстрого наступления называет для себя школой приобретения опыта руководства подразделением во встречном бою и на марше. Он внимательно наблюдал за действиями старших по должности. Подмечал не только их приемы вождения войск, но и методы общения с нижними чинами. И снова Александру Василевскому бросалось в глаза наличие разных тенденций в отношениях командиров с унтер-офицерами и рядовыми. Одни офицеры вели себя просто, не искали особых подходов к тем, кем командовали; они вообще считали излишним думать об этом и поступали как бог на душу положит. Другие были убеждены, что лучшее средство повседневного общения с солдатами — жестокость и как можно более строгие наказания. Третьи пытались найти дорогу к сердцам подчиненных, однако каждый — по-своему.

Русская пехота идет в атаку во время Брусиловского прорыва. Юго-Западный фронт, 1916 год. Изображение: Ann Ronan Pictures / Print Collector / Getty Images / Fotobank.ru

Вот рассказ Василевского о том, каким «методом» общался с нижними чинами командир 3-го кавкорпуса граф Келлер, полагая, что это и есть завоевание души солдата:

«9-я армия потеряла в ходе Черновицкого прорыва до половины личного состава, и мы топтались в течение июля и августа на месте... Однажды генерал Келлер потребовал для охраны своего штаба, разместившегося в Кимполунге, пехотный батальон. Наш 409-й полк, находившийся в резерве, оказался подчиненным ему. Послали первый батальон, во главе которого после потери в боях большого числа офицеров оказался я. Прибываю в расположение кавкорпуса и докладываю начальнику штаба. Тот удивленно смотрит на меня, интересуется, сколько мне лет (мне шел тогда 22-й год), и уходит в другую комнату здания. Оттуда выходит Келлер, человек огромного роста, с улыбкой смотрит на меня, затем берет мою голову в свои ручищи и басит: "Еще два года войны, и все вчерашние прапорщики станут у нас генералами!"».

Тогда-то, находясь несколько дней при штабе кавкорпуса, Василевскому и довелось наблюдать картины келлеровского «метода». На опушке леса проходят занятия кавалеристов. Неподалеку по дороге прогуливается граф. Едет мимо боец. Командир корпуса, будучи по самой природе своей до мозга костей держимордой, разыгрывает из себя на глазах подчиненных доброго командира-демократа. Он подзывает бойца, садится рядом с ним на срубленное дерево, угощает табачком и ведет непринужденную беседу. Минут через пятнадцать, похлопывая рукой по плечу «осчастливленного» кавалериста, отпускает его. Затем, спустя некоторое время, проделывает подобное с другим бойцом...

В августе 1916 года Румыния объявила Австро-Венгрии войну. Но вскоре выяснилось, что к войне она совершенно не была готова, поэтому и потерпела от австрийцев катастрофическое поражение: пал Бухарест, треть армии оказалась в плену. Оставшиеся более или менее боеспособные части отошли к провинции Молдова. Русскому командованию пришлось сдвинуть весь фронт на юг, чтобы прикрыть Бессарабию. Возник новый, Румынский фронт, на котором теперь действовала 9-я армия.

103-я пехотная дивизия перебрасывалась с участка на участок. Она то прикрывала от наступавших через Румынию немцев город Бакэу, то в районе Гимеша держала оборону против соединений германской армии генерала Герока. 409-му полку не раз приходилось сражаться бок о бок с новыми союзниками, и Василевский, как он пишет, «вдоволь насмотрелся на бытовавшие у них в армии и возмущавшие нас беспорядки».

Положение осложнилось. 9-я армия воевала на участке протяженностью в 200 верст. Снабжение стало плохим. Среди румын росла германофильская пропаганда, к русским они относились недружелюбно. Несколько высокопоставленных румынских военнослужащих перешли на сторону противника.

Великанов Н. Т. Василевский — М.: Молодая гвардия, 2014

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе