Новости – Люди
Люди
«Кризис никто предсказать не мог»
Андрей Шаронов. Фото: Филиппов Алексей / ТАСС
Экономисты объясняют, когда Россия оказалась в кризисе, почему лекарства подорожают и отчего доллар стоит не 37 рублей
17 ноября, 2014 15:14
10 мин
Экономические проблемы России решат не экономисты, кризис наступил бы даже без санкций, а населению надо готовиться к подорожанию лекарств. О ситуации в стране 15 ноября на круглом столе «Экономика: преодоление кризиса», организованном проектом InLiberty говорили главный экономист Sberbank CIB (инвестиционное подразделение Сбербанка) Евгений Гавриленков, президент партнерства «Новый экономический рост» Михаил Дмитриев (первый замглавы Минэкономразвития в 2000–2004 годах) и ректор Московской школы управления «Сколково» Андрей Шаронов (первый замглавы Минэкономразвития в 1997–2007 годах).
Гавриленков: «Кризис назревал»
— Предпосылки текущего экономического кризиса в России были созданы гораздо раньше, и любой триггер мог включить кризис.
Причина кризиса в том, что предыдущие несколько лет (экономического развития России. — РП) были основаны на том, что одна часть нашей экономики активно занимала на внешнем рынке. Почти две трети внешних заимствований — корпоративные.
Если мы посмотрим на предыдущие 5–10 лет, то увидим — все, что приходило в стране, отражалось в виде оттока капитала. То есть все, что приходило в страну, здесь не оседало.
Кризис назревал. При такой ситуации, когда рост кредитов превышал рост доходов, должна была наступить точка перегиба (и она наступила. — РП). Сейчас выплаты по кредитам превышают доходы. Это результат не санкций, а вот такой макроэкономической проблемы — не досмотрели (Гавриленков имеет в виду в основном бесконтрольный рост задолженности государственных корпораций. — РП). Я не обсуждаю сейчас геополитические проблемы — здесь скорее психоаналитики нужны, а не экономисты.
Дмитриев: «Кризис 2007 года никто предсказать не мог»
— Очень часто экономику как науку для прогнозирования сравнивают с метеорологией — в обеих науках прогнозы часто оказываются ошибочными. Но между ними есть существенная разница. Если метеоролог ошибется, то само развитие погоды не изменится. А вот если влиятельный экономист предскажет крах валюты, то это очень сильно повлияет на развитие событий. Это феномен самосбывающихся предсказаний.
Именно поэтому кризис 2007 года никто предсказать не мог — влиятельные люди не могли произнести такое вслух. А тем, кто предсказывал, никто не верил.
Самосбывающееся предсказание — это именно случай овершутинга с курсом рубля (overshooting — длительный период завышенного валютного курса. — РП). Сейчас равновесный курс доллара (по расчетам Дмитриева. — РП) 37–37,5 рубля. Еще 2,5 рубля к нему можно накинуть за дело «Башнефти» и продолжение конфликта на Украине, несмотря на перемирие. Но даже такой курс (40 рублей за доллар. — РП) не имеет ничего общего с тем, что есть сейчас.
Перехлест вызван, с одной стороны, валютными спекуляциями, а с другой — переоценкой рисков ведения бизнеса в России. Но масштаб перехлеста не мог бы предсказать ни один уважающий себя экономист.
Евгений Гавриленков. Фото: Станислав Красильников / ТАСС
Евгений Гавриленков. Фото: Станислав Красильников / ТАСС
Что касается сравнения кризисов 2008 и 2014 годов. Источники обоих кризисов в России одинаковы — и падение нефти, и финансовый кризис. Но есть и различия. Тогда нефть подешевела более чем втрое, а сейчас упала лишь на 25%. С другой стороны, финансовый кризис сейчас в России не глобальный, а локальный и искусственный, вызванный санкциями. Хотя санкции (как глобальный кризис шестью годами ранее) породили отток капитала из-за того, что компании больше не могут перекредитоваться на внешнем рынке.
Прогноз на 2009 год по росту ВВП, оттоку капитала, курсу рубля и росту цен, сделанный в 2008 году мной, Евгением Гавриленковым, и Ксенией Юдаевой, оказался довольно точным (Дмитриев приводит его в качестве примера того, что экономические прогнозы могут быть точны, если в развитие событий не вмешивается политика. — РП).
Скорее всего, в 2015 году в России будет не стагнация, а падение, но не такое глубокое, как в 2008 году, зато более длительное. Согласно прогнозам тех экономистов, которым можно доверять, отечественная экономика упадет не больше, чем на 0,5–1,5%.
Падение будет затяжным потому, что санкции пока никто не собирается отменять, а масштабы девальвации рубля значительно большие, чем в 2008 году.
Шаронов: «Хорошо, что Путин понимает — реформы требуют политической воли»
— Я прочитал интервью Путина перед его поездкой в Австралию на саммит G20 (речь идет об интервью ТАСС. — РП). Корреспондент осторожно спросил его про структурные реформы. «Структурные реформы требуют не таких уж больших денег. Они требуют просто политической воли и принятия определенных административных решений. Это касается и экономики, это касается и социалки», — ответил президент.
Хорошо, что он это понимает. Все понимают, но ничего (в сфере структурных реформ. — РП) не делается. В начале 2000–х годов у правительства не было иного выхода, кроме проведения институциональных реформ. А потом, когда у правительства появились деньги, начался откат от реформ в сторону увеличения доли государства в экономике.
Дмитриев: «Они не задумывались над тем, чтобы конфликт на Украине урегулировать?»
— Расскажу одну историю (на тему институциональных реформ. — РП). Правительство попросило одно из уважаемых, крупных научно-образовательных учреждений разработать меры обеспечения макроэкономической стабильности. Одна младшая научная сотрудница на совещании робко спросила: «А они не задумывались над тем, чтобы конфликт на Украине урегулировать?» Поскольку Украина находится вне контекста макроэкономики, то разрабатываемые этим учреждением меры ни при каких условиях к стабилизации привести не могут — ведь конфликт на Украине является одной из главных составляющих текущей макроэкономической нестабильности.
Шаронов: «Жарьте — рыба будет»
— Я бы хотел привести примеры из моей практики работы в министерстве. Очень часто придумывание экономических рецептов для политиков напоминает анекдот «Жарьте — рыба будет».
Недавно мне показали предисловие к правительственной среднесрочной программе 2004 года, которую мы делали. Там написано: решение экономических проблем России лежит во внеэкономической сфере. Это было совершенно очевидно уже тогда.
Гавриленков: «Нынешний экономический рост — в пределах ошибки измерений»
— В прошлом году согласно Росстату экономика выросла на 1,3%, но это же ведомство говорит, что статистическое расхождение составляло 1,8%. То есть экономический рост находился в пределах ошибки измерений. На такую большую погрешность можно было закрывать глаза при росте нашей экономики 7% в год, но не сейчас.
Возвращаясь к двум частям российской экономики. Существует вторая часть экономики, которая ничего не занимала за пределами страны и при этом очень чувствительна к курсу рубля, например, производство товаров, а также сельское хозяйство.
В этой части экономики сейчас идет ощутимый рост. Так, в сентябре производство выросло на 3,6%. Не бог весть что, но все равно позитивно. Российские компании среднего размера, не участвующие в геополитических процессах, чувствуют себя хорошо.
Михаил Дмитриев. Фото: Сергей Карпов / ТАСС
Михаил Дмитриев. Фото: Сергей Карпов / ТАСС
Это эффект импортозамещения. Хотя импортозамещение нельзя переоценивать, но два года на нем можно пожить. Кстати, сначала нашей целью были инновации, потом мы спустились до модернизации, а теперь уже довольны импортозамещением.
Дмитриев: «По всей России произошел откат в сторону ценностей выживания»
— При всех ограничениях в качестве статистики показатели Росстата коррелируют с множеством других показателей, которые тоже показывают негативные тенденции в российской экономике.
Общественные настроения сейчас сорваны якоря. Люди в 1990-х и 2000-х годах были сфокусированы на ценностях выживания и благосостояния (за исключением небольшой прослойки среднего класса). После 2010–2011 годов возросла ценность здравоохранения, образования, а также гражданских прав и свобод. Но уже в 2013 году по всей России (за исключением Москвы) произошел откат обратно в сторону базовых ценностей. А потом вслед за этим резко последовало переключение на ценности патриотического, постимперского порядка (после присоединения Крыма — РП).
Что мы можем ждать в будущем? Отход россиян от избыточной сфокусированности на внешнеполитических событиях.
В целом сейчас уровень протестных настроений очень низкий, но в красной зоне протестности находятся мотивы низкой зарплаты, безработицы и тому подобного — это было типично для 90-х и кризиса 2009 года. Напомню, май 2009 года известен тем, что в один месяц произошло 30–40% всех протестных акций периода 2009–2012 годов.
Уже были сообщения о протестных акциях на «АвтоВАЗе». Общественные настроения очень чутко реагируют на изменения в экономической жизни, и сейчас мы входим в период быстрой трансформации этих настроений — преобразования в сферу тех проблем выживания, которые волнуют большинство людей.
Вопрос из зала: «С точки зрения экономики к чему готовиться простым людям?»
Дмитриев:
— Многие лекарства импортируются или делаются в России из импортного сырья. Поэтому они будут дорожать быстро — нужно уже к этому приспосабливаться.
Гавриленков:
— Нужно наблюдать за действиями регуляторов. Они о многом могут говорить.
Например, правительство отменило накопительную пенсионную систему. Это не когда-то в будущем, а уже сейчас снизило спрос на государственные ценные бумаги (пенсионные фонды хранили сбережения граждан в гособлигациях, а теперь это не нужно. — РП). Ставки по этим бумагам пошли вверх (рынок облигаций так устроен, что если на них снижается спрос, то обычно их доходность растет. — РП). Это значит, что другие ставки — в том числе по кредитам для нас как для заемщиков — не могут быть ниже, чем ставки по облигациям. Так, отмена накопительных пенсий ударила по тем, кто хотел взять кредит в банке.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
