Новости – Общество
Общество
Свой чужой в риторике донских казаков
Донские казаки, 1914 год. Фото: РИА Новости
Книга историка Бориса Корниенко об идеологии национализма среди донских казаков накануне Революции 1917 года
18 августа, 2013 10:00
6 мин
Сегодня, когда современное казачество, бывшее в глазах «общественного мнения» историческими реконструкторами, все чаще предстает в тех же глазах в качестве клоунов, любой серьезный разговор об историческом феномене сословия воинов-землепашцев выведен на обочину российских интеллектуальных дискуссий. И подавно мало кому интересны процессы, происходившие в казачестве накануне 1917 года. Между тем, если история никого не учит, то материал для размышлений над сегодняшним днем предоставить в состоянии.
Книга историка Бориса Корниенко «Правый Дон» посвящена малоизвестной теме – распространению идеологии национализма среди казаков. Автор придерживается не «ортодоксальной» точки зрения, принятой среди российских интеллектуалов: он разделяет понятия черносотенства и национализма, которые обычно отождествляют применительно к России столетней давности. Но книга интересна в большей степени другим: она позволяет услышать голос донских интеллектуалов, осознававших скорую гибель казачества под ударами модернизации и пытавшихся сохранить свое сословие в стремительно меняющейся стране.
«Русская планета» с разрешения автора публикует фрагмент книги «Правый Дон. Казаки и идеология национализма (1909–1914)», посвященный положительным и отрицательным образам в донской националистической риторике.
В националистических проектах как «группы Холмского», так и ДСН (Донской союз националистов. – РП) столь же, если не более, существенное значение, как и изложение «национальной программы», имел повседневный печатный дискурс, в рамках которого позволительно было сказать то, что приходилось оставлять за рамками официальных документов. Более того, ни к чему не обязывающий жанр газетной или журнальной статьи давал несоизмеримо большие возможности использования различных языковых средств для ведения пропаганды, чем строгие программные положения. Поэтому, чтобы понять истинные устремления казачьих и донских националистов, представляется необходимым провести тщательный анализ риторики тех и других. Прежде всего, следует обратить внимание на систему позитивных и негативных образов, характерную для донской националистической прессы изучаемого периода, так как именно через подобного рода выражение собственного отношения к различным явлениям и ситуациям действительности члены «группы Холмского» и ДСН позиционировали себя в этой действительности, соответствующим образом репрезентировали себя читателям и пытались привлечь последних на свою сторону.
Вообще, риторическая игра, мало поддающаяся аргументированной критике, была важным средством формирования электоральных настроений. В то же время она могла быть направлена и в противоположном направлении – в сторону самодержавного аппарата управления с целью добиться поддержки, или, по крайней мере, благосклонности с его стороны. В этой связи особый интерес представляет риторическая апелляция к авторитету царской власти, характерная для националистического дискурса на Дону.
cover
Упоминание обезличенной фигуры российского монарха из одного номера «Голоса казачества» в другой сопровождалось самыми возвышенными эпитетами. Обычны такие выражения как «обожаемый ГОСУДАРЬ, защитник и отец казачества, верховный ВОЖДЬ его», «наш обожаемый монарх», «обожаемый Царь», «Верховный Вождь, Государь Император», «Верховный Вождь русского народа, ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР», «Венценосный Повелитель», «обожаемый верховный Вождь Самодержавный Царь».
Такое возвеличивание персоны российского монарха и преклонение перед ним должны были указывать на безусловную преданность донского казачества в лице казачьих националистов самодержавию, тем самым, снимая все возможные подозрения в сепаратизме и обеспечивая программе «группы Холмского» как минимум благожелательный нейтралитет со стороны имперского управленческого аппарата, одновременно обращаясь к монархическим чувствам рядового казачества. Приверженность донцов монархической власти подтверждалась примерами из истории, как «древней», так и недавней.
Кроме того, авторы «Голоса казачества» настаивали, что и в дальнейшем донцы останутся надежной опорой самодержавной власти, что зачастую находило свое выражение в своеобразной стихотворной форме:
«И на будущее время,
Как и встарь, на первый зов
За Царя казачье племя
Вышлет доблестных сынов».
Не отставали от «Голоса казачества» в выражении верноподданнических чувств и «Донские областные ведомости» в лице Х.И. Попова. В одном из первых номеров приобретшей статус самостоятельной газеты «неофициальной части» он заявил, что «редакция неизменно будет поддерживать <…> старые заветы донского казачества, безгранично преданного своему Самодержавному Государю, Престолу и Отечеству».
Особенно важным в контексте приближающихся выборов было подтверждение приверженности институту монархии в рамках деятельности Государственной Думы нового созыва. В своем воззвании к избирателям члены ДСН заявляли, что настоящий националист «предан до последней капли крови Царю».
«“Живу для казачества, умру за Царя!” вот достойный девиз казака депутата в 4-й Думе», заявлял, в свою очередь, С.А. Холмский накануне первого этапа выборов и продолжал: «Казачья группа, верная заветам предков, питая верноподданнические чувства к своему Самодержавному ЦАРЮ, будет проводить в жизнь постоянное стремление, присущее верному казачеству: защищать своею жизнью Трон Российских Монархов, в целом ряде грамот выразивших казачеству свое отеческое о нем попечение».
Обложка первого номера журнала «Голос казачества», 1 октября 1911 года. Иллюстрация из книги «Правый Дон. Казаки и идеология национализма (1909-1914)»
Обложка первого номера журнала «Голос казачества», 1 октября 1911 года. Иллюстрация из книги «Правый Дон. Казаки и идеология национализма (1909-1914)»
Апелляция к особым отношениям, якобы установившимся между казачеством, с одной стороны, и Российским императором – с другой, вообще была характерной для дискурса казачьего национализма и, как уже говорилось, являлась элементом построения «национального казачьего мифа».
Наряду с положительными националистическая риторика в исполнении «группы Холмского» и ДСН была наполнена и многочисленными отрицательными образами, которые можно свести к традиционному для национализмов образу «другого/чужого», стоящего на пути благополучия нации, то есть, в конечном счете, образу «врага». Более того, различные варианты образа «врага» занимали чуть ли не центральное место в риторике обеих групп. В качестве «врагов» выступает целая группа «противников» донского казачества, более или менее соответствующая донским реалиям начала XX в.: «иногородние», «инородцы» (под которыми особенно часто подразумевались евреи, а также армяне), «кадеты» (к числу которых причислялись и политические деятели, не состоявшие в конституционно-демократической партии, как, например, особо нелюбимый казачьими националистами «мирно-обновленец/прогрессист» И.Н. Ефремов), «левые/социалисты», «либеральствующая интеллигенция».
Как видно из этого «набора», негативные образы националистического дискурса «группы Холмского» и ДСН могут быть сгруппированы в два блока: «враги по происхождению» («иногородние» и «инородцы») и «враги по убеждениям» («кадеты», «левые» и «либеральствующая интеллигенция»). Причем, внутри блоков они могут выступать в качестве полных или частичных синонимов, то есть «иногородние» одновременно могут быть «инородцами», а «кадеты» и «левые» сливаются в формуле «либеральствующая интеллигенция».
Главным способом критики «врагов по происхождению» для «группы Холмского» являлось приписывание им неких врожденных, изначально присущих черт, противоположных идеализируемому донскому казачеству и несущих ему угрозу. Наиболее очевидным кандидатом на приписывание негативных характеристик традиционно выступали евреи, которым авторы «Голоса казачества» инкриминировали стандартный набор обвинений – торгашество, аморальность, безбожность, ненависть ко всему нееврейскому, паразитарное стремление к захвату власти в стране-доноре».
Печать Войска Донского
Печать Войска Донского
Как пример можно привести одну из редакционных статей С.А. Холмского. Сначала он цитировал дружественный «Кубанский казачий листок», в котором евреям давалась крайне отрицательная оценка, «как племени, испорченному нравственно, могущему внести с собою лишь скверное и вредное», и звучал призыв «считаться с общеустановившимся взглядом на зловредность еврейского племени для всего не еврейского». Затем редактор солидаризировался с подобным мнением: «Так пишут <…> в “Кубанском казачьем листке”, газете в высшей степени серьезной и симпатичной казачеству».
Приписывая евреям стремление к захвату власти, другой автор из «группы Холмского» характеризовал их «опыт» в этой сфере следующим образом: «Из своей тысячелетней истории евреи хорошо знают, что они не могут господствовать в стране, где народ крепко держится христианской веры, где правительство твердо стоит у власти, где население с уважением смотрит на себя и на имя своего народа». Импликатура данного утверждения явно направлена против евреев, которые предстают как противники христианской веры, твердой государственной власти, пропагандисты презрения коренного народа к себе и собственному имени.
Вердикт, вынесенный евреям, звучал сурово и оправдывал свою строгость очередной констатацией «факта» их изначальной враждебности к неевреям: «Не может быть речи о человеческом праве по отношению тех, кто не признает прав коренных жителей и не уважает порядка, обычаев и законов, к использованию которых эти “человеки” стремятся».
Дискредитация «врагов по убеждению», как она предстает на страницах «Голоса казачества», мало отличалась от той, что была направлена против «врагов по происхождению». В публикациях участников «группы Холмского» трудно обнаружить сколько-нибудь содержательную критику социалистических или либеральных взглядов их политических противников. Зато типичными являются «убийственные» характеристики, такие, например, как данная автором, скрывшимся под псевдонимом «В.К.»: «Мы все свидетели того, как кадеты борются с государственной властью: одобрение убийств, газетная клевета, всяческое распространение ложных слухов, все средства для них хороши, лишь бы вели к ослаблению власти и искоренению в народе веры в эту власть».
Тот же набор обвинений в аморальности, агрессивной враждебности по отношению к сильной государственной власти и негативной пропаганде среди коренного населения, что предъявлялся инородцам в лице евреев, вовсе не случаен. Риторическое, не подтвержденное сколько-нибудь значительной аргументацией сведение двух образов – «инородцев» и «кадетов», выступало главным средством дискредитации политических соперников в преддверии приближающихся выборов.
Нежелание депутатов отстаивать специфические интересы донского казачества могло бы восприниматься, как банальное неумение это делать, если бы при этом они не выступали в защиту евреев, что, по мнению редакции «Голоса казачества», являлось уже прямым предательством Войска Донского: «Гнушались они святой стариной, стыдились называться казачьим именем. И говорили эти депутаты, много говорили. Часто и со слезой на глазах, да только не о казачьих нуждах и печалях, а о, более дорогом им, еврейском благополучии».
Корниенко Б. С. Правый Дон: Казаки и идеология национализма (1909–1914) – СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
