Контроль над расходами углубит раскол в обществе

Утром 13 июля по российским СМИ прошла замечательная новость: Минфин и Федеральная налоговая служба придумали способ вывести доходы россиян из тени. Как выяснилось, для этого достаточно отслеживать крупные расходы населения.

На данный момент предъявлять удостоверение личности необходимо при приобретении недвижимости и крупных транспортных средств — автомашин, летательных аппаратов, водного транспорта. Информация передается в налоговую инспекцию для начисления соответствующих налогов на владение таким имуществом. А вот механизм сравнения расходов с доходами у нас отсутствует. Хотя, согласитесь, когда гражданин много лет платит НДФЛ и социальные взносы с 15 тыс. руб. в месяц, а потом регистрирует покупку мерседеса E-класса, вполне логично задать ему вопросы — а может быть, и организации, где он работает. Если человек объяснит источник дохода, ему пожмут руку и поздравят с удачной покупкой. Если нет — попросят уплатить НДФЛ, а также, возможно, социальные взносы с суммы, потраченной на дорогое приобретение.

Замечательный, справедливый, несложный в осуществлении механизм, у которого есть ровно одна проблема. И эту проблему сформулировал не кто иной, как юрист по образованию, занимающий ныне должность премьер-министра России, Дмитрий Медведев. В декабре 2013 года он заявил, что надо уважать базовые принципы права. Предложенный метод контроля, по словам премьера, нарушает презумпцию невиновности — человек вынужден сам объяснять, откуда у него та или иная собственность, с правоохранительных органов снята обязанность расследования и доказательства. А поскольку, подчеркнул Дмитрий Медведев, наша правоохранительная система весьма несовершенна, такое правило может привести к целому ряду злоупотреблений с ее стороны.

Есть лишь один нюанс: Медведев говорил тогда не о простых гражданах, а о государственных служащих, проверка расходов которых подразумевается знаменитой 20-й статьей Конвенции ООН о борьбе с коррупцией. В России эта статья не действует — формально как раз по причинам, указанным Дмитрием Медведевым. И тут выясняется, что одно дело — госслужащие, а другое — простые граждане. С ними, по мнению Минфина и ФНС, нарушать презумпцию невиновности как раз-таки можно.

Более того, уже есть прецедент такого подхода. Знаменитым стало дело Олега Антропова (иногда его называют Андроповым), рассмотренное Белгородским областным судом в августе 2014 года. Налоговики заинтересовались покупкой нескольких соток земли много лет нигде не работавшим Антроповым. Они не стали спрашивать, откуда деньги, а просто начислили ему налог на доходы физических лиц в размере 13% от стоимости покупки. И все местные инстанции подтвердили законность такого решения.

У нас в России не прецедентное право, поэтому волна аналогичных исков оказалась весьма вялой. Более того, можно предположить, что речь шла о давлении персонально на несчастного безработного, поскольку вскоре человека с такими же ФИО объявили в федеральный розыск за обман людей, вложившихся в строительство домов на участках в той самой Белгородской области. Так что интерес налоговиков выглядел как минимум обоснованным.

Но впоследствии подобные иски уже отклонялись местными судами как противоречащие букве и духу российского законодательства — а может быть, объектами внимания налоговиков в этих случаях становились люди более авторитетные, нежели Антропов. В конце концов Верховный суд однозначно высказался против подобных способов взыскания НДФЛ.

Налоговики сделали вид, что взяли под козырек, и в конце ноября 2015 года, через год после белгородского прецедента, прямо сформулировали свое намерение уважать презумпцию невиновности. Заместитель руководителя Федеральной налоговой службы (ФНС) России Светлана Бондарчук разослала по региональным отделениям распоряжение со следующим текстом:

И вот мы опять возвращаемся к тому же вопросу.

В целом же по России около 20 млн россиян трудоспособного возраста не подают декларации о своих доходах, и далеко не все эти люди бедны. Новости в духе «Безработный попал в ДТП на машине за 7 млн рублей» давно стали привычными, и, конечно, воспетое коммунистами классовое чувство призывает ставить таких граждан на место.

Поэтому мы склонны поддержать инициативу Минфина и ФНС там, где речь идет о действительно серьезных покупках — скажем, от 3–5 млн руб. в зависимости от региона России. Но только после того, как Россия начнет в полной мере применять 20-ю статью Конвенции ООН. Хочешь честности — начни с себя. Пусть чиновничество покажет обществу пример уважения к закону. Декларировать свои крупные покупки госслужащие высокого ранга уже обязаны, но отвечать за них — нет, так что хорошо бы довести логическую цепочку контроля за власть имущими до логического конца. Более того, в российских условиях применение Конвенции необходимо распространить и на топ-менеджеров госкорпораций. И непременно с обратным действием этого закона, персонально для Владимира Якунина.

А пока мы видим намерение ввести 20-ю статью навыворот: проверять расходы рядовых граждан, но не госслужащих, то есть углубить и без того отчетливый кастовый раскол в российском государстве.

«Пусть покажут, откуда дворцы», — посоветовал чиновникам тот же Дмитрий Медведев после рассуждений о презумпции невиновности. На мнение премьера привычно наплевали. А теперь пытаются наплевать и на все российское общество.