«Колокольный звон — это молитва вне храма»

Вид с надвратной соборной колокольни Пречистенских ворот. Фото: Дмитрий Дубровский / «Русская планета»

Звонарь с 30-летней практикой рассказал РП о тонкостях профессии

Дмитрий Дубровский

12 октября, 2015 11:30

7 мин

Позади 243 ступеньки, и я на главной колокольне Астраханского кремля, а если точнее, это надвратная соборная колокольня Пречистенских ворот. Передо мной худощавый невысокий и уже не очень молодой человек — Сергей Нефедов, звонарь колокольни Успенского собора.

— Как вы поняли, что быть звонарем — ваше призвание?

— Я связан с церковью с детства. Причем тогда меня тянуло в хор. «Доставал» регента своим пением, и тот однажды попросил меня позвонить на Пасху в колокола. Попробовал… и вот уже тридцать с лишним лет я звонарь.

— В детстве наверняка мечтали и о других профессиях?

— Хотел стать археологом. И частично эту мечту в реальность воплотил. Когда-то работал в музее реставратором, а сейчас в церкви постоянно сталкиваюсь со стариной, с какими-то артефактами. Детская мечта отчасти воплотилась в реальность.

— Свой первый подъем на колокольню помните?

— Мне было 5 лет. Это был примерно 1968 год. И, что удивительно, поднимался я именно на эту колокольню — тогда она еще была открыта для посетителей. И здесь же я впервые услышал колокольный звон. Это был звон механических часов колокольни, но тем не менее… Это произвело на меня неизгладимое впечатление, и спустя 25 лет я вернулся на это место уже в качестве звонаря.

— Научиться звонарскому искусству тогда было негде. Как вы овладели им?

— Когда я начал звонить, были еще советские времена, колокольный звон во многих областях был под запретом. О преподавании не могло быть и речи. Искусство это передавалось от одного звонаря к другому. Когда я звонил в Севастополе, в кладбищенской церкви, я что-то придумывал сам, хотя там особо не разгуляешься — колокола были маленькие. Переехав в Астрахань, стал учиться у звонаря Покровского собора Алексея Петровича Логинова, его нет с нами уже более двадцати лет. Сейчас ситуация изменилась, открылось много звонарских школ — в Москве, Саратове, ближайшая к нам — в Волгограде. Сейчас там готовят звонарей. Звон набирает силу и распространяется по всей стране!

Отсюда, с высоты 25-этажного дома, открывается умопомрачительная панорама города. Люди внизу кажутся очень маленькими, смешно спешащими куда-то. А позолоченные кресты и купола Успенского собора так близко — огромные, стоят непоколебимо уже не одно столетие. Оказавшись так близко, забываешь о мирских проблемах, все становится неважным, и спешить, кажется, уже никуда не надо.

— Какие мысли приходят, когда звоните?

— Бывает по-разному. Я звонарь с большим стажем, многое делаю уже, как говорят, на автомате и думать могу о чем угодно. Когда звоню, смотрю с колокольни вниз, на людей, на город, а перезвоном стараюсь привести свои чувства в гармонию. Бывает, что звон идет настолько легко! Попадешь в какую-то вибрацию, что ли, и совсем не устаешь — звони хоть пятнадцать минут, хоть полчаса кряду. А бывает, что не попадаешь в нее и в ритм тоже не попадаешь. Вполне возможно, что люди на улице, слыша звон, этого не замечают, а я, как звонарь, чувствую это очень сильно.

— Должен ли звонарь быть верующим человеком?

— Если звонарь церковный, то, конечно, должен. Потому что звон — это внешний голос церкви. Внутри храма поет хор, служит священник, звучит молитва. А колокольный звон — это молитва вне храма. И звонарь вкладывает в этот звон свое восприятие духовности. Если звонарь неверующий, он, конечно, сможет звонить чисто технически, но звон этот будет холодным. Я не звоню каждый день. Колокольный звон, как я считаю, должен выделять какое-то конкретное событие, праздник. Каждодневный звон может превратиться в городской шум, а может и просто начать людей раздражать — у всех же разное восприятие.

Сергей Нефедов, звонарь колокольни Успенского собора Астраханского кремля. Фото из личного архива

— Какую музыку вы слушаете?

— Я человек уже не первой молодости и тяготею к старому хард-року! Вырос на таких группах, как Uriah Heep, Deep Purple. Сейчас не гнушаюсь и современных «команд»! Из более лирических нравится ирландская группа Enia, финны — Nightwish. Могу слушать любую тяжелую музыку, главное, чтобы мелодия была и все звучало гармонично.

— Как это сочетается с жизнью возле храма?

— Мои музыкальные пристрастия не мешают мне быть хорошим звонарем. Жизнь именно у храма не предполагает крайнего аскетизма, а профессия звонаря не подразумевает принятия сана. И, вы знаете, многие люди из духовенства тоже слушают тяжелую музыку! Тот же хард-рок.

— Расскажите о своем участии в постановке оперы «Князь Игорь».

— Это не первый мой опыт сотрудничества с Астраханским театром оперы и балета. Была еще постановка «Борис Годунов». Но с «Князем Игорем» все интереснее, конечно, вышло. Спектакль снимали для последующего монтажа фильма, и мне пришлось облачиться в одежду духовенства той эпохи. Подниматься в ней на колокольню каждый день было бы очень неудобно! Звонарь должен быть подвижным, и, конечно, в обычные дни я звоню в гражданской одежде. А самое интересное, что из фильма меня вырезали, оставив только звук колоколов.

— Чтобы добраться до вас, мне пришлось преодолеть расстояние в…

— Двести сорок три ступеньки. А до часов еще выше — двести семьдесят восемь! Это высота примерно 25-этажного дома. Я настолько к ней привык, что преодолеваю, не замечая.

— А в обычном доме на 25-й этаж смогли бы подняться без лифта?

— Смог бы, но был бы наравне со всеми людьми и, скорее всего, так же устал бы. Все дело в том, что на колокольне все лестницы имеют разный наклон и разную высоту ступеней. Соответственно, группы мышц работают по очереди. Есть колокольни с винтовыми лестницами, там ступеньки узкие, одинаковой высоты. Я поднимался на колокольню Новодевичьего монастыря в Москве, там как раз такая лестница. Колокольня та ниже нашей, но я, честно говоря, очень сильно устал. Из-за того, что лестница винтовая, начинает кружиться голова, с узких ступенек боишься сорваться плюс эта монотонность по кругу. А на нашей колокольне хорошие деревянные лестницы, они подлинные, сохранились с постройки, может, слегка и обветшали, но еще достаточно крепкие!

— Какие колокола сегодня в вашем распоряжении?

— Колокольня у нас достаточно большая и в свое время имела большие колокола, которые были уничтожены в период становления советской власти. Самый большой колокол — Успенский — был весом 32 тонны, второй весил 16 тонн, и так по нисходящей. Общий вес колоколов составлял 70 тонн. К сожалению, все это погибло. Когда я попал на эту колокольню, здесь висели только колокола, относящиеся к часам. Самый большой весил всего 250 кг. За 25 лет, пока Успенский собор действует, звонница несколько улучшилась. Люди жертвовали, кто-то продавал за небольшие деньги. Позднее было приобретено било весом 520 кг, но оно имитирует звук 16-тонного колокола! Это хорошее приобретение еще и с точки зрения безопасности: колокольня Успенского собора имеет небольшой наклон, если сейчас повесить сюда большой колокол, это создаст аварийную ситуацию. А это било при своем малом весе отлично вписалось в ансамбль, до него звук был несколько пустоват, а теперь есть бас. Человек снизу и не поймет, что звучит не колокол, а его заменитель. Позднее в Воронеже был приобретен набор колоколов, уже с учетом тональности главного била. И сейчас наша звонница удовлетворит самого придирчивого слушателя — все звучит гармонично.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе