Новости – Общество

Общество

Жертвы онкологической мафии

Фото: ФГБУ НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина

Кто ответит за смерть детей в онкологическом центре имени Блохина?

Андрей Карелин

9 декабря, 2019 17:38

15 мин

Произошедшее не стало неожиданностью ни для новой команды в авторитетном онкологическом центре имени Н.Н. Блохина, ни для тех, кто не так давно уволился из этого медицинского учреждения, ни для тех, кто отчаянно боролся за жизнь своих девочек-подростков, жизнь которых оборвалась в минувшую субботу.

Умерших девочек звали Ханна и Сурия. Одной было 17 лет. Второй – всего 14. В релизе онкологического центра всё сводится к тому, что девочки потерпели поражение в «героической борьбе» с недугом. Это не совсем так.

Ханна и Сурия не смогли встретить со своими родителями очередной Новый год. Этим летом в НМИЦ онкологии имени Н.Н. Блохина началась делёжка сфер влияния. Её жертвами стали эти худо-бедно лечившиеся девчонки, у которых – кто знает? — может, и был шанс вступить во взрослую жизнь.

«РП» восстановила хронологию конфликта в онкологическом центре

В июне 2019 года Научно исследовательский институт детской онкологии и гематологии аппарата управления возглавила Светлана Рафаиловна Варфоломеева.

Ещё в советские времена было принято считать, что приход нового амбициозного управленца можно считать по-настоящему успешным только в том случае, если от внедряемых им преобразований стены заведения начинают ходить ходуном, а работники носиться по коридорам с вытаращенными глазами.

Что-то похожее началось и в центре Блохина, где Варфоломеева начала твёрдой рукой наводить порядок:

ужесточать дисциплину
новаторски обновлять работу доверенных ей подразделений НИИ
внедрять систему электронного документооборота, отсутствие которого в XXI веке, в общем-то, нонсенс
а главное — осуществлять всестороннюю «финансовую ревизию».

Первые же результаты этой ревизии оказались «откровением» для директора НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Ивана Стилиди, обнаружившего, что сотрудникам возглавляемого им с ноября 2017 года центра платили необоснованно высокую зарплату.

Данное «открытие» стало поводом для того, чтобы уже в июле сотрудники центра (не только младший персонал, но и врачи, имеющие уникальный опыт) получили зарплату в 2-3 раза ниже той, которую они получали обычно.

Внедрение электронной истории болезни, которая уже стала традицией в иных прогрессивных медицинских учреждениях, легло непомерно тяжким бременем на плечи персонала, который, приходя на работу — самое позднее! — в 9 утра, завершал трудовой день в ближе к 10 вечера, при этом 70-80% своего рабочего времени посвящал возне с бумажками.

На основной вид врачебной деятельности (работу с онкологическими больными) драгоценных часов и минут катастрофически не хватало. Но внедрение электронного документооборота не вечно, и в общем-то, его можно было бы пережить, как переживают стихийное бедствие, если бы…

Новая администрация в лице Светланы Варфоломеевой, отдавшей 14 лет жизни работе в «конкурирующей организации» — НМИЦ им. Рогачева — обозначила чёткий курс на выдавливание годами слаженно работавшего персонала. Светлана Рафаиловна привела с собой своих людей и, естественно, пошли традиционные для такой ситуации взаимные упрёки в «профессиональной некомпетентности».

Пришлые раскритиковали методику лечения тяжёлых пациентов с онкологическими заболеваниями, которая была внедрена профессором Георгием Менткевичем, занимавшим до последнего времени пост заместителя директора по научной и лечебной работе НИИ детской онкологии и гематологии Российского онкологического научного центра имени Блохина.

Георгий Менткевич — это не просто «хороший врач», а человек, который в 1991 году основал первое (тогда ещё в РСФСР) отделение трансплантации костного мозга.

Есть очень простой показатель эффективности работы детских онкологов — смертность. У «команды Менткевича» за последние два года ушёл из жизни только один ребёнок. А вот методы, которыми до прихода новой администрации лечили детей, очень даже непростые.

Говоря о методах, затронем два аспекта. Первый – медицинский. Программа лечения пациентов с медуллобластомой, используемая командой Менткевича, была одобрена на международных научных конференциях специалистами из Германии, использующими аналогичный подход, и США.

Но с приходом в НМИЦ Блохина Светланы Варфоломеевой и её коллег из онкоцентра Рогачёва, эти принципы лечения в одночасье оказались «неэффективными», что, конечно же, подкреплялось «научными исследованиями». Странно, не правда ли?

В чём же «зерно» конфликта двух группировок?

В предлагаемых обстоятельствах «условно-бесплатной» медицины в России. Она гарантирована каждому обладателю полиса ОМС. И в этой системе сегодня с трудом выживают не только пациенты, но и квалифицированные врачи.

Аббревиатуру ОМС («Обязательное медицинское страхование») многие давно расшифровывают, как «Обязательная медленная смерть». Каждый гражданин России из своей заработной платы оплачивает отчисления за ОМС. Имеющийся в распоряжении каждого полис, который почему-то называют «бесплатным», гарантирует

грубость и невнимание врачей
стояние в очередях
необходимость «финансово стимулировать» процессы лечения на любом из этапов во спасение жизни и здоровья пациента
худшие отечественные лекарства взамен добротных импортных препаратов.

Но родители находящихся в российских онкологических центрах детей лучше всех на свете понимают: когда умирает твой ребёнок — не до патриотизма.

Далеко не каждому из этих людей повезло иметь полис ДМС, оформляемый для особо ценных сотрудников. Далеко не каждый из тех, кто имеет полис ДМС, получит качественное лечение (по договорам ДМС предусмотрительно не лечат неизлечимо больных).

«Что же делать?!» — чувствуя «классическое» равнодушие медперсонала, глядя на очереди и предусмотрительно оставленные в НИИ Блохина без ремонта палаты, где отечественные Хичкоки могли бы снимать достойные «Оскаров» хорроры, вопрошают родители смертельно больных детей.

«Русский доктор»

Так называется общество с ограниченной ответственностью, с которым НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина когда-то заключил договор. История, придуманная сервису «Русский доктор», могла бы лечь в основу хорошего фильма.

Жил-был состоятельный гражданин, которому срочно потребовалось лечение за пределами Российской Федерации. Он вполне мог позволить себе пребывание в больницах солнечного Израиля. Но суровый пограничник в аэропорту пренебрежительно бросил ему паспорт и билеты обратно.

— Вы невыездной!

И… чудо! Оказалось, что можно создать организацию, которая применит «принципы международного туризма». А что это такое? Оказалось, что если есть деньги, то в России можно дешевле и даже в чём-то эффективнее лечить заболевания, которые сегодня с успехом лечатся за рубежом.

«Русский доктор», если верить сайту, ориентирует иностранных пациентов на российскую медицину. «Ребята?! Вы всё ещё лечитесь в Берлинах/Иерусалимах?! Включите сериал «Склифосовский», 5-й сезон, и посмотрите, как хорошо лечат у нас».

Ну, конечно же! Конечно, в «Русском докторе» будут рады и российским пациентам, которые, как упомянутый выше богатей могут лечиться на совершенно другом уровне не только за пределами РФ, но и в своей стране, не тратясь на перелёты, визы, гостиницы.

А в чём заключается, собственно, сам «туризм» для наших сограждан? Ну, как… Результаты обследований будут согласовываться с израильскими и немецкими специалистами.

Логика в этом есть. Если вспомнить про Фриске, Задорнова, Заворотнюк, то, имея доступ к самому качественному лечению в любой клинике мира и столкнувшись с по-настоящему тяжелым недугом, они возвращались перед смертью домой, понимая (или уже не понимая), что «чудо», если ему суждено быть, вполне может случиться и в России.

Но если Фриске и Задорнов были далеко непростыми смертными, то как же быть простым, у которых дрожат от обиды губы, а в руке сжат полис ОМС, которым можно подтереться, если заболел раком?

— Вот, есть у нас «Русский доктор»… — прозрачно намекали им в центре Блохина. А дальше — мнения расходятся.

Георгий Менткевич утверждает: «Ни один пациент отдела химиотерапии гемобластозов и отделения трансплантации костного мозга не оплачивал лечение за счет своих средств, а наличие платных услуг в НМИЦ им Н.Н. Блохина регламентировалось администрацией центра».

Лепту в материальное стимулирование команды Менткевича вносил фонд «Подари жизнь». Но Генпрокуратура, в которую «обратилась одна из сотрудниц» (угадайте – кто?), сообщала, что ООО «Русский доктор» активно взимало с граждан плату за услуги, которые оказываются по ОМС.

Ситуация ясна, как белый день: новая команда, пришедшая со Светланой Варфоломеевой, судя по всему, не была допущена к этой «кормушке». С какой стати? Деньги распределялись внутри определенной группы медицинских работников, имевших до июля 2019 года хорошую зарплату.

Насколько хорошую? Рядовые санитарки получали 60 тысяч рублей, медсёстры 80-90 тысяч, зарплата врачей была в районе 200 тысяч. Сумма, которую имели ведущие специалисты и «патриархи отечественной онкологии уровня Менткевича, разумеется, значительно выше.

Не договорившись с новой администрацией, запретившей брать поддержку от фондов, врачи в одночасье лишились материального стимулирования, а пациенты? Внимания врачей. Система, которую кто-то может назвать порочной, а кто-то, наоборот, спасительной, рухнула.

Первыми забили в набат родители больных детей. Зная, что в нашей стране все вопросы без проволочек может решить лишь один человек – Владимир Путин — они обратились к нему. Обращение не осталось без внимания прессы, раздувшей скандал, который мгновенно сыграл против единственно уязвимой в этой ситуации стороны – беззащитных больных детей, а также их родственников, попытавшихся спасти ситуацию.

Дошло до того, что охрана в срочном порядке перепроверила их пропуска, и намекнула не пускать к детям, если подобные «брифинги» повторятся.

Среагировали и обиженные врачи-старожилы, представители «детской онкологической службы страны», к которым на лечение приезжают дети со всей России, заявившие о своём решение уволиться, потому что новая администрация «не дала им честно выполнять свой долг».

Именно в этом видеообращении ведущих онкологов «неожиданно» (и похоже для них самих!) «вскрылось», что в НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина

отсутствует вентиляция
палаты переполнены больными
лечение проходит в «ужасных условиях»
стены пожирает плесень
20 лет тянется строительство новых корпусов, введение которых в эксплуатацию откладывается из года в год.

Что занимательно?

До того, как началась «аппаратная борьба» и были ущемлены финансовые интересы группы взбунтовавшихся врачей, все эти «ужасы» были вполне себе «норм». И, рискнём предположить, распространялись только на ту часть пациентов, которая не нашла мужества снять с себя последнюю рубашку и оплатить «медицинский туризм» в «Русском докторе».

Со злыми лицами онкологи рассказали, что новая администрация «уничтожает достигнутое» и заявили о готовности в полном составе уволиться в знак протеста.

Ведущие специалисты онкологического центра Н.Н. Блохина потребовали, во-первых, справедливого распределения заработной платы, во-вторых аудита затянувшихся на десятилетия строительных процессов (которые до лета 2019 года абсолютно не мешали им жить и продуктивно работать).

Средства массовой информации представили ситуацию, как конфликт «хороших» врачей с «плохой» новой администрацией. С одной стороны – так оно и есть. Обрушение существовавшей «платно-бесплатной» системы лечения через ООО «Русский доктор» произошло чрезмерно грубо и в тот момент, когда Варфоломеевой было банально нечем её заменить.

Если что-то поменяли, так то, что менять было нельзя ни в коем случае: схему иммуносупрессии — подавления природной способности человеческого организма отражать болезни и инфекции.

23 июня этого года одна из скончавшихся 7 декабря пациенток НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина Ханна Рустамова отметила свой 17-й и, увы, последний день рождения.

Новая команда врачей, пришедшая на смену хлопнувшим дверью специалистам, опрометчиво использовала при её лечении препарат «Мабтера», который при доказанной в случае Ханны вирусной инфекции применять было нельзя. В твиттере «Альянс врачей» выложена переписка с одним из уволенных медиков, который, узнав об использовании данного препарата, с 98%-й уверенностью сообщил: «Девочка погибнет».

Тот, кто вёл с этим человеком переписку, рассказал доктору о звонке матери Ханны. Женщина очень боялась очередной огласки, считая, что, врачи НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина могут причинить вред её умирающей дочери.

Невольно задаёшься риторическим вопросом: на лечении или в заложниках находилась эта 17-летняя девочка? И ответ, пожалуй, однозначен: в заложниках самой ситуации, где не поделили деньги две группировки врачей. Старая, которая на условиях существования прежней (пусть и порочной) схемы могла бы, если не вылечить Ханну, то хотя бы помочь ей дотянуть до Нового года. И новая. Команда Варфоломеевой, с которой не поделились.

Есть ли виноватые? Поиск виноватых в нашей стране всегда находится не в компетенции журналистов. Это прерогатива СК и самого беспристрастного в мире российского суда. Есть ли правые? Очевидно, что их нет. И не может быть в устоявшейся в России системе бесполезного ОМС и даже ДМС.

Нас спасёт опыт «тлетворного» и порицаемого ура-патриотами Запада, тех же Соединённых Штатов, где люди платят большие деньги за медицинское страхование, зная — случись что! — они будут обеспечены всем необходимым.

До тех пор, пока мы надеемся на ОМС (и на созданное для здоровой части общества ДМС, с которым разве что можно полечить зубы), будем заискивающе-унизительно заглядывать в глаза российским врачам, держа в руках шоколадки и конвертики — в зависимости от тяжести проблемы, с которой нам или нашим близким придётся столкнуться.

Такая история.