Женщины голосуют и работают, мужчины управляют и охраняют

Работница деревообрабатывающего завода в Калининграде. Фото: Игорь Зарембо / РИА Новости

Политикой в глубинке интересуются почти исключительно женщины, они же вытесняют мужчин даже с тяжелых работ

Елена Коваленко

13 ноября, 2013 09:52

8 мин

Сегодня поговорим о том, как сказываются половые различия на жизни наших провинциалов: на их отношении к выборам, к политике, к труду и друг к другу.

С гендерными (то есть половыми) различиями среди изучаемого контингента мне приходится сталкиваться постоянно — и как политическому, и как промышленному социологу. Мужчины и женщины в своих установках, действиях и восприятии окружающей действительности в самом деле очень разные; порой приходится только удивляться — как вообще они умудряются уживаться вместе?!

Возьмем для начала политическую сферу. Первое, что, конечно, бросается в глаза по всей России — огромное преобладание мужчин на всех без исключения общественно-значимых командных постах. Мужчины составляют близкое к 100 % большинство среди глав городов, районов, губернаторов и прокуроров. В депутатском корпусе женщин побольше в процентном отношении, но и там они появляются главным образом через партийные списки, то есть тогда, когда их выбирают «до кучи»; при выборах по одномандатным округам у женщин почти всегда заведомо меньше шансов на победу. И вполне «раскрученная», известная женщина может легко проиграть выборы какому-нибудь завалящему мужичонке (например, блистательная Ирина Хакамада проиграла в 2003 году выборы по округу невзрачному Геннадию Селезневу).

При взгляде на российский политический ландшафт не остается никаких сомнений, что Россия — очень патриархальная, «мужская» страна, в которой женщины играют подчиненную роль. Однако при анализе собственно электорального поведения россиян картина меняется практически на противоположную.

Анализируя предвыборные опросы в различных провинциальных городах и весях, я почти везде сталкиваюсь с одной тенденцией: главной, даже преобладающей силой на выборах любого уровня, у нас является женский электорат. Мужчины в российских выборах олицетворяют силы хаоса и деструкции, женщины — порядка и стабильности.

В прямом смысле: если у нас и есть какая-то стабильность в политической жизни, то ею мы обязаны, безусловно, женщинам. Начать с того, что женщин просто банально больше. В стране мужская смертность традиционно и очень существенно превышает женскую почти во всех возрастах: мужчины чаще болеют, больше пьют, чаще гибнут в различных авариях и катастрофах. Естественно, при таких условиях наибольшее преобладание возникает у женщин над мужчинами в старших возрастах, «после 60». И ведь, как известно, пенсионеры в России лучше всех голосуют!

Вдобавок к этому женщины намного дисциплинированнее мужчин в явке на избирательные участки. Таким образом, изначально существующий разрыв становится просто преобладающим. Как показывают опросы, мужчины также гораздо больше склонны к тому, чтобы портить свой бюллетень или забирать его с собой — то есть, даже придя на участок, все равно делают так, чтобы их голос «не сыграл».

Казалось бы, при таком перевесе именно женщины должны продвигать «своих» на все выборные должности. Почему происходит наоборот? Как социолог, я могу ответить на этот вопрос. Тут опять парадокс: по всем опросам и фокус-группам выходит, что наибольшую нетерпимость к женщинам, баллотирующимся на какие-либо должности, проявляют как раз... женщины! И наоборот, совет политтехнолога: женщине-кандидату изначально в большей степени стоит рассчитывать на «мужские» голоса. В России именно мужчины гораздо толерантнее настроены по отношению к женщинам и готовы их поддержать.

Реакция женщин на своих товарок, вступивших в жесткую политическую борьбу с мужчинами, по всей провинции довольно однотипна: «а эта еще куда полезла», «зачем бабе во власть?», «лучше бы дома сидела и щи варила мужу» и т. п. Благожелательные мужские голоса обычно тонут в этот дружном женском хоре.

В этом, собственно, и заключается трагедия женщин-кандидаток: их электорат мужской, мужчин у них еще есть шанс убедить — но, как мы только что видели, мужчин просто меньше и их труднее заманить на участки. В таком же, немного дурацком положении находятся у нас молодежные лидеры, когда решаются попытать счастья в политике: они могут иметь сколь угодно высокую популярность у молодежи, но это не приносит им заметных электоральных результатов, так молодежь в России почти не голосует.

В российской провинции у мужчин и женщин вообще сильнейшим образом различаются политические предпочтения. Например, вот передо мной предвыборный опрос перед думскими выборами 2011 года в одном из городов Поволжья. Если в целом — обычные цифры: «Единая Россия» лидирует, КПРФ довольно далеко, на 15 % позади. Но стоит взять данные отдельно по мужчинам и женщинам, как картина резко меняется. Точнее, мы как бы видим два совершенно разных по своим политическим предпочтениям города.

В одном городе, «женском» — полная гегемония «Единой России»: показатели ЕР и ее ближайшего преследователя, КПРФ, различаются в 3 раза. При этом низка доля «еще неопределившихся» — только треть от всех избирателей.

Жительницы Рязани на выборах губернатора области. Фото: Александр Рюмин / ИТАР-ТАСС

И полностью другая картина в городе, населенном только избирателями-мужчинами: в нем количество поклонников «Единой России» и КПРФ примерно одинаково, более того, тех, кто «за красных», даже больше! Зато и количество «еще неопределившихся» — 48 %, то есть почти половина.

Добавим сюда еще и такую пикантную деталь: практически всегда при опросах оказывается, что о самом факте выборов в такую-то дату знает гораздо больше женщин, чем мужчин. Мужчины в нашей стране, по всей видимости, гораздо более склонны пропускать такую информацию мимо ушей.

Если же мы еще немного покопаем, то увидим, что и «различительная способность» у женщин и мужчин существенно различается: как правило, женщины всегда могут назвать больше известных им партий и политических персоналий, у них четче выражены политические пристрастия, они просто реже говорят «не знаю». Например, такая стандартная социологическая процедура, часто применяемая для определения «лидеров мнений» в провинции: составляется список из 20-30 общественно-значимых персон (видные местные чиновники, бизнесмены, депутаты, журналисты и т. п.), и потом респондентам предлагается выразить свое отношение к этим людям, к примеру, сказав, готов или не готов поддержать каждого из них на выборах. По опыту могу сказать, количество «оцененных» у опрошенных женщин будет на 20-30% выше, чем у мужчин. Так везде.

Мужчины гораздо хуже женщин проявляют себя на всех этапах выборного процесса: они менее осведомлены о самом факте выборов, среди них гораздо меньше желающих пойти проголосовать, они хуже различают партии и кандидатов, вообще — куда меньше женщин следят за общественными и политическими новостями, склонны к «закукливанию» в своей сугубо частной жизни.

То есть мы имеем удивительный, поистине парадоксальный факт: итоги избирательного процесса в нашей стране определяется женщинами. Их и больше, и голосуют они чаще, и разбираются в политике они — в массе — не в пример лучше мужчин. А мужчины по большей части склонны у нас в стране политикой и выборами манкировать. Однако при этом среди избираемых персон решающим образом преобладают мужчины! Более того — есть все основания полагать, что, если бы мужчины на выборах были поактивнее, то и у женщин в политике появилось бы намного больше шансов.

Политика в России пока что являет собой пример не то что даже отсутствия какой-либо «гендерной солидарности», а наоборот — ее полной противоположности. Статистически значима тенденция голосовать на выборах за представителей «не своего» пола.

Вопрос половой дифференциации по профессии мы уже затрагивали и раньше, когда говорили, к примеру, об отечественном образовании. Действительно, многие профессии в России давно приобрели специфически гендерную окраску. Это не только учителя, но и врачи. В этих специфически «женских» профессиях в провинции можно выделить только некоторые, напротив, «мужские» островки: среди педсостава школ традиционно выделялась «мужская тройка» — трудовик, военрук и физрук; а среди врачей есть одна чисто мужская епархия — хирургия. Нетрудно заметить, что во всех указанных случаях «мужскую» направленность обуславливает наличие в этих сферах очевидной физической, силовой компоненты. То есть мужчины остаются в них потому, что без них просто никак нельзя обойтись.

По роду деятельности мне часто приходится сталкиваться со сферой муниципального управления в разных городах. Нельзя не заметить, что здесь тоже наблюдается своего рода «женское царство»: если не все, то 80 % позиций нижнего и среднего звена во всех многочисленных отделах и департаментах занимают женщины. Они пишут, считают, подшивают, готовят отчеты и делают всю массу кропотливейшей бумажной работы. И лишь на верхних этажах местной чиновной иерархии соотношение полов волшебным образом меняется на противоположное: среди заместителей мэра и начальников ключевых департаментов уже мужчин примерно 80 %, да и сам мэр почти всегда — мужчина.

Галина Ширшина. Фото: gubdaily.ru

Когда в сентябре этого года мэром Петрозаводска вдруг внезапно была избрана женщина, да к тому же молодая и симпатичная — это не зря было воспринято как всероссийская сенсация. Настоящей звездой всероссийского масштаба новая мэр Петрозаводска Галина Ширшина не стала только по одной причине: она прошла от оппозиции, сокрушив ставленника «ЕдРа» — и федеральные СМИ ощутимо «притормозили» в ее продвижении.

Единственное гендерное исключение в нашей госмашине — судейский корпус. Среди судей в России женщины очевидным образом преобладают. Но, по всей видимости, это говорит лишь о сугубо подчиненном, безвластном статусе судов в российской чиновной иерархии. Было бы иначе — женщин среди судей было бы на порядок меньше.

Впрочем, во время фокус-групп с рабочими мне встречались и более печальные примеры «женских» профессий. Например, на железнодорожном транспорте есть такая специальность — «сигналист». Одна из основных обязанностей сигналиста — закрепление железнодорожных составов на станциях, чтобы они никуда не «укатились» сами по себе. Делается это при помощи так называемых «тормозных башмаков», которые устанавливаются под колесами товарных вагонов в голове и хвосте поездов. Вес одного «башмака» — 7,5 кг. На фиксацию одного состава надо как минимум 4 «башмака».

Какого же было мое удивление, когда я раз за разом видел на фокус-группах в качестве сигналистов... хрупких девушек в возрасте едва за 20 и весом едва за 50 кг, а то и меньше! Потом я узнал, что это — обычное явление. «Сигналистами» вообще чаще всего работают девушки. «Как же так? — спрашивал я. — Как вы таскаете эти „башмаки“? (длина одного состава, как известно, может быть до километра). „По два обычно, — отвечает мне воздушное создание, сама весом, как она призналась, 48 кг. — Но начальство ругается, говорят, что надо по 3“. И так, таская „башмаки“ на расстояние до 1,5 км — всю смену, 12 часов подряд.

Я спрашивал начальство этих девушек — почему на такую, явно мужскую работу берут женщин? „Мы пробуем брать мужиков, — вздыхает начальство по всей стране. — Но с мужиками беда: зарплата у сигналистов маленькая, 10-12 тысяч в месяц; мужики на этой работе или не задерживаются, или начинают пить. А зачем мне пьющий сигналист?! Он спьяну под поезд упадет, отвечай за него!“ Поэтому приходится брать женщин. Они исполнительные, и, главное — не пьют!

Точно такую же картину я потом наблюдал на одном промышленном предприятии по переработке древесины. В одном из цехов главная работа — перекладывать деревянные заготовки весом от 60 кг с одного поддона на другой. Работают вдвоем. На фокус-группе собрались представители этого цеха — 9 женщин и один мужчина. „А где же остальные мужики?“ — спросил я. — А у нас их больше нету! — смеясь, ответили женщины. — Вот Вася, он у нас один. Мы его любим!» Вася, совсем не похожий на богатыря, сидел и смущенно улыбался щербатым ртом.

Из дальнейшей беседы выяснилось то же самое: мужчины в этот цех не идут, потому что мало платят, да и начальство брать их тоже особо не хочет — потому что мужчины пьют, а когда у них запой — они прогуливают. Женщины, считается, лучше работают — и не пьют, и не пререкаются, и вообще реже «права качают».

Это, видимо, общая тенденция по стране: женщины вытесняют мужчин даже из традиционно мужских, «силовых» специальностей в сфере физического труда — потому что с точки зрения работодателей женщины в России обладают очень важным конкурентным преимуществом: они гораздо меньше подвержены алкоголизму.

Куда же деваются мужчины в провинциальной России? Они работают охранниками. Охранник — самая востребованная мужская специальность в России. Не считая бандитов и «силовиков», конечно. Ну и начальников.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе