Дети Чубайса

Фото: Ivan Sekretarev / AP

Приватизация «Роснефти» лишь ухудшит положение дел в стране

Михаил Мельников

10 декабря, 2015 09:00

7 мин

Глава Минфина Антон Силуанов вслед за своим коллегой из Минэкономразвития Алексеем Улюкаевым публично высказался за приватизацию одной из крупнейших компаний России — «Роснефти». По мнению министра, это поможет сохранить чахнущий Резервный фонд еще на год-полтора, тогда как при пессимистичном сценарии Россия исчерпала бы его уже к концу 2016-го. Ведь из оставшихся там 3 трлн руб. в наступающем году планируется потратить более 2 трлн. Порядок сумм волшебным образом совпадает с полной рыночной стоимостью нефтяного гиганта.

Блокада или мошенничество

Общая капитализация «Роснефти» несколько последних лет колеблется в диапазоне 2,2–2,9 трлн руб., однако на деле стабильностью тут и не пахнет: только за 2014 год стоимость нефтяного гиганта сократилась на 44% в долларовом исчислении. Госкорпорация дешевеет вслед за своим основным товаром, нефтью, и своей базовой валютой — рублем.

Автоматически встает вопрос: а не потому ли чиновники так торопятся продать «Роснефть», что ее капитализация в привычной для них валюте сейчас находится на очень низком уровне — около 37 млрд долларов? Не дай Бог цены на нефть вырастут — тогда завладеть российскими месторождениями будет сложнее. А сейчас самое подходящее время.

В конце концов, кто еще продает ценные активы в момент их минимальной стоимости? Это либо люди, у которых ничего не осталось, либо жулики. Перед нами тот случай, когда оба варианта плохи. Или Россия стала осажденной голодающей страной, или кому-то очень влиятельному не терпится прихватить лакомый актив по привлекательной цене с рождественской скидкой.

В рублях или долларах

Но что понимать под приватизацией — продажу части акций или реальный отказ от контроля над компанией? Понятно, что во втором случае выручка от сделки окажется существенно выше. Однако на данный момент существует одобрение правительства только на продажу 19,5% принадлежащих государству акций — так, чтобы доля России сократилась до 50% + 1 акции. Напоминаем, что государство через холдинг АО «Роснефтегаз» (полностью принадлежит Росимуществу) контролирует 69,5% «Роснефти», еще одна акция находится на балансе Росимущества напрямую.

Причем решение о частичной приватизации принято еще в 2014 году, и с тех пор как бы идет поиск инвестора: считается, что власти не хотят отдавать национальное достояние кому попало, особенно если этот «кто попало» — зарубежный конкурент.

Существует еще одно лукавое ограничение: постановление правительства запрещает продавать государственную часть «Роснефти» по цене ниже «народного IPO», которое прошло в 2006 году. Тогда акция уходила в среднем по 7,55 доллара (точная цена зависела от типа акций и размера пакета), поэтому осенью 2014 года, когда впервые встал вопрос о приватизации компании, предлагалась цена по 8,12 доллара за акцию. Уже в тот момент эта цена выглядела несколько завышенной, а через пару месяцев, после обвала рубля, стала крайне далека от реальности.

Игорь Сечин

Игорь Сечин. Фото: Михаил Метцель / ТАСС

Однако глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев нашел лазейку: он напомнил, что в рублевом-то отношении акции не подешевели по сравнению с 2006 годом, а значит, все условия соблюдены. Простая акция стоила в 2006 году 203 рубля, а в 2015-м — 245 рублей, прибыль налицо (то, что рублевые цены за девять лет выросли более чем в два раза, оставим в скобках).

Удобно все-таки жить в бивалютном государстве: захотел — посчитал в долларах, захотел — в рублях, бухгалтерия что дышло. Удивительно ли, что решительный переход на рублевые расчеты во всех сферах жизни тормозится Центробанком уже долгие годы.

Продажа 19,5% «Роснефти» по рыночной цене принесет сегодня 509 млрд руб. — около четверти от расходов Резервного фонда в 2016 году. Таким образом, государство выгадает лишь три месяца бездефицитной жизни, но за этот квартал мы проедим 1/5 активов главной нефтяной компании страны. Очень может быть, что Улюкаев с Силуановым продавят идею избавления от «Роснефти» с сохранением в ней за государством лишь блокирующего пакета, а то и вовсе чисто символической доли.

На этом (при условии сохранения «рыночной цены») мы с вами продержимся почти год, до парламентских выборов.

Конкуренты или анонимы

Кто же может стать покупателем? Кому может быть интересен подобный актив в условиях, когда потенциальному владельцу негде разгуляться? Ведь планы «Роснефти» на ближайшие годы жестко детерминированы массой крупных обязательств, в первую очередь по договорам с китайскими партнерами.

Здесь возможны два варианта.

Во-первых, крупнейшие нефтяные компании мира — или не крупнейшие, но желающие таковыми стать и способные привлечь средства. Например, Saudi Aramco заплатит много выше рынка, лишь бы взять под контроль часть российской «нефтянки». National Iranian Oil Co., несмотря на гигантские нефтяные ресурсы, живых денег не имеет, но по старой дружбе наши министры способны выдать Ирану кредит на подобную покупку. PetroChina и так уже через китайское правительство по факту отчасти контролирует «Роснефть», поэтому едва ли заинтересуется прямой покупкой. А вот ExxonMobil, BP (горящая желанием отомстить за недавнее поглощение «Роснефтью» ТНК-BP), Royal Dutch Shell, Chevron, Total вполне способны образовать союз для совместной покупки значительной части российской нефтяной отрасли.

Во-вторых, покупателем вполне может выступить никому не известная офшорная компания, этакий аналог «Байкалфинансгруп», в 2004 году купившей активы ЮКОСа и через три дня растворившейся в «Роснефти». Только теперь нам не покажут изнанку фокуса, а ведь за кулисами формального владельца неизбежно будет кто-то из российских чиновников-олигархов, сейчас лоббирующих приватизацию компании. Очень удобно приобретать актив, когда имеешь возможность повлиять на его стоимость.

Опять же, как ни крути, оба варианта «хуже». Покупатель заведомо будет действовать против интересов России — или в силу политической конкуренции (первый вариант), или из-за собственной жадности и коррумпированности (второй).

Мечты или планирование

Все разговоры о необходимости приватизации госкорпораций ради того, чтобы пережить трудный период, не стоят и ломаного гроша, пока мы не знаем, сколько времени этот трудный период продлится. Проели «Роснефть», но нефть не подорожала, производство не наладилось — проедаем «Газпром»? Еще через год — РЖД, если, конечно, способный купить их идиот сумеет усыпить бдительность санитаров. Потом что будем продавать? Сахалин, Камчатку, Калининградскую область, почку Силуанова?

Другой вопрос, если у нас есть четкая программа: продадим актив, получим такую-то сумму, поддержим столько-то предприятий, построим такие-то заводы, обучим такое-то количество специалистов — и через, положим, два года это начнет давать экономическую отдачу, а через десять лет мы при желании сможем выкупить актив обратно. В этом случае действительно можно смело говорить о приватизации, в том числе и достаточно масштабной.

Сейчас подобной программы нет, сколько бы в правительстве ни намекали на ее существование. А значит, любая продажа госсобственности есть просто стремление подольше ничего не делать для оздоровления экономики — в надежде, что нефть подорожает, санкции рассосутся.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе