«Хлеб давали по карточкам, красота была не нормирована»

В годы Великой Отечественной войны Чистополь — провинциальный город на Каме — волею судеб стал центром литературной жизни всей страны. Сюда в 1941 году из Москвы и Ленинграда эвакуировали Союз писателей СССР — деятелей литературы с семьями, всего свыше двух тысяч человек. Среди них были Борис Пастернак, Анна Ахматова, Николай Асеев, Арсений Тарковский, Константин Паустовский, Александр Фадеев, Леонид Леонов, Михаил Исаковский; семьи Василия Гроссмана, Константина Федина, Александра Твардовского, Ильи Сельвинского. Думали — до конца лета, но остались на три года, в течение которых в тесноте и бедности были написаны произведения, вошедшие в золотой фонд русской литературы.

Историю этого периода чистопольцы бережно хранят и сегодня, а в этом году разработали туристический маршрут «Чистополь — город великой русской литературы». «Русская планета» первой отправилась по этому маршруту.

Чистополь строился по очень простой и в то же время выверенной схеме, как Нью-Йорк и Петербург: параллельные улицы и перпендикулярные перекрестки. Поэтому практически все улицы выходят к Каме, и повсюду преследует ветер и серо-голубая даль. Приросшие уже после войны окраинные районы ничем не примечательны. Но исторический центр сразу пленяет своей стариной, невысокими купеческими домами, садами и бульварами с вековыми деревьями.

Напротив старинного Скарятинского сада, в окружении высоких тополей находится двухэтажный деревянный дом, где три года снимал комнату Борис Пастернак. Как пояснила научный сотрудник Наиля Белоглазова, в 1990 году здесь открылся первый в России мемориальный музей Пастернака — сначала только в одной комнате, а два года назад экспозиция заняла весь дом. Поэтому теперь посетители могут узнать не только о чистопольском периоде писателя, но и обо всей его жизни.

Комната Бориса Пастернака в Чистополе. Фото: Наталия Федорова/«Русская планета»

— Пастернак хотел пойти на фронт. Но хромота — последствие травмы, пережитой в 16 лет, — не позволила. И когда уже дольше в Москве оставаться было нельзя, он с последней волной эвакуации присоединился к семье в Чистополе в октябре 1941 года, — рассказывает Наиля Белоглазова.

Мы входим в мемориальную комнату, расположенную рядом с маленькой кухней.

Комната небольшая, обстановка спартанская. Чем может похвалиться музей, так это подлинностью всех вещей. Здесь письменный стол Пастернака, стулья, чернильница, подстаканник, кровать с металлической спинкой, шкаф и даже книги, которые он, уезжая, подарил хозяевам квартиры. А также кушетка, на которой сиживала и Анна Ахматова, когда заходила в гости к поэту. Два года назад родственники подарили музею пальто и валенки, в которых Пастернак ходил чистопольскими зимами.

Белоглазова поясняет, что Пастернаку с комнатой повезло. Жена и дети устроились в открывшемся интернате Литфонда неподалеку, поэтому он мог работать в одиночестве. Большинство эвакуированных ютилось на куда меньшей площади. Здесь писатель переводил Шекспира, писал статьи, стихи, здесь собирал материалы для романа «Доктор Живаго».

Борис Пастернак в своей комнате в Чистополе. Фото из фондов Чистопольского музея-заповедника

— Жизнь была очень тяжелой, — замечает сотрудница музея. — Все писатели получали 450 граммов хлеба. Кормили один раз в день в столовой, скудно. Лишь весной 1942-го эвакуированным выделили за городом участки для посадки картофеля. На рынке цены сильно поднялись. Особенно непросто пришлось в первую зиму. Она выдалась на редкость суровой — мороз до 50 градусов. Теплых вещей эвакуированные с собой не взяли, потому что считалось, что война продлится недолго.

Но Пастернак удивлялся, что многие живущие здесь писатели «ноют и жалуются и не могут оценить тех благ, которые им дала эвакуация в отношении приобретения внутренней независимости». Он радовался тому, что вырвался из замкнутого мира литераторов. «Я очень полюбил это звероподобное пошехонье, где я без отвращения чистил нужники и вращался среди детей природы на почти что волчьей или медвежьей грани…», — запишет он.

Многие эвакуированные в Чистополь писатели вскоре ушли на фронт, например, Гроссман, Твардовский, Фадеев, Багрицкий, Тарковский. В городке они бывали, навещая родных и выступая перед чистопольцами и на местном радио с чтением новых произведений. Пастернак же попал на фронт уже после Чистополя. Некоторые писатели, в том числе Анна Ахматова, которая пробыла в перенаселенном Чистополе несколько недель и поняла, что жизнь здесь обещает быть трудной, уехали в Ташкент.

Мы идем по улочкам Чистополя с Ириной Сидоровой, старшим научным сотрудником туристско-информационного отдела Чистопольского музея-заповедника.

— В наш город эвакуировали пять фабрик и заводов со всем оборудованием и обслугой, а также следственные изоляторы двух тюрем — Таганской и Бутырской, — поясняет она. — Вот что пишет в воспоминаниях драматург Александр Гладков: «Маленький обычный городок с приездом эвакуированных москвичей и ленинградцев принял своеобразный вид. Особый оттенок ему придали писатели… В модных пальто и велюровых шляпах, они бродили по улицам, заквашенным добротной российской грязью, как по коридорам дома на улице Воровского». В городе не было развитых промышленных предприятий; издавалась всего одна двухполосная газета, работали местный узел радиовещания со штатом в пять человек, небольшой краеведческий музей, библиотека, несколько школ, где преподавали местные жители.

Большинство объектов литературного маршрута расположено на улице Карла Маркса, в шаговой доступности. Например, в пяти минутах от пастернаковской квартиры — дом, где снимал комнаты со своей женой и тремя ее сестрами поэт Николай Асеев. Чуть подальше еще одно купеческое здание — интернат Литфонда, куда поселили детей писателей. Впоследствии некоторые из них тоже стали знаменитостями — Тимур Гайдар, Макс Бременер, Наташа Чалая, Алексей Баталов и другие.

Интернат Литфонда, где в годы войны жили дети писателей. Фото: Наталия Федорова/«Русская планета»

— Интернат был полностью на попечении жен писателей. Супруга Пастернака Зинаида была сестрой-хозяйкой и поваром. С детьми занималась пианистка Елизавета Лойтер, которая подобрала музыку к присланным с фронта стихам мужа и впервые исполнила песню «Давай закурим, товарищ, по одной...» Дети осенью помогали убирать урожай в колхозах, учились в школе, — рассказывает экскурсовод.

Сейчас в этом доме располагаются музыкальная школа, центральная библиотека и магазинчики. Но старинное здание испорчено пластиковыми вывесками. Впрочем, по всему центру Чистополя изредка встречаются здания из современных материалов — с гладкими стеклянными фасадами, абсолютно не вписывающиеся в купеческую застройку. Сидорова замечает, что в ближайшее время исторический центр приведут в порядок.

Выходим на площадь, откуда открывается вид на Каму. Здесь стоит серое мрачноватое здание мировых судей. А в годы войны в этом доме находился парткабинет, где решались судьбы эвакуированных. Сюда приходила Марина Цветаева незадолго до того, как решилась на самоубийство. Поэтесса пробыла в Чистополе всего два дня. Она не была членом Союза писателей, поэтому ее эвакуировали дальше по реке, в Елабугу, где она никого не знала, поэтому решилась сама приехать в Чистополь, найти жилье и устроиться посудомойкой в открывающуюся столовую Литфонда. Разрешение на переезд она получила, но, уехав в Елабугу за сыном, так и не вернулась. Есть предположения, что на Цветаеву вышли сотрудники НКВД и предложили работу в качестве осведомителя, что стало для нее последней каплей.

Скромное, стоящее на перекрестке купеческое здание — Дом учителя. В годы войны он был центром культурного общения и писателей, и чистопольцев. Мемориальная доска гласит, что здесь с 1941-го по 1943-й находилось отделение Союза советских писателей. Дом учителя выполнял функции и Дома литераторов, и Дома актера. Почти каждый день здесь выступали писатели и поэты, проходили различного рода спектакли, премьеры, потому что в Чистополе жили актеры Ленинградского областного драматического театра и часть труппы МХАТа. Здесь Борис Пастернак читал свой перевод «Ромео и Джульетты», Вера Инбер — свой «Пулковский меридиан».

— Сейчас в Доме учителя формируется литературно-мемориальный музей, где будет представлен материал обо всей эвакуации. Скоро у нас вся улица Карла Маркса будет, как большая стройка. Все здания приведут в порядок. Дом учителя в первую очередь, потому что он очень ветхий, — замечает моя спутница.

Крутая деревянная лестница в Доме учителя та же, что 70 лет назад, она даже не была перекрашена с тех пор, как по ней поднимался Пастернак. В стенах и на потолке трещины. Проходим в легендарный актовый зал. Он небольшой, невысокая сцена, ряды стульев, занавес.

— «В плохо отапливаемом зале сидели люди, потерявшие свои родные гнезда, и ждали от наших слов тепла, как от дров в печи. Хлеб давали по карточкам, красота была не нормирована», — процитировала экскурсовод слова поэта Виктора Бокова.

По ее словам, Арсений Тарковский здесь написал цикл «Чистопольская тетрадь», Михаил Исаковский — стихи, ставшие известными песнями, Леонид Леонов работал над знаменитой пьесой «Нашествие», премьера которой состоялась в Чистополе.

Мы направляемся к флигелю, где вместе с семьей жил драматург Леонид Леонов. В 1942 году он ушел на фронт, но дважды приезжал повидаться с семьей. Соседями Леоновых была семья Ильи Сельвинского, советского поэта-фронтовика. Вскоре в доме планируется создать музей Леоновых — Сельвинских.

В пяти минутах ходьбы, рядом с городским бульваром стоит двухэтажный деревянный дом синего цвета. В годы войны он был одноэтажным, и здесь жила семья местного интеллигента доктора Дмитрия Авдеева. Его гостиную посетил практически каждый эвакуированный писатель: в этом доме для них всегда был свет, тепло, чай и угощение.

Стихи и высказывания поэтов в историческом центре можно прочитать на фотозаборах. На одном из них я замечаю строки Пастернака: «Когда в своих воспоминаньях/ Я к Чистополю подойду,/ Я вспомню городок в геранях/ И домик с лодками в саду».

— Мы работаем над этим, — отвечает Ирина Сидорова. — Сейчас уже и школьники, и рабочие коллективы заказывают экскурсии. Раньше такого не было. Но чистопольцы видят, как часто наш город посещают туристы. Если в прошлом году наш музей-заповедник встретил 3 теплохода, то в этом году мы встречали более 50 теплоходов.

— В конце сентября в Чистополе прошли первые международные Пастернаковские чтения. В город приехало очень много исследователей, биографов, литературоведов. Культурная жизнь в нашем городе никогда не угасала. Просто это не было широко известно. Когда писатели уехали из Чистополя, связь с ними не обрывалась. У нас замечательные краеведы, они установили переписку сначала с писателями, потом с детьми писателей. И эта ниточка никогда не прерывалась.

***

3 октября в Скарятинском саду установили памятник Борису Пастернаку, посвященный 125-летию со дня его рождения. Это второй (после Перми) памятник поэту в России. Он стоит в полный рост, высоко вскинув голову.